Взбалмошная, капризная, вся в долгах
Дочь Петра Первого во многом продолжила дело отца. Расширила границы страны, провела две победоносных войны, отменила смертную казнь, восстановила Сенат, основала Московский университет и Академию художеств. Елизавета была на редкость прогрессивным лидером и, кажется, разгадала секрет успешного управления империей.
Так почему же о ней так плохо отзывались придворные? Почему государыню-матушку возненавидели крестьяне? Почему Екатерину Вторую назвали Великой, а Елизавету – нет?
Вся в мать!
Помимо гениального отца у Елизаветы имелась вполне себе обыкновенная мать – Марта Скавронская, простая необразованная служанка с сомнительным прошлым, которая внезапно, по прихоти судьбы, стала императрицей Екатериной Первой.
Сами понимаете, какое воспитание дала Марта своей дочери Елизавете. Научила ее танцевать и французскому языку, чтобы поскорее сбыть замуж куда-нибудь за границу, желательно – за французского короля Людовика XV, в крайнем случае – за герцога Орлеанского. Но не сложилось – хотя Елизавета была невероятной красавицей.
Царская дочь так и не нашла себе супруга, зато завела множество воздыхателей. Среди ее фаворитов – генерал-поручик Алексей Разумовский, которому она посвящала пылкие поэмы, и придворный певчий из черниговских казаков, с которым она разучивала страстные итальянские арии.
Сумбур вместо правления
Елизавета обожала роскошную светскую жизнь. В отличие от рассудительной и образованной Екатерины Великой, наша Лизетта (как называл ее отец) более всего увлекалась не книгами, а сплетнями и всякого рода пересудами. Она до конца жизни не могла запомнить, что Великобритания – это остров. А свежие новости Елизавета узнавала перед сном, когда придворные дамы чесали ей пятки, нашептывая разнообразные горячие слухи. Вот как раздавались важные государственные посты и вершились дела империи.
Разумеется, профессор Ключевский не мог не выразить свое возмущение по поводу стиля управления Елизаветы Петровны: «Вступив на престол, она хотела осуществить свои девические мечты в волшебную действительность, нескончаемой вереницей потянулись спектакли, увеселительные поездки, балы, маскарады, поражавшие ослепительным блеском и роскошью до тошноты… Но жилые комнаты, куда дворцовые обитатели уходили из пышных зал, поражали теснотой, убожеством обстановки, неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; вода текла по стенным обшивкам, комнаты были чрезвычайно сыры, зияли огромные щели… Меблировка была так скудна, что зеркала, постели, столы и стулья по надобности перевозили из дворца во дворец, даже из Петербурга в Москву…
Елизавета жила и царствовала в золоченой нищете; она оставила после себя в гардеробе с лишком 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и недостроенный громадный Зимний дворец… Французские галантерейные магазины иногда отказывались отпускать во дворец новомодные товары в кредит»[65].
Коронация Елизаветы стала символом ее по-варварски пышного правления. В честь новой государыни построили знаменитые Красные ворота. Над коронационном платьем Елизавета думала месяцами – наряд расшили золотыми и серебряными нитями, корону украсили двумя килограммами позолоченного серебра, жемчугами и алмазами. И конечно же, не обошлось без бриллиантовых сережек и диадемы.
Елизавета очень хотела доказать западным коллегам, что «мы не лыком шиты», но получилось наоборот. Возвращаясь домой после самой ослепительной коронации в истории страны, гости проезжали мимо разваленных деревень, где разгоралось народное недовольство.
Жестокое начало эпохи Просвещения
Да, крестьяне сильно пострадали от елизаветинских реформ. Казалось бы – по всей стране отменили смертную казнь, в городах учредили гимназии, живи да радуйся. Но именно при Елизавете получила широчайшее распространение практика жестоких телесных наказаний. Помещики больше не имели права казнить крепостных – зато никто не запрещал им запарывать провинившихся до смерти. Правительство на все закрывало глаза, а иначе кто будет следить за порядком на местах, набирать рекрутов в армию и платить в казну налоги? Во времена Елизаветы повсюду вспыхивали и сурово подавлялись народные бунты.
Курносая и вспыльчивая
Характер у Елизаветы был непредсказуемым, как петербургская погода. Переняв привычки своей матери, Лизетта не соблюдала режим дня, спала и обедала когда придется. Однажды отхлестала фрейлину Лопухину по щекам прямо на балу, когда та вздумала явиться на танцы с розой в волосах, скопировав прическу государыни. Елизавета ревностно следила за тем, чтобы только ее саму считали первой красавицей империи. Она знала свое слабое место – курносый нос – и запрещала чеканить монеты со своим профилем. Только анфас! Только лучший ракурс!
Самой главной страстью Елизаветы был театр – во всех его проявлениях. Она любила наряжаться сама, устраивала маскарады под названием «метаморфозы», куда мужчины приходили в женских платьях, а женщины – в военной форме. Придумывала костюмы для пьес, которые разыгрывались воспитанниками кадетских корпусов. Перевела из Ярославля в столицу труппу талантливого артиста Федора Волкова. Основала в Петербурге Александринский театр – первый в России.
Не будь Елизавета императрицей – наверняка была бы выдающейся актрисой. Характер, внешность, способности – она же самая настоящая примадонна, ей бы на сцене театра выступать и закулисные интриги плести, а не империей управлять.
В заключение приведу цитату Ключевского: «Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века, которую, по русскому обычаю, многие бранили при жизни и, тоже по русскому обычаю, все оплакали по смерти».
Престол тем временем достался племяннику Елизаветы – Петру III.
Петр III
Бедняга Петр III считается едва ли не худшим императором в истории России. И дурак, и пьяница, и злобный солдафон. Как будто его портрет писала обиженная бывшая жена… Постойте. Так ведь именно так и получилось. Основной источник оскорбительных воспоминаний о Петре – записки его супруги Екатерины II. Даже Карамзин признавал: «Обманутая Европа все это время судила об этом государе со слов его смертельных врагов или их подлых сторонников». Увы! Историю пишут победители.
Но давайте попробуем взглянуть на Петра III объективно. И начнем с биографии его родителей.
Ни минуты покоя. Пестрая судьба принцессы Анны – старшей дочери Петра I
Если ваш папа – Петр Великий, то и проблемы с отцом у вас будут не обычные, как у всех, а грандиозные, мирового масштаба. Старшая дочь царя прожила на свете всего двадцать лет, но за это короткое время успела испытать такую бурю эмоций, что другим и за целый век не видать. У Анны Петровны было очень странное детство, необычная помолвка, а однажды она чуть не стала российской императрицей.
«Привенчанные» принцессы
Появление Анны на свет сопровождалось пересудами и горячими сплетнями. Девочка родилась 27 января 1708 года у служанки Марты Скавронской, которую Петр несколько лет назад вывез из Прибалтики и поселил в Преображенском. Все знали, что Марта – фаворитка государя, но все же он был женат на другой…
Впрочем, Петра ничто не могло смутить, и еще через два года Марта родила царю вторую дочь, которую назвали Елизаветой. В 1712 году государь решил раз и навсегда покончить с пустыми перешептываниями за спиной и обвенчался со своей возлюбленной. Марта стала Екатериной и переехала в Петербург. Отныне ее дочери жили во дворце и назывались принцессами. Однако росли девочки в нервной и противоречивой атмосфере.
Петр твердо решил дать им европейское воспитание и образование, которого был лишен сам. Для этого к детям были приглашены:
• гречанка Лавра Паликала – «дохтурица», ответственная за их здоровое физическое развитие;
• итальянка графиня Марианна Манияни – занявшая место воспитательницы;
• француженка виконтесса Латур-Лануа – гувернантка;
• немец пастор Иоганн Эрнст Глюк – наставник по общим вопросам;
• француз Стефан Рамбург – танцмейстер-виртуоз, обучавший принцесс хореографии;
• шведские няньки и мамки.
Таким образом, к подростковому возрасту Анна и Лиза свободно говорили на шести-семи языках, читали исторические книги и превосходно танцевали. Наиболее способной была старшая дочь. В восемь лет она сочиняла родителям длинные письма на немецком, подписываясь «Принцесса Анна», что бесконечно умиляло взрослых. Полуграмотная мать диктовала своему секретарю ответ для дочери: «За прилежное учение высылаю тебе два алмазных перстня. Возьми какой больше понравится, а другой отдай сестре».
Обратная сторона жизни во дворце
При этом дети постоянно видели дикие картины придворных застолий и иногда попадали отцу под горячую руку.
Вот как описывает типичный царский обед камер-юнкер Берхгольц, прибывший в Петербург из Парижа: «Из ковша величиною в большой стакан, который подносит один из рядовых, должно пить хлебное вино за здоровье царя… Не помогают ни просьбы, ни мольбы: надобно пить во что бы то ни стало. Даже самые нежные дамы не изъяты от этой обязанности, потому что сама царица иногда берет немного вина и пьет… Находясь в постоянном страхе попасть в руки господ майоров, я боялся всех встречавшихся мне и всякую минуту думал, что меня уж хватают. Поэтому я бродил по саду как заблудившийся, пока наконец не очутился опять у рощицы близ царского летнего дворца… Воздух был там сильно заражен винными испарениями, очень развеселившими духовенство, так что я чуть сам не заболел одною с ними болезнью. Тут стоял один до того полный, что, казалось, тотчас же лопнет; там другой, который почти расставался с легкими и печенью; от некоторых шагов за сто несло редькой и луком; те же, которые были покрепче других, превесело продолжали пировать. Одним словом, самые пьяные из гостей были духовные, что очень удивляло нашего придворного проповедника Ремариуса, который никак не воображал, что это делается так грубо и открыто. Узнав, что в открытой галерее сада, стоящей у воды, танцуют, я отправился туда и имел наконец счастье видеть танцы обеих принцесс, в которых они очень искусны»[66].
Петр страдал неконтролируемыми приступами ярости. Как-то раз, узнав об измене жены Екатерины, царь в бешенстве ворвался в комнату, где над книгами сидела дочь Анна, и метнул в ее сторону перочинный нож, с которым никогда не расставался. Девушка взвизгнула и укрылась от удара за столом. Император молча вытащил из стены нож, развернулся и вышел из комнаты, с силой захлопнув дверь… Но такие случаи были редки. Петр любил дочерей, гордился ими, и они отвечали ему взаимностью. Анна говорила сестре: «Если бы был у меня жених такой, как батюшка, уехала бы я с ним хоть в Гольштинию, хоть на край света!»[67]
Две сестры – веселушка и умница
Сестры выросли очень разными. Младшая Елизавета была непослушной блондинкой, темпераментной и не слишком способной. Больше всего на свете ее интересовали платья, украшения и танцы. Анна же унаследовала темные кудри отца, его высокий рост и феноменальную сообразительность… Но не взрывной характер.
Голштинский министр Бассевич так отзывался о ней: «Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание все смягчили в ней… Взгляд и улыбка ее были грациозны и нежны. Она имела черные волосы и брови, цвет лица ослепительной белизны и румянец свежий и нежный, какого никогда не может достигнуть никакая искусственность… К всему этому присоединялись проницательный ум, неподдельная простота и добродушие; щедрость, снисходительность, отличное образование и превосходное знание языков»[68].
Прусский посланник фон Мардефельд отмечал, что цесаревна экономна и начитанна, а «обращение ее чуждо всякого жеманства, во всякое время ровное и более серьезное, чем веселое… Я не думаю, чтобы в Европе нашлась в настоящее время принцесса, которая могла бы поспорить с ней в красоте, а именно в величественной красоте»[69].
Иностранные дипломаты все чаще упоминали Анну в своих донесениях как наиболее вероятную наследницу престола. К 1724 году в выборе Петра не сомневался никто… Кроме самого царя. Отец не сразу разглядел способности принцессы. А когда разглядел, было уже поздно.
Почти императрица
Поначалу Петр вообще не рассматривал дочерей в качестве своих преемниц. Царь был одержим идеей выдать их замуж за каких-нибудь иностранных принцев и тем самым породниться с настоящей европейской аристократией. До сих пор никому из Романовых это не удавалось, хотя попытки такие были.
А тут к Петру сам пожаловал племянник шведского короля – молодой немецкий герцог Карл Фридрих, у которого датчане отняли его богатый Шлезвиг. Карл надеялся, что русский царь поможет ему получить Шлезвиг обратно, а Петр подумал, что было бы неплохо сблизиться со шведским королем ради налаживания дипломатических отношений после долгой войны. Словом, династический союз был выгоден всем – и, как ни странно, жених даже понравился Анне.
Во многих источниках упоминается, что Карл не представлял из себя ничего особенного. Был он слабохарактерным, любил дорогие напитки и светские развлечения. Но при этом Карл вел себя просто очаровательно: отпускал комплименты будущей теще, слушался тестя во всем и красиво ухаживал за Анной. Герцог подплывал к окнам принцессы на лодке под аккомпанемент валторны, танцевал с невестой менуэты на знаменитых петровских ассамблеях, запускал фейерверки в ее честь. Принцесса быстро привыкла к жениху и, видимо, решила, что бывают мужья и похуже.
Петр заключил брачный договор с герцогом, согласно которому Карл не имел прав на российский престол, а вместе с ним отрекалась от власти и Анна. «Однако если в этом браке родится сын, – заявил царь, – он станет моим наследником».
Но государь не дожил даже до свадьбы дочери, не то что до рождения внука. Он скончался в день рождения Анны. По мнению некоторых исследователей, в последний момент Петр решил назначить императрицей именно старшую дочь – но просто не успел этого сделать. Как сообщает историк Евгений Анисимов, «смерть отца потрясла Анну так, что во время панихиды она чуть не сгорела: девушка так низко склонилась в молитве, что от стоявшей перед ней свечи загорелся ее траурный головной убор, который окружающим удалось тотчас сорвать с ее головы»[70].
Почти счастлива в семейной жизни
Трон получила мать Анны, Екатерина I. Не теряя времени даром, императрица устроила старшей дочери долгожданную свадьбу. Теща, души не чаявшая в герцоге, допустила его к решению важных государственных вопросов. Анна также получила заметное влияние при дворе – мать-императрица доверяла ее уму и знаниям.
Но уже через пару лет императрица Екатерина скончалась, трон перешел Петру II, малолетнему племяннику Анны (внуку Петра I от старшего сына Алексея), а герцога с герцогиней выдворили из страны, чтобы не мешали новой власти. А вот младшая сестра, блондинка Елизавета, осталась в России – она была слишком легкомысленна, чтобы представлять опасность для юного государя Петра II.
Жизнь Анны в немецком Киле сложилась печально. Оказавшись на родине, герцог забросил все дела, забыл про жену и пустился в различные увеселения и забавы вроде катания на русских санях с придворными дамами. Анна же готовилась к рождению сына. Появление на свет наследника стало для герцога поводом устроить еще более грандиозные торжества. Он писал: «Я был вне себя от восторга и приказал возвестить об этом счастливом событии городу с его окрестностями звуками труб и литавр, колокольным звоном и пушечною пальбою»[71].
Тем временем, герцогиня никак не могла оправиться после родов. Потом сильно простудилась, любуясь у окна на фейерверк в честь рождения сына, – и через месяц принцессы Анны не стало. Только тут Карл опомнился. Как пишет историк Алексей Морохин, «сам герцог с горя заболел и покинул Киль, отправившись в один из своих замков, и впоследствии никогда не мог вспоминать без слез умершую супругу».
Через 13 лет, в результате дворцового переворота, императрицей – неожиданно для всех – стала веселая блондинка Елизавета Петровна, быстро растратившая государственную казну на модные наряды. А еще через 21 год на российский трон взошел сын Анны – Карл Петер Ульрих, он же – император Петр III. К этому моменту Петр уже был женат на немецкой принцессе Софии Августе Фредерике Ангальт-Цербстской, которая твердо вознамерилась отнять у мужа престол и править Россией единолично. Она была готова на все, чтобы войти в историю под именем Екатерины Великой.