ал приказ о наступлении, и 19 октября мы выдвинулись. Ну, и повоевали. Я слыхал, что особенно немцы сопротивлялись на подступах к посёлку Никель, так наши обошли их с флангов и сходу взяли Стурбукт, Тарнет, Ахмалахти и взяли Никель.
– Ну и …
– А дальше вышли на берег озера Хакаттуламполо и далее по государственной границе до Сальмиярви и Лиинахамари, а это немного-немало 50 километров.
– Ну, мы и дали фрицам шороху!
***
В ночь на 23 октября передовой отряд 99-ого стрелкового корпуса на автомобилях-амфибиях, доставленных союзниками по ленд-лизу, форсировали приграничный пролив в районе Фоссгорд и Слеттен и там, захватив плацдарм, уже на норвежской территории продолжили наступление.
В это время возобновилось наступление вдоль дороги Тарент-Киркенес и второе наступление с юга вдоль дороги Сванвик-Киркенес. Наступая, советским частям приходилось разминировать и восстанавливать разрушенные дороги, преодолевать скалистые горы, фьорды, но они упорно шли под прикрытием танков от одного рубежа к другому. Бои шли с засадами и обходами по непроходимой тундре. Немцы на дорогах в скалах устраивали пулемётные гнёзда, и их выкуривали уже штурмовой авиацией, которая постоянно висела в воздухе. А советские войска уже готовились к штурму Киркенеса!
Глава 45. Освобождение Киркенеса
В ночь на 24 октября 1944года 45-я стрелковая дивизия преодолела горы, расположенные на восточном берегу Яр-фьорда, и оттуда по наведённым понтонным переправам преодолела этот фьорд.
– Перед нами залив и немалый – Бек-фьорд! – разглядывая скалы в бинокль, подивился командир 45-той стрелковой. – Но и это нам не преграда. Понтоны готовы?! И пока тихо, вперёд!
И сразу залив осветился множеством осветительных ракет. Забухали немецкие береговые батареи, и их шквальный огонь был настолько плотным, что командир приказал отступить. И только со второй попытки, «проутюжив» обнаруженные батареи противника, штурм залива Бек-фьорда увенчался успехом.
Утром вслед за передовыми отрядами залив форсировали части 14-ой стрелковой дивизии, а так же 73 гвардейский танковый полк.
***
Разведке было известно, что в течении длительного времени немцы усиленно укрепляли оборону побережья Варангер-фьорда. Они разместили там артиллерийские батареи, многочисленные оборонительные сооружения и минные поля. И теперь мощными артиллерийскими ударами Красной армии и кораблями Северного флота вся хвалёная оборона была разбита, и остатки немецких частей надеялись уйти морем из Петсамо-Вуоно или другими путями западней заливов Варангер-фиорда. Советская авиация не давала им это сделать и совместно с подводными лодками и кораблями Северного флота блокировали выход судов противника в море. Было потоплено много немецких военных и вспомогательных кораблей.
Одновременно с наступающей 14-той стрелковой дивизией с кораблей Северного флота решили высадить десант двух батальонов 63-й бригады морской пехоты.
Погода тогда была штормовая, температура – ниже нуля, но операцию никто не отменял. Приказ получен:
– Вперёд!
Вначале в заливах южного побережья Варангер-фиорда с катеров-охотников высадились десанты морской пехоты, с ними был и старшина 2-ой статьи Александр Бакин. Заняв плацдарм, они сразу захватили немецкую береговую батарею и продолжали продвигаться вдоль побережья. За ними устремились основные десантные отряды. В ночь с 24 на 25 октября прибыл отряд кораблей, с которых был высажен десант морской пехоты в 15 километрах от Киркенеса. В это время с запада бойцы Карельского фронта продвигались по побережью и громили береговые батареи немцев, а морские десантники наступали на Киркенес с востока.
Вскоре морская пехота с ходу захватила береговые батареи немцев и единственную электростанцию Киркенеса, и сразу бросились в бой за город, в котором Александр Бакин был контужен.
– Жаль, что я не с ребятами, – прошептал он.
А санитарка ему:
– Да, полежи ты и оклемайся чуток.
А немцы в Киркенесе упорно защищались, ведь они его хорошо укрепили. После артподготовки пришлось штурмовать каждую улицу, каждый дом, превращённый немцами в бастион. Первыми в сопровождении танков в город вошли бойцы 325-ого полка 14-ой дивизии подполковника Чернецкого и отряды старших лейтенантов Устинникова и Поярченкова. Они шли за танками и забрасывали гранатами полуразрушенные опорные пункты противника, из которых выскакивали обезумевшие немцы с поднятыми руками и сдавались.
***
Несмотря на разрушенный город, его жители стали быстро возвращаться из незаметных бомбоубежищ, а кто и из укрытий на сопках. А уже в полдень на центральной площади собрались люди на митинг. Под троекратный ружейный залп и исполнение национального гимна, мэр города поднял над Киркененом норвежский флаг.
Так 25 ноября 1944 году пал последний оплот фашистов – город Киркенес, и на этом боевые действия Петсамо-Киркенесской операции были завершены.
В те радостные дни адмирал Головко так записал в своём дневнике:
«Да, североморцы выстояли … Гитлеровское командование перебросило сюда не случайных солдат, но так называемых «героев Нарвика и Крита» – разрекламированной дивизии «Эдельвейс», специально подготовленный горнострелковый корпус, имевший опыт боевых действий в труднодоступных районах. Остановили их не природные трудности, а люди – пограничные и стрелковые части советских войск, подкреплённые отрядами моряков. Остановили, измотали в оборонительных боях, одних истребили, других обратили вспять и, в конце концов, добили на скалах и сопках у Лиинахамари, Киркенеса, там, откуда фашисты начинали свой поход на Советское Заполярье».
Глава 46. Последняя навигация в Карском море
Впервые война в Артике велась в зимнее время года, когда Карское море было заковано льдами. Поздней осенью 1944 года сложилась тяжелейшая обстановка, потому что противник перебросил большое количество подводных лодок в Северную Норвегию из морских баз Франции, Бельгии и Голландии. Так в Арктике, в районе мыса Канин Нос были обнаружены подлодки немцев, и в «горле» Белого моря, в течении одной недели, советскими тральщиками были потоплены две подлодки немцев. Кроме того, были обнаружены мины в проливе Вилькицкого и в Карских воротах. В этой обстановке было необходимо вывести из Арктики линейный ледокол «Сталин» и дизель-электрический ледокол «Северный ветер» американской постройки. Этот конвой получил шифр «АК-15» (Арктика – Белое море), и был отдан приказ:
«Вывести ледоколы конвоя АБ-15 под общим командованием вице-адмирала Пантелеева. Для этого выделить два эскортных отряда. Первый: СКР-19 «Дежнёв», МЗ-90 «Мурман», эсминец «Деятельный», 4 тральщика, командир конвоя – капитан 3-го ранга Моль. Второй отряд: миноносец «Баку», три новых эсминца и четыре старых, полученных из трофейного итальянского флота, командир отряда контр-адмирал Фокин».
От пролива Вилькицкого до острова Уединения ледоколы «Сталин» и «Северный ветер» дошли самостоятельно. Затем их встретил, вышедший 14 ноября из Хабарова, эсминец «Деятельный» с четырьмя тральщиками и восемью большими «охотниками». И уже 17 ноября акустик эсминца обнаружил противника:
– Слышан шум винтов. Это подлодка!
И командир эсминца приказал:
– Полный вперёд! Атаковать!
Но немецкая подлодка от торпед улизнула. Эсминец «Деятельный» в составе конвоя благополучно довёл ледоколы до Карских ворот, отразив по пути следования девять атак «подводных волков Рейха». От Карских ворот в сопровождение ледоколов вступил второй отряд, образовав «походный ордер» с двойным охранением.
Так как командование знало о засадах немецких подлодок, то путь конвоя был выбран севернее острова Колгуева, ближе ко льдам. 24 ноября, обманув «стаю волков», ледоколы благополучно пришвартовались в Молотовске, и на этом окончательно закончилась навигация 44-го года.
Теперь Арктика окончательно погрузилась в зиму и военные действия прекратились. Руководитель Главсевморпути Иван Папанин так оценивал военные действия в Заполярье:
– Хотя масштаб конвойных операций 41-44 годов в Карском море был значительно меньше, чем на западе в Атлантике, всё же за три военные навигации в Карском море погибли транспорты «Куйбышев», «Сибиряков», «Архангельск», «Киров», «Тбилиси», «Марина Раскова» и потоплены немецкие подводные лодки U-639 и U-362. Это в процентном отношении примерно такие же потери, как и у наших союзных конвоев PQ и JW.
Глава 47. К маме
После лечение в госпитале Ирина Быстрова прибыла в Москву, и сразу с вокзала на трамвае направилась к матери. С волнением она вошла в родной дом и, поднявшись по обшарпанной лестнице, позвонила в дверь своей квартиры.
– Кто?
– Мама, это я!
Когда мать увидела вошедшую дочь, то чуть не упала в обморок.
– Девочка, моя! Что с тобой?
– Мам, я на станции «Мыс Челюскина» заболела туберкулёзом, ведь питание было скудным, чай да сухари – вот вся еда. Это ослабило мой иммунитет, и я постоянно подкашливаю. Меня из Архангельска врачи отправили в московский госпиталь, здесь подлечат, и я буду здорова, но они сказали, что лечиться буду всю жизнь. Ведь этой чахоткой страдают почти все полярники и им советуют лечиться, и почаще бывать на юге.
– Ах, как я не хотела тебя отпускать на север, – запричитала мать.
– Война, мама, – ответила Ирина, обнимая и целуя постаревшую мать.
– Ой, что же мы стоим в дверях, – засуетилась она. – Пойдём к столу. Я тебя накормлю супчиком с лапшой. Сейчас разогрею.
– Хорошо, мам, – ответила Ирина, покашливая, – я так мечтала увидеть тебя и поесть чего-нибудь домашнего!
Кушая суп, Ирина спросила:
– Что слышно об Венцковском?
– Сама знаешь, как уехал на север, кажется, на мыс Стерлигова, так ни слуху, ни духу. Да и его друг Ковалёв тоже хорош – ни словечка родным.
– Мама, я ведь тоже не писала, – вздохнула Ирина. – И если Ковалёва вновь отправили радистом на полярную станцию Уединения, то Венцковского, кажется, забрали в плен немцы и его судьба никому неизвестна. Где он сейчас, и жив ли – не знаю!