Врачи архангельского военного госпиталя решили направить больную Ирину Быстрову на лечение в Москву. Ирина обрадовалась, узнав об этом, наконец-то она увидится с мамой. И вот к товарному составу были прицеплены два вагона с раненными солдатами, в одном их которых разместили Ирину Быстрову, и поезд ходко пошёл на Ленинград. В вагоне было душно, и Ирина с трудом находила в себе силы выйти в тамбур и украдкой покурить, хотя ей это было запрещено. Раненные ей завидовали и просили у неё запретную папироску, но она, бережно поправляя повязки стонущих солдат, уговаривала их потерпеть. Температура у Быстровой спала, ей стало лучше, и она даже помогала медсестре ухаживать за ранеными. Неожиданно завизжали тормоза, и поезд резко остановился. Ирина с медсестрой бросились поднимать раненых, свалившихся с полок.
– Что случилось? – спросила Ирина.
– Не слышишь? Там впереди стрельба, – ответила медсестра.
– Пойдём, посмотрим? – схватила её за руку Ирина.
– Нельзя, не положено отходить от раненых!
– Я только на минуточку!
– Запрещаю! – оглушил её громкий голос начальника поезда. – Как больные?
– Всё хорошо! – ответила медсестра и спросила. – Что там случилась и почему стреляли?
Начальник поезда, добродушный дядька, успокоил их:
– Какой-то сумасшедший в немецкой форме встал на путях, и выпустил по паровозу из своего автомата всю обойму. Машинист вызвал охрану, и солдаты сразу с двух сторон пошли к этому немцу. Тот что-то прокричал и подорвал себя на гранате. Вот и всё!
– Откуда взялся этот немец? – удивилась медсестра. – Ведь с диверсантами давно покончили.
Начальник поезда невозмутимо ответил:
– Похоже, это последний из немецких диверсантов, которым приказано взрывать железнодорожные пути. Он остался один и, видимо, сошёл с ума, и таким образом решил окончить свою жизнь.
– Сволочи, как же эти немцы испортили нашу жизнь! – раскашлялась Ирина. – А их подводные лодки продолжают топить наши транспорты и разбойничать на наших полярных станциях. Но я верю, что возмездие придёт!
***
Январь 45-ого года. Вице-адмирал Степан Григорьевич Кучеров вызвал «на ковёр» командира тральщика Т-116 капитан-лейтенанта Бабанова и сразу спросил:
– Значит, не удалось тебе поквитаться с подлодкой U-365, которая в августе самонаводящимися торпедами потопила пароход «Марину Раскову», и ещё два тральщика конвоя БД-5? Я тогда тебе дал шанс найти эту падлу и уничтожить.
– Так я потопил «немца», но как оказалось не того, – смутился Бабанов.
– Ты потопил субмарину U-262 – это удача, а твоя дичь 365-ая всё ещё плавала, – рассмеялся Кучеров и ехидно сощурился. – Удрала, говоришь, скрылась?
– Ну да, теперь её не найдешь!
– Так я тебя обрадую, – заулыбался Кучеров. – Вот на днях я получил от союзников радиограмму, читаю:
«В декабре 1944 года у острова Ян-Майен и попытке нападения на конвой RA-62 потоплена подлодка U-365 английскими лётчиками авианосца «Campania», погиб весь экипаж».
– Туда ей, гадине, и дорога, – зло отреагировал Бабанов, – столько людей угробила. – Ничего, скоро дадим мы жару фрицам по всем направлениям и выгоним из нашего Заполярья.
– Неужели готовится наступление?
– А то! Вот мы это и отметим, – рассмеялся Кучеров, доставая бутылку коньяка. – Не зря же я вызывал тебя «на ковёр»!
Глава 43. 10-ый Сталинский удар
Сразу после того как Финляндия вышла из войны, немцы, опасаясь наступления Красной армии, начали активно укреплять свои оборонительные сооружения на севере Кольского полуострова. А советское командование уже готовило наступление, и наметило его на 7 октября 1944 года под названием Петсамо-Киркенесская операция. Это был 10-ый Сталинский удар, главной задачей которого было разгромить группировку немецких войск и освободить советское Заполярье.
Командующий Карельским фронтом Кирилл Мерецков проводил очередное совещание, и долго обсуждал со своим штабом тонкости проведения этой важнейшей военной операции в Заполярье.
– Эта операция рассчитана на следующие три этапа, – напомнил Мерецков. – В течении первых семи дней обходным манёвром с юга и севера возьмём в «клещи» немецкие войска в районе реки Большая Западная Лица, уничтожим их и постараемся захватить города Луостари и Петсамо. Второй и третий этапы операции пока детально не проработаны и будут осуществляться по ходу боевых действий. Вы знаете, что в это время года заполярная тундра практически непроходимая, и все бои неизбежно будут вдоль дорог и за дороги. В войсках 14-ой армии были лишь танкетки Т-37, так я запросил у Ставки тяжёлые танки и, надеюсь, что они продавят первую линию обороны немцев, имеющих лишь горную лёгкую артиллерию. Есть вопросы? Что у вас?
– По данным разведки, – заговорил член Военного совета фронта Штыков, – немцы устроили огневые точки в труднодоступных местах, в скалах и на сопках, поэтому я предлагаю их уничтожать не только нашей артиллерией, но применять авиацию. Кроме того, немцы перебросили из Норвегии 141-ый горно-стрелковый и 508-ой авиационно-полевой полки для обороны Киркенеса, и поэтому нужно усилить наши авиаполки.
– Знаю. Принимается!
Первый секретарь Мурманского обкома партии Старостин, говоря о боевом духе в войсках, отметил:
– Я с товарищами посетил части армии, как на передовой, так и в тылу. Встречаясь с бойцами, я видел, как они горят желанием наступать на немцев. Особенно активно рвётся в бой молодёжь!
Мерецков, подводя итоги совещания, сказал:
– Конечно, пришло время изгнать немцев из Заполярья! Войска готовы к наступлению, и завтра оно начнётся!
И началось! Более двух часов советская артиллерия била по опорным немецким пунктам, после чего начался мощнейший миномётный обстрел оборонительных сооружений немцев. Казалось, всё живое должно погибнуть, но нет, бойцам 131-ого стрелкового корпуса пришлось брать один за другим опорные пункты противника, забрасывая их гранатами. В одном бункере бойцы нашли недописанный дневник убитого офицера:
«Мы были разбужены воем артиллерийских снарядов, грохотом залпов. После фантастической огневой подготовки, в особенности по опорным пунктам «Венедигер», «Ортлер», «Кольберг», начался невиданной силы миномётный огонь. Казалось, что в этих опорных пунктах не осталось в живых ни одного человека …».
Наконец, 131-вый стрелковый корпус прорвал главную оборонительную полосу противника и форсировал реку Титовку, а утром следующего дня вступил в бой за вторую полосу немецкой обороны.
Как только прогремели последние залпы миномётов, сразу взвилась ракета.
– В атаку! – закричал командир 10-ой стрелковой дивизии Худалов и первым побежал к траншеям немцев.
– Впе-р-рёд! – кричал он, но его обогнали бойцы и уже на пятой минуте ворвались в первую траншею. Вслед за ними пошла в бой пехота батальона майора Балуткина. Овладев сопкой, Худалов распорядился организовать там командный пункт, а когда забрался на её вершину, то оттуда увидел всю панораму сражения.
– Смотри, – залюбовался Худалов, – как идут в атаку наши передовые части гвардейских стрелковых полков.
– Красиво идут, – подтвердил начальник штаба.
Он видел впереди, у самой подошвы соседней сопки, как действовала штурмовая группа лейтенанта Жаровина, и заметил на ней бетонный дзот.
– Хорошо бьёт «сорокопятка» по амбразуре дзота, но пока мажет.
– Может поможем?
– Ты лучше держи свою сопку покрепче. Вон видишь, справа лезут на нас егеря.
– Да, там у нас пулемёты, – ответил начальник штаба и заметил. – А сапёры-то под прикрытием пехоты делают проходы к дзоту. Смотри-ка, они уже забросали дзот гранатами. Молодцы!
Тем временем бойцы держали под прицелом вход в бетонную землянку, а другие забрались на крышу и через трубу землянки забросали гранатами фрицев.
– Конец фашистам, – радовались бойцы, соскакивая с крыши, – и больше не полезут к нам.
Худалов, посмотрев на часы, с восхищением отметил:
– На наших глазах за 20 минут штурмовая группа Жаровина захватила дзот и бетонную землянку немцев. Хвалю!
А вот наступление 99-го стрелкового корпуса было менее удачным потому, что артиллерия подавила не все опорные пункты противника. А из-за нелётной погоды запланированные удары штурмовой авиации были отменены. И вообще, в горах было трудно воевать, ведь орудия и боеприпасы перетаскивали с помощью лошадей, но чаще на руках. Но, несмотря на неимоверные трудности, советские части продвигались вперёд. Командир дивизии полковник Калиновский, увидев успехи своего соседа Худалова, сумел вклиниться во фланг главного опорного пункта немцев, расположенного на горе Большой Кариквайвишь и стал атаковать его. И только ночью ему удалось овладеть гордостью немцев, этим бетонированным оборонительным сооружением.
99-тый стрелковый полк вышел к реке Титовке только после ремонта разбитых дорог. Ведь по ним надо было перевести на огневые позиции артиллерию и тяжёлые миномёты, а так же провести танки и тыловые части.
В этот день с помощью авиации войска Красной армии продвинулись вперёд на 10-12 км. от своего переднего края. А за три дня боёв была уничтожена группировка противника, и 210 немцев сдались в плен.
Разведка доложила:
«Немцы отходят из района Западная Лица в направлении Петсамо (Печенги). Установлено выдвижение немецких частей из Финляндии в направлении Луостари».
Мерецков на военном совете принимает решение:
– Чтобы обеспечить отход, немцы будут контратаковать. Значит нужно 14-ой дивизией перекрыть дорогу Западная Лица-Печенга – это первое. Второе – нацелить все наши основные силы на Луостари. Третье – высадить морской десант в губе Малая Волоковая и вместе с 126-ым корпусом встретить в районе Луостари немецкие части, прибывающие из Финляндии.
Контратаки немцев, как и ожидалось, начались с утра 10 октября. Вначале на Луостарском направлении, а потом на участке 14-ой стрелковой дивизии, вышедшей на дорогу Западная Лица-Печенга.