Анины щеки запылали от возмущения и бессильной обиды. Она стала жертвой чужой рассеянности. Понять это было так унизительно.
— Помните, я говорил вам, когда мы составляли список, — что между всеми событиями есть какая-то связь?
— Помню. Какая?
— Абсолютно никакой. Ваш муж погиб по собственной небрежности, как это ни прискорбно. Несчастный случай со смертельным исходом. Вам звонила его любовница, чтобы как-то выместить обиду. К вам вломился в дверь ваш слесарь, и вашу собаку украл ваш сосед. Конечно, эти два месяца нельзя назвать самыми счастливыми в вашей жизни. Но они кончились. Начните новую жизнь с нового года.
— Так говорят в телерекламе, когда хотят навязать ненужную вещь.
— Пускай говорят. Похороните своих покойников и начните жизнь сначала.
Виктор смотрел теперь Ане в глаза. Его взгляд был спокойным и немного усталым. Добрым. И в нем не было ни капли насмешливости.
— Астарол нашел вашего охранника Губина как человека с минимальной психической активностью. Точно так же и ваши несчастья вцепились в вас, когда вы поверили, что виновны в них, — убеждал Виктор Аню, а она все никак не хотела расстаться со своими иллюзиями.
Она свыклась с ними, срослась с ними, как привитый дичок срастается с яблоней в месте надреза. Ей было больно расстаться с ними, потому что они давали ей повод чувствовать себя несчастной. А что может быть слаще, чем чувствовать себя несчастной, когда тебя есть кому утешить?
— Освободитесь от своей вины. У ваших несчастий не было никаких реальных причин. Зло, которое окружает вас, только в вашем воображении.
— Ну да, и после смерти все попадут в рай.
— Почти так.
Аня вздохнула:
— А смерть фотографа?
— А при чем здесь вы? Наш фотограф крутился в полукриминальной среде, не пренебрегал наркотиками. Милиция найдет его убийцу. Но вы ничем помочь ей не можете как свидетель, вы ведь ничего не знаете о фотографе, даже о круге его общения. Верно?
— Да, — ответила Аня.
Ей приходилось признавать все свои ошибки по очереди — одну за другой.
— Вы хотите, чтобы теперь я вас убеждал, что вы не убивали фотографа?
Что-то еще не давало Ане покоя.
Она опустила на журнальный столик бумаги, которые все это время нервно теребила. Посмотрела на них задумчиво и снова взяла, чтобы разорвать в клочья.
— Надеюсь, вы не против? — спросила она у Виктора.
— Ни в коем случае.
— Тогда занесите мне ваш счет завтра. Давайте покончим с этой историей в старом году.
Виктор встал:
— Завтра тридцать первое. Вы никуда не уезжаете на праздники?
— Как — тридцать первое? Завтра тридцатое. Сегодня двадцать девятое. Вчера, двадцать восьмого, я прилетела из Амстердама.
— Ошибаетесь, — улыбнулся Виктор. — Сегодня тридцатое декабря. Завтра в полночь начинается новый год.
— Значит, я проспала двое суток? — Аня ошеломленно посмотрела на Виктора.
— Видите, Аня, вы уже начинаете выздоравливать. До завтра.
И Виктор ушел.
Аня собрала клочки бумаги со стола, распахнула окно и выпустила их.
Легкий ветер разметал ее несчастья, они вертелись в воздушном потоке, пока не скрылись из глаз, растворились на фоне белого зимнего неба.
Надо же, подумала Аня, какой дурой она была, когда позволила себя запугать до полусмерти какому-то сумасшедшему Мересьеву.
Потом она вспомнила похудевшее лицо Губина Анатолия Георгиевича, и ей впервые стало жаль его.
Но Аня не могла сегодня долго испытывать тяжелые чувства. У нее стало так легко на душе, словно все зло мира унеслось по ветру вместе с белыми клочками бумаги прочь от нее.
Глава 13
В полдень позвонила Наташа — не хочет ли Аня пойти с ними в ресторан, втроем.
Аня отказалась, соврав, что едет к родителям. Она не могла позволить себе нарушать уединение нового медового месяца Алика и Наташи.
В час тридцать позвонил отец — не приедет ли Аня к ним в Александрово.
Аня соврала, что хочет посмотреть новогодний концерт по телевизору. Врать родителям — скверное дело. Придется теперь смотреть этот концерт, чтобы не чувствовать себя последней свиньей.
Виктор позвонил в три часа и, извинившись, сообщил, что сможет добраться до нее не раньше девяти вечера. Аня сказала, что все в порядке. Она будет дома, пусть приезжает в удобное для него время. В конце концов, для нее лично — дело принципа покончить с астаролом в ее жизни как можно быстрее.
Аня не собиралась никуда идти и никого приглашать к себе встречать Новый год. Она впервые могла не бояться остаться одной и захотела сделать это.
Она предвкушала надвигающуюся полночь с таким же трепетом, как в детстве. С первым ударом курантов начнется ее новая жизнь.
Аня боялась, что, если поддастся на чужие уговоры и отправится в компанию, она прозевает этот удар и не сможет насладиться им.
В четыре Аня выбралась в магазин. На улице уже начало смеркаться, и это усилило ее предпраздничное волнение. Мимо пробегали шумные молодежные компании, спешили отцы семейств с елками под мышкой. Но Аня одна знала, какой замечательный праздник вот-вот наступит у них у всех.
Она выбрала самый крупный ананас в отделе фруктов и пару авокадо. Купила свежих креветок и кусочек копченого лосося, поверх всего этого нагрузила несколько разных коробочек со сладостями — пастилой, пирожными.
Вернулась домой, сделала салат из креветок и убрала его пока в холодильник.
Настроение улучшалось с каждым часом. Она почти простила себя за то, что так испортила сама себе целых два месяца жизни.
В ванной Аня провела не меньше сорока минут. Она лежала в пенной горячей воде и ни о чем не думала. Могла теперь позволить себе ни о чем не думать.
Выйдя из ванной, она взглянула на часы — часовая стрелка приблизилась к цифре «шесть». Спохватилась, что елка до сих пор не наряжена.
Вчера они с Виктором совсем позабыли о его любезном предложении установить Анину елку. Придется теперь делать это самой.
«Виктор», — вспомнила Аня, и теплая волна пробежала по ее телу. Она чуть не обозвала его проходимцем, и вымогателем вчера в лифте. Аня тихо рассмеялась.
Аня поиграла с собой в игру «загадай желание» — подумала, не подыскать ли место для Виктора в ее новой жизни. Если, конечно, он сам не будет возражать. Она больше не его клиентка. А значит, ему не придется нарушать профессиональную этику.
«Что за фантазии, — одернула себя Аня, — когда елка еще не наряжена».
Она поставила на проигрыватель пластинку Диззи Гиллеспи — ноктюрн Шопена в исполнении дерзкого, но нежного саксофона.
Это была мелодия ее юности, нерастраченных надежд и сбывающихся желаний.
Аня полезла на антресоли и разыскала там запыленную крестовину. Заодно вытащила и ящик с игрушками. Чуть не свалилась вместе с ящиком с табуретки, но удержалась, а потому осталась очень довольна собственной ловкостью.
Елка долго капризничала и не желала становиться прямо, Аня вся искололась и запыхалась. Пусть это будет ее последняя, самая сложная в этом году проблема.
Наконец, после того как Аня решилась подрезать одна ветку, елка обрела равновесие. Теперь ее можно было наряжать.
Аня достала красные и синие большие шары, золотистые шишки, прозрачные сосульки. Нет ничего лучше Нового года. Мишура последовала на елку вслед за игрушками. Елка показалась Ане красавицей.
Ни одного шара не разбилось в Аниных руках, а это — хорошая примета.
Полчаса Аня сидела в кресле и любовалась своим произведением. Потом попросила у себя разрешения съесть ложку салата, не дожидаясь полуночи. Сама себе не разрешила. В тайне от себя прокралась на цыпочках в кухню, не вынимая тарелку из холодильника, съела свою ложку. Салат таял во рту, как ему и полагалось.
В девять вечера в дверь позвонил Виктор. Аня с бьющимся сердцем открыла дверь.
Праздничное настроение охватило и Виктора. Глаза его сияли, на лице подрагивала улыбка, от которой не можешь избавиться, когда думаешь о чем-то приятном.
Он протянул Ане бумаги. Она пригласила его выпить чего-нибудь. Достала из бара джин, вермут и предложила ему самому приготовить напиток.
На Викторе были черный с иголочки костюм, белая рубашка и яркий галстук. По костюму можно было судить, что он заскочил к Ане на минутку перед походом в гости.
Но посидеть немножко он согласился.
— Как протекает ваше выздоровление?
— Спасибо, добрый доктор, — усмехнулась Аня. — Кажется, я полностью выздоровела. Вы вернули мне веру в себя, а она победит любую болезнь.
— Очень рад. В следующий раз не злоупотребляйте собственным доверием.
Это был намек на Анину подозрительность, сыгравшую с ней такую плохую шутку. Но Аня не обиделась. Она не могла обижаться на человека, который помог ей выкарабкаться из этого грязного «контейнера для мусора», в который она сама себя загнала.
Аня вообще ни на кого сегодня не могла бы обидеться. Она любила, кажется, весь мир. И всему миру желала счастливого Нового года.
Они немножко выпили. Виктор спросил, как Аня собирается встретить полночь.
— В чудесной компании — наедине со своим чувством вины. Шутка, — ответила Аня. От чувства вины в ее душе не осталось и следа. Она ощущала себя свободной как ветер.
— Ну что ж, — Виктор поглядел на часы и встал, — не буду вам мешать.
Ане показалось, что он смотрит на нее выжидательно, но она не стала обращать на это внимания. Виктор, конечно, мужчина приятный во всех отношениях, но сегодня она не будет обдумывать его достоинства. Ей нужно собраться с мыслями и встретить новую жизнь.
А ведь она по-прежнему о Викторе ничего не знает, кроме клички его собаки.
— Сделайте мне еще один маленький подарок, — попросила Аня, когда они оказались в прихожей.
Виктор взглянул на нее вопросительно.
— Признайтесь, кем вы мечтали стать в детстве?
Виктор задумался ненадолго и ответил, сохраняя на лице серьезное выражение:
— Если вы пообещаете не смеяться.