Все засмеялись, и даже Саша, опустив голову, он вертел в руках складной ножик. И, так как весь удар я приняла на себя, мокрая кошка нырнула в кусты, позабыв поблагодарить меня за спасение. «Не за что, родная, теперь пострадает только моя шерстка».
— Что тебе нужно от меня? — прохрипела я, глядя в глаза подонку. — Что ты вечно пристаешь ко мне?
Вася фыркнул.
— Еще скажи, что я за тобой бегаю! Ты мне отвратительна, — он демонстративно скривился. — Я бы с радостью избавился от тебя. Ты — ходячая инфекция. Чума. Неудивительно, что твой дед поспешил на тот свет. Я бы сам застрелился, живя в доме с такими паразитами.
Да как он только посмел? Накал достиг предельного значения. Не задумываясь ни на секунду, я отвесила ему хорошую пощечину. Хорошую, потому что его мерзкую физиономию развернуло в сторону, а моя ладонь горела покалывающим огнем.
Банда замерла. Саша отвлекся от ножа и поднял голову. А вот Рыбин, запыхтел пламенем. Еще бы, я унизила его при всей свите.
Прорычав, он захватил меня за грудки жилетки и поднял над землей. Я закрыла глаза от ужаса и попрощалась с жизнью.
— Что тут происходит?
Бог послал мне спасителя в виде нашего трудовика, иначе и сказать не могу. Он появился очень вовремя.
Рыбин сразу же поставил меня обратно и отошел.
— Мы дурачимся, Гоша. Просто игра такая.
На лице учителя застыло сомнение. Он внимательно посмотрел на меня. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как я была напугана.
— Во-первых, для тебя я — Григорий Николаевич. А, во-вторых: бегом на уроки. Скоро звонок прозвенит.
— Конечно, — Вася пронзил меня убийственным взглядом. — Сейчас, с кое-чем разберемся и сразу же на урок.
Его планам не суждено было сбыться, потому что я хвостиком поскакала за трудовиком, исключая возможности быть покалеченной. Просто сбежала. Да, победой это не назвать, но зато я цела, а это главное. Все-таки Рыбин не просто задира, он — убийца, правда пока об этом известно только мне.
Забежав в класс, я заметила, что мое место занял Семен. Он и Нинка тихо перешептывались. Кажется, о чем-то веселом, потому что с лица Павленко не сползала флиртующая улыбка. Увидев меня, Семен демонстративно отвернулся, а вот подруга даже не заметила моего присутствия. Просто отлично. Спасибо тебе, Нина.
В связи с этим, мне пришлось занять одинокую парту на первом ряду. Место для изгоев. На крышке стола красовались непристойные надписи, а старый стул скрипел и шатался. Но после всего пережитого, даже этот укромный уголок показался мне раем.
— Записываем задание и сдаем работы за десять минут до звонка, — предупредила Жанна Анатольевна и принялась пролистывать журналы, которыми ее снабдила Клавдия. Какая уж там литература, когда нужно выбрать модный берет и выпендриться перед всей школьной коллегии.
Записала тему урока и поставила число — единственное, что удалось мне сделать, потому что «Эпоха возрождения классической литература» — была мне совершенно не близка. С таким же успехом, я могла бы построить мельницу и защитить научную диссертацию, или же слетать в космос.
Я смотрела на Семена. Его школьная форма была неаккуратно застегнута на пуговицах, да и выглядел он очень неряшливо. Что ж, учитывая, что его мама занята только собой, то «такой» внешний вид был весьма оправдан. Парень продолжал дуться на меня. Никогда бы не подумала, что жизнерадостный Семен на самом деле такой принципиальный. Неужели, он теперь никогда меня не простит?
Кошки скребли на душе. Причем рыжие. Я как никогда нуждалась в поддержке друзей, но сейчас не могла к ним обратится. Гордость, все дела. Глядя как Нина хихикает с шуточек Семена, я еще больше убеждалась, что им не до меня. Пока что. И верно, кому нужны чужие проблемы?
Урок начался. Идущая стрелка часов. Пугающий кашель. Шелест тетрадей и учебников. Скрип полов. И, стук моего неугомонного сердца.
Дверь класса распахнулась и показалась «мандариновая» голова Коли Лагута. Устало вздохнув, Жанна указала ему на место, словно он был домашним щенком. Но, парень пропустил ее наказ и пошагал в конец класса.
— Это тебе, — с безумной улыбкой на лице сказал Коля, и положил мне на парту мятый клочок бумаги. Он был так собой доволен, так рад, будто преподнес мне карту сокровищ.
Развернув записку, я снова напряглась.
Спит убитая лисичЬка,
Спит задушЫнная птичка,
ОбИзглавленный хомяк
Посмотри-ка, как обмяГ.
Мир поплыл. Я сглотнула и посмотрела на Колю. Придурок лихорадочно затряс головой, тем самым говоря: «Круто, правда? Я — молодец. Я — ручной песик, который принес тебе эту записку. Теперь хозяин похвалит меня.»
Изначально я решила, что бедному котику пришел кирдык, но посмотрев в окно, поняла, что угрожающий стишок предназначался именно мне.
Братство «V» толпилось под окнами кабинета литературы. Ехидно улыбаясь, Рыбин игриво помахал рукой.
«Мы ждем», — медленно обвел он губами.
Вот дерьмо.
Перемена была мне не в радость. Вогнав голову в плечи, я передвигалась из кабинета в кабинет, старательно смешиваясь с толпой. «Пока я в школе — я в безопасности», — наивно предположила я, но осеклась, когда возле кабинета биологии, воткнулась в каменную грудь Соколова старшего.
— За-ра-зти, — иронично пропел Саша, перегородив мне дорогу. От него пахло мокрым табаком. Надменный взгляд говорил сам за себя, а вот улыбка была доброй. Весьма сомнительная комбинация. Странная и пугающая. — Ты так быстро убежала, и мы не успели попрощаться.
Я наградила его саркастической улыбкой.
— Ой, что это я? Пока, — на этих словах я попыталась обойти его, но Саша ухватился за мое запястье и сильно сжал. — Мне больно.
— Уже? — усмехнулся он, и мне это очень не понравилось.
Что значит «уже»?
— Послушай, Соколов, если Рыбин приказал тебе следить за мной, то делай это на расстоянии, пожалуйста.
— Приказал? Ты думаешь, что он мне указ?
— Это очевидно. Он лихо взял вас под свое крыло, а вы и рады этому. Противно. Никогда бы не подумала, что ты такой ведомый.
Резким движением Саша развернул меня к себе.
— По-твоему, у меня нет своего мнения? Ох, ты сильно ошибаешься. Напротив, оно у меня есть. И, это ты мне противна. Строишь из себя блаженную. Притворяешься. Но, я вижу тебя насквозь. Я все знаю.
Я опешила.
— Знаешь? О чем ты?
— Саша! — Жанна появилась из ниоткуда. — Почему тебя не было на уроках?!
По всей видимости, сегодня кто-то сверху встал на мою сторону и не дает коварным планам свершиться.
Подойдя к нам, Жанна Анатольевна нахмурилась.
— Зачем ты с ней таскаешься? — выпалила учитель. — Это из-за нее ты уроки прогуливаешь? Я, по-моему, уже говорила, что не хочу видеть вас вместе.
Я закатила глаза. Эта семейка явно сошла с ума. Казалось, я была виноватой во всех их бедах. Даже Семен занес меня в «черный список». Несправедливо.
Вырвавшись их хватки Соколова, я поспешила удалиться. Закрывшись в кабинке женского туалета, я попыталась отдышаться и избавится от мысли взорвать всю школу и самой утопиться в раковине. Что происходит с этим миром? Где же тот райский уголок, где люди любит друг друга и не знают о ненависти? Где он?!
— Куда рванем после школы? — мое одиночество прервал писклявый голосок подружек Кукушкиной и ее самой: — Не знаю. Сегодня Саша занят. Говорит, что у него важное дело.
Я притаилась. Замерла и прислушалась.
— Деловой какой. А что за дело?
— Не могу знать. Наверное, снова что-то с Рыбиным задумали. Какие-то они взбалмошные сегодня. Носятся туда-сюда, шепчутся.
Я сглотнула тугой ком. Что-то мне подсказывало, что та пощечина обернется для меня настоящим ударом. Рыбин просто так это не оставит.
Слишком быстро школа перестала быть убежищем.
Прозвенел звонок. Собравшись с духом, я покинула кабинку и направилась к пожарному выходу. Я решила покинуть школу прежде, чем меня настигнет жестокая кара и, неважно, если получу от тетушки за прогул. Ее выговор ничто, по сравнению с тем, что может вытворить Рыбин. Это как совать замершую руку в огонь, боясь получить обморожение.
Я миновала вестибюль. Спортзал. Столовую. И, добравшись до желаемой двери выпрыгнула наружу. Обратная сторона школы была усыпана окурками, фантиками, битым стеклом и даже рванные бутсы нашлись. Одним словом — помойка. Нырнув в кусты, я намеривалась вздохнуть с облегчением, но…
«Спорим, ты не сможешь покинуть школу, не попавшись братству на глаза?» — сказал бы Сема, и оказался бы абсолютно прав.
— Вот она! — прогремел толстяк из «А» класса, тыча в меня пальцем-сарделькой. — Это точно она! Взять!
Проклятье! И как я не заметила этого жирного громилу?
Я не смогла сдержать визг — так сильно испугалась. Впрочем, этот испуг вселился в мои ноги и заставил бежать быстрее, чем было возможно в моем понимании. Быстрее, чем я когда-либо бегала. Так быстро, что я задыхалась от потока ветра, ударяющего мне в лицо. Казалось, что мое тело опережает душу, а та едва за ним поспевает. Боже, как же страшно попасться им в лапы.
Угрожающие крики где-то за спиной становились все громче и громче. Или мне они мерещились — я не понимала. Адреналин в крови зашкаливал. Я проскакивала мимо деревьев, ловила удары тонких веток, спотыкалась о камни и не чувствовала земли под ногами. Я вырисовывала по лесу запутанную змейку, чтобы исключить свою поимку и, плевать, если заблужусь. Мне было все-равно. Мне хотелось победить. Однако выдохлась я уже после получасу бега, но перешла на шаг только когда убедилась, что за мной нет погони.
Напуганное сердце колотилось как баскетбольный мяч — то ударяло в животе, то стучало где-то в горле, а порой, каталось по всей грудной клетке, словно по спортивной корзине.
Я облокотилась о дерево и попыталась восстановить дыхание. Перед глазами плясали искорки. Колени тряслись.
Вроде бы миновало…
Вечерело. Я блуждала по лесу, как напуганный зверек, но не потому, что заблудилась, мне хотелось лишний раз перестраховаться. Рыбин не будет искать меня вечно, но и сколько будет — я не знала. Мне нужно было выйти в поселок, а там люди, останется только добраться домой и с паникой покончено.