то за несчастный случай усадил его рядом с Аней, надоумив хрипло нашептывать ей без конца свои ехидные комментарии происходящего?
Легкий, но уловимый аромат водки исходил от него. Галстук он уже расслабил и верхнюю пуговицу рубашки расстегнул. Очередь была за брючным ремнем, но Аня надеялась, что до этого дело не дойдет.
Мэрия праздновала год успешной работы проекта «Ночной город». Вечер шел по традиционной схеме — торжественные отчеты-доклады, благодарности и поощрения — свою грамоту Аня спрятала в сумочку, безжалостно сложив вчетверо — и фуршет. Приватные разговоры вполголоса, шампанское «Надежда», пиво «Хольстен», рыба, салат «Столичный»…
На таких фуршетах Аня бывала неоднократно. Преимущество их состояло в том, что, сделав глоток шампанского по долгу службы и приличий, можно незаметно улизнуть. Не отягощать себя пустыми разговорами со случайными людьми, не отягощать желудок салатом «Столичный».
Но в этот раз Ане не повезло. С дежурным бокалом она присела на кончик кресла, стоявшего у стены конференц-зала, в котором устраивался праздник. Осмотрелась — новый куратор Иван Иванович, единственный Анин знакомый, был занят разговором с крепким мужчиной без галстука, в синем костюме довольно спортивного покроя на грани дозволенного.
Аня не могла со своего места услышать, о чем идет речь. Зато она видела, как эмоционально разводит по сторонам руки мужчина в спортивном костюме в ответ на сдержанные реплики Аниного нового куратора. Словно Иван Иванович не верит своему собеседнику, до чего большую рыбу тот поймал в прошлую субботу.
— Это Сериков, начальник ночной службы спасения, разведен, ребенок живет с женой. Может находиться под водой в течение семи минут, — перехватил Анин взгляд Артемьев, незаметно для нее выросший из-под земли.
От неожиданности Аня едва не выронила бокал и посмотрела на подкравшегося собеседника широко открытыми глазами.
— Вы что же, из брачной конторы? — спросила она, уняв дрожь в руках. — Рекламируете своих клиентов?
Артемьев на мгновение прикрыл глаза ресницами и улыбнулся, как человек, который знает Анину тайну, но не собирается никому выдавать ее. Чуть позже Аня поняла, что подмигивания, понимающие улыбки и прочие ужимки «отца русской демократии» в условиях глубокой конспирации — его фирменный стиль.
— Да нет, он был у нас на шоу. Надеюсь, вы смотрите «Несчастный случай»?
«Скорее всего Сериков убеждает чиновника в необходимости приобретения какой-нибудь специальной аппаратуры», — подумала Аня.
Оба собеседника вдруг одновременно дернули головами в сторону Ани, но, встретившись с ней взглядом, смущенно отвернулись.
«Если, конечно, они не говорят обо мне, как мы сейчас говорим о Серикове».
— Между прочим, Сериков-младший является постоянным клиентом вашей аптеки, — прервал Анины размышления незваный сосед. — Вот так-то… — И он снова подмигнул, затем обвел медленным взглядом весь зал. — Все они были у меня на шоу. Я знаю всю их подноготную: какими духами пользуются их жены, каким спиртным напиткам отдают предпочтение их дети, и даже — как звали всех их проклятых хомячков, которых им дарили родители в детстве. Ну как? — Артемьев посмотрел на Аню и подмигнул.
«Может быть, это нервный тик», — подумала Аня. Она поняла, что Артемьев приехал на вечер уже полупьяным. И сейчас с помощью напитков скромной крепости в сочетании с выпитой накануне водкой пытается довести себя до бесчувствия.
Присутствующие на празднике, разделившись на группы по трое, четверо, разговаривали друг с другом вполголоса, потягивали из своих бокалов. Ане казалось, что громкий шепот шоумена Владислава Артемьева можно слышать на десять метров вокруг. Она смотрела прямо перед собой, делая вид, что Артемьева не существует. Чтобы их не приняли за давних знакомых.
Но на них, кажется, никто не обращал внимания. Аня искала и не находила веской причины, по которой стоит так напиваться человеку, чье лицо знают миллионы телезрителей. Кроме одной причины — алкоголизм.
— Хотите, расскажу вам про любого из них? А вы потом, — Артемьев глотнул пива, вслед за чем икнул, — шантажируйте его на здоровье.
«Показаться бы ему вот таким в его собственном эфире», — раздраженно подумала Аня. Впрочем, она не права. Даже телезвезда имеет право на частную жизнь. Хочет напиться — его личное дело. Аня привстала, надеясь выскользнуть из зала и избавиться от алкогольных откровений Артемьева. Но Артемьев дернул ее за локоть и усадил обратно.
— Сидите, сидите, я сам принесу. — Он многозначительно повел бровями, встал и двинулся в сторону стола с напитками. Равновесие, хоть и с трудом, но давалось ему.
Тут бы Ане и удрать, но она поспорила сама с собой: Артемьев на обратной дороге, сосредоточив внимание на бокалах, оступится и растянется на паркетном полу. Поспорила — и сама себе проиграла. Белый пиджак с едва заметной серой клеткой, голубая рубашка, серый блестящий галстук, длинные блестящие волосы — Артемьев был наряден, как молодой жених, и так же пьян. Но стула ногой не зацепил, даму, оказавшуюся на его дороге, аккуратно обогнул и с бокалами в руках снова сел рядом с Аней.
Аня приняла бокал, облокотилась о спинку кресла и смирилась со стихийным вниманием, которое обрушил на нее одну элегантный пьяный телеведущий.
— А вот был у меня недавно на передаче один занятный тип — частный детектив…
Аня выпрямилась в кресле, но не произнесла ни слова. Только очень медленно, как в замедленной съемке, начала поворачивать лицо к телеведущему. Когда небритое лицо целиком оказалось в поле Аниного зрения, Артемьев по обыкновению подмигнул.
«Определенно нервный тик», — подумала Аня. Не может он знать, какие духи и какие детективные агентства она предпочитает.
— Знаете, как теперь становятся частными сыщиками? — Артемьев поджал губы, и лицо его приняло выражение «уж мы-то с вами понимаем…». — Этот парень работал водителем в фирме, предлагающей так называемые интимные услуги. Странно, кстати, что на это празднество не пригласили ни одного сутенера — вот кто вспахивает ниву досуга в «Ночном городе»! — Артемьев замолчал как раз тогда, когда Аню остро заинтересовал его рассказ. Но попросить его продолжать она не решилась.
Артемьев, хоть и был пьян, а нити повествования не потерял.
— Девочек возят на дом по вызову. Вы должны представлять себе, как это бывает. — Аня не глядя могла утверждать, что в этом месте Артемьев подмигнул. — Там нет фамилий, имен, только номер по порядку — у каждой девушки свой. Так проще вести отчетность. Так вот, представьте себе — этот парень возил номера с девятисотого по тысяча пятидесятый. Ну, как вам размах? Не забывайте, что этот бизнес — нелегальный.
— И что же заставило его сменить профессию? — осторожно спросила Аня.
Это были первые слова, которые она произнесла в течение вечера, не считая протокольных благодарностей на сцене во время вручения грамоты. Голос ее предательски охрип от волнения. То, что она услышала от Артемьева, не должно ее касаться. Артемьев — пьяница, сын Серикова — наркоман, Виктор развозил в молодости подпольных проституток, а ей какое дело? Пусть сыщик избавит ее от истории с астаролом, за это она ему и платит.
Но принять прежнюю расслабленную позу в кресле Аня уже не могла. Напряжение, ревность к чужому прошлому, ничем не оправданное чувство причастности к нему переполнили Аню так, что она почувствовала боль в мышцах. Она старалась не шевелиться, как это делает угодившая в паутину муха, чтобы паук узнал о ее затруднениях как можно позже.
— За ночь — до шести выездов… — продолжал Артемьев. Его сдавленное бормотание совсем не было похоже на горделивые и кокетливые интонации телезвезды, по которым Аня знала его. — Привозишь девушку для одного, а там уже сидят шестеро. Охранник курит в машине, Рембо недоделанный… «Их шестеро, а я один, — говорит мне он. — У каждой профессии — свои традиции. Либо меня будут трахать шестеро, либо ее». Девушка вынимает из ушей золотые сережки и потихоньку сует их мне в карман. А через полчаса мы оба наблюдаем, как наша девушка пикирует с балкона третьего этажа на газон. Я ему говорю…
— Эй! — Аня дернула Артемьева за рукав. — Кому говорите — вашему гостю, Виктору?
Артемьев потряс головой. Глаза его начали слипаться, он пробормотал сквозь полусон:
— Какому еще Виктору? Охраннику… Девушек возить мне после этого случая надоело, зато одна из них устроила меня в Останкино помощником оператора — кабель сматывать и разматывать. Бывало, кабель смотаешь… Да что там говорить! Американская мечта…
Артемьев махнул рукой, пальцы разжались, выпуская в свободный полет пустой бокал. С приятным мелодичным звоном бокал разлетелся на куски. Никто из присутствующих не обратил на это внимания. Артемьев спал. Не будить же его… Историй из его жизни для Ани хватит.
Она встала, накинула на плечо ремешок сумочки, переступила через осколки бокала и направилась к выходу.
Вздрогнуть Аню заставил грохот прямо позади нее. Аня обернулась — Артемьев переместился на пол, но сна не прервал. Теперь все присутствующие смотрели на Аню. Уж не думают ли эти люди, что она отравила элегантного телеведущего, а теперь пытается скрыться? Аня изобразила вежливую извиняющуюся улыбку и вышла из зала.
Не умеет она работать со свидетелем, отделять зерно от шелухи. Не видать ей биографии Виктора как своих ушей. Праздное, нездоровое любопытство.
Ничего удивительного не оказалось в том, что по окончании праздничных мероприятий факсы и деловые письма с советами и рекомендациями от Ивана Ивановича посыпались на Аню, как поздравительные открытки из разбитого почтового ящика накануне Нового года. Все послания были выдержаны в официальном стиле, даже самому буйному воображению не удалось бы разыскать между строк намеки о происшествии на фуршете.
Хорошо бы Иван Иванович и впредь продолжал общаться с ней таким вот механическим способом, не показываясь на глаза.
Вечером одного из последующих дней ее ожидала в кабинете особенная бумага от нового куратора.