Моряки живо заняли свои боевые места у кормового орудия и крупнокалиберного пулемёта. Пароход пошёл противолодочным зигзагом и тут капитан услышал голос боцмана Ксенофонтова:
– Слева по носу торпеда!
Капитан тут же выкрикнул:
– Право на борт! Полный вперёд!
И ещё:
– Готовь-сь! Открыть огонь.
Торпеда прошла всего в 10 метрах от правого борта и опять возглас, уже от артиллеристов:
– Вторая торпеда!
– Лево на борт!
И торпеда, попав в сильную струю от винта парохода, резко ушла в сторону и прошла вдоль левого борта парохода. И тут, как приведение, всего в 4-5 кабельтовых появился силуэт подлодки.
– Огонь! – прозвучала команда.
И сразу заговорил пулемёт, трассирующие пули которого прошили корпус подлодки и осветили боевую рубку, и капитан Веронд прочитал на ней: «U-553». Расчёт кормового орудия тоже не дремал, и сумел послать насколько снарядов. Первый снаряд дал перелёт, второй без всякого всплеска попал вниз рубки подлодки, сопровождаясь небольшим пламенем и резким металлическим звуком. А вот третий снаряд угодил в корпус подлодки под её кормовую пушку и был сильный взрыв с ярким пламенем. Сразу над поверхностью моря поднялся столб воды и огня. Четвёртого выстрела не было, потому что орудие заклинило. Пока его вновь заряжали, лодка погрузилась в море. Артиллеристы сделали ещё три выстрела на место погружения подлодки и закричали:
– Готова, стерва!
Капитан сразу изменил курс и пароход «Ванцетти» пошёл на север, и вскоре, вошёл на мелкий лёд. Опасность повторного нападения отпала, и пароход лёг на свой генеральный курс в Исландию.
***
18 января 1943 года пароход «Ванцетти» зашёл в порт Акюрейри, а 24 января встал на рейде в порту Рейкьявика.
На борт парохода прибыли советский атташе и офицеры военно-морских сил Великобритании. Капитана Владимира Веронда и его экипаж поздравили с победой, и в знак морской доблести на стволе орудия парохода была нанесена красным цветом полоса, означавшая, что из этого орудия была потоплена немецкая подлодка U-354, под командой капитан-лейтенанта Карла-Хайнца Хеербшлеба.
– Разве подлодка не U-553? – удивился капитан Веронд. – Я ведь своими глазами видел эти цифры на рубке этой немецкой подлодки.
– Нет, наша разведка не ошибается, – прощаясь, самоуверенно заявили офицеры.
***
А героический пароход «Ванцетти», победивший фашистскую подлодку, последовал в Нью-Йорк и там встал на капитальный ремонт. Оттуда он с ценным грузом пошёл через Панамский канал во Владивосток.
Глава 17. Подвиг лётчика Сорокина
Март 1943 год. На аэродроме всегда суета, а тут к тому же прибыла полуторка. Из её кабины вышел молодцеватый военный. Он расправил свою новую гимнастёрку и, насвистывая, направился к палатке командира полка.
– Это же Сорокин вернулся! – воскликнул техник Семёнов, не веря своим глазам. – Не может быть!
– Это почему? – спросил молодой паренёк Сашка.
– А потому, что он на протезах. Не знал? – ответил, подошедший к ним, техник Колпаков.
– Откуда мне знать, расскажи.
И Колпаков начал по порядку:
– В начале войны 24-х летний Захар Сорокин был переведён в эскадрилью Северного флота, которой командовал знаменитый Борис Сафонов. Так вот, Сорокин часто летал «ведомым» на Миге-3 в паре с Сафоновым. Но однажды в октябре 41-го года он вместе с пилотом Соколовым вылетел на патрулирование и оба самолёта не вернулись. Сафонов рвал и метал, но ничего сделать не мог. Никто не знал, что случилось с его другом. Через неделю мы узнали, что Сорокин посадил свой самолёт в тундре в 30 километрах от нашего аэродрома и четверо суток с отмороженными ногами добирался к своим. Его увезли в госпиталь и ампутировали обе ступни ног. Так он на протезах пришёл к Кузнецову и добился назначения в свой авиаполк.
– Так значит, Сорокин на протезах будет летать? – опять удивился Сашка.
– Конечно, – ответил Семёнов. – Видели, как он, несмотря на протезы, бодро побежал к командиру? Я об этом подвиге читал в газете. Он с Соколовым вступил в бой с четырьмя «Мессерами», одного подбил. Когда боеприпасы закончились, то он пошёл на таран, после которого совершил вынужденную посадку на лёд замёршего озера. Не успел он выбраться из самолёта, как на него набросился огромный дог, за которым бежали двое немецких лётчиков с подбитого им самолёта. В ходе этой перестрелки и рукопашной схватки Сорокин победил их, и затем раненный он полз по тундре с обмороженными ногами. Моряки с наблюдательного пункта нашли его и доставили в госпиталь. Там ему ампутировали обе ступни. Наш командир рассказывал нам, что Сорокин был на приёме у наркома ВМФ СССР Николая Кузнецова и добился своего назначения в наш авиаполк.
А техник Колпаков возмутился:
– Враки всё это. Может подвиг Сорокина этот корреспондент приукрасил? Но я помню, что в нашем журнале боевых действий 72-го авиационного полка было так записано:
«25. 10. 1941г. в районе Териберки в воздушном бою т. Сорокин был подбит в 30 км. от аэродрома базирования …» и ещё «В р-не Кильдина ведомый Соколов потерял из виду ведущего. Лейтенант Сорокин на аэродром не вернулся…»
– Я хорошо помню это, ни о каких сбитых «Мессерах», и тем более о воздушном таране зафиксировано не было.
– Значит, это похоже на художественный вымысел? – расстроился Семёнов и хлопнул себя по лбу. – И действительно, как в кабину «Мессера» немцы втиснули огромную собаку, да это просто нереально летать с ней.
– Ну и ну.
– Реально это или нереально, – вдруг вскипел Колпаков, – но подвиг Сорокин совершил и ещё он покажет, где раки зимуют, и не один немецкий ас будет гореть!
***
В этом же месяце Захар Сорокин на И-16 с ручным управлением сбил очередной немецкий самолёт. Радовались на аэродроме все.
– Вы знаете, что 19-го апреля, – сообщил техник Колпаков, – наш Захар участвовал в воздушном бою, в котором Николай Бокий сбил «Мессер» наглого немецкого аса Рудольфа Мюллера?
– Да, да, – подтвердил Семёнов, – Захар Сорокин в том бою записал на свой счёт ещё один самолёт противника. Вот такой он наш советский ас!
– Вот и славненько, – заулыбался Колпаков и вдруг забеспокоился. – А как там наши ребята воюют на хребте Муста-Тунтури?
Глава 18. Герои хребта Муста-Тунтури
Что мы знаем о хребте Муста-Тунтури? Да, ровно ничего, а ведь именно там, на окраине Кольского полуострова пехотинцы, моряки и штрафники, со снятыми судимостями, дрались с фашистами. Здесь во время войны проходила граница между СССР и Финляндией, а хребет Муста-Тунтури пролегал по перешейку между континентом и полуостровами Средний и Рыбачий. Хребет Муста-Тунтури это единственное место, где немецкие войска впервые в дни войны были остановлены. Осознав, что дальше на Мурманск им не продвинуться, немцы закрепились на этих позициях, построив оборонительные укрепления с дзотами. Красная армия атаковала и, действуя высадкой морского десанта, делала отчаянные попытки овладеть хребтом, но пока ей это не удавалось.
Ночью 29 марта 1943 года на берег губы реки Малая Волоковая высадились две группы моряков с целью уничтожить базу снабжения немецкого полка горных егерей «Норд» и их штаб. Вначале с катеров высадилась группа лейтенанта Кравцова в составе 30 человек, а затем недалеко от этого места забралась на крутой берег другая группа из 47 моряков под командой капитана Александра Юневича. Однако, их ждала засада. Обе группы, не успев объединиться, были окружены. Кравцов, завидев немцев, приказал занять круговую оборону и вести бой, экономя патроны. А группа Юневича сразу попала под пулемётный огонь противника.
– Откуда немцы узнали о нашем десанте? – размышлял Юневич. – Неужели взятые в плен разведчики из группы лейтенанта Чобанко проболтались?
– А что вполне, – ответил лейтенант Белозёров, – ведь разведчики группы Чобанко вернулись неполным составом.
– Вот вляпались, – возмутился Юневич и приказал радировать:
«Отряд в окружении. Жду резервы. Юневич.»
Срочно для спасения разведчиков была направлена усиленная рота под командованием капитана Жарикова, с целью атаковать противника и соединиться с группой Кравцова, а затем с моряками Юневича, после чего выйти к катерам. Для этого была сделана артподготовка по немецким укреплениям. В течении всего дня разведчики Юневича оборонялись, но противник подтянул миномёты и стало совсем туго.
Ночью отряд капитана Жарикова высадился на мысе Пунайненниеми, и к часу ночи пробился к группе Кравцова. Соединившись, они стали пытаться с боем пробиться к группе Юневича, но миномётный огонь не дал этой возможности.
Немцы взяли в плотное кольцо израненных моряков и только некоторые отстреливались, бросали последние гранаты. Капитан Юневич, чуть приподнявшись, попал под миномётный огонь и погиб. Тогда командование разведгруппой принял лейтенант Белозёров, и радист доложил ему, что принял радиограмму от штаба СОРа:
«Катерами немедленно снять группу Юневича».
– Какие там катера? – заорал Белозёров. – Нас тут укокошат миномётами.
И действительно, эвакуационные катера не смогли подойти к берегам из-за сильного миномётного огня и, получив пробоины, им пришлось отойти. Боеприпасы заканчивались, бойцы решили вызвать огонь на себя, и тогда они, несмотря на миномётный огонь, поддерживая раненых, пошли в последнюю атаку. Так 30 марта связь прервалась, а морякам с Белозёровым прорваться к своим так и не удалось. «Тогда осталось единственное», – подумал он.
И радист Постовалов передал последний приказ командира:
«Открывайте огонь по мне! Скорее! Врагов много».
Радист упал на рацию и, обняв её, прохрипел: «Сейчас фрицы вы получите своё!»
– Геройские ребята, – с горечью проговорил капитан Жариков. – Вечная память Юневичу!
А плотный артобстрел продолжался. Старшину 2-ой статьи Александра Бакина из группы Юневича взрывом отбросило в сторону, и он упал, потеряв сознание. Очнувшись, он понял, что ранен, и вдруг услышал стоны. Бакин пополз за скалу и увидел своего товарища Кадыра Тощева.