13 июля 1941 года в районе Гавриловских островов, вдруг из дымки появились силуэты трёх немецких эсминцев. Да, это были эсминцы Шульце-Хинрикса «Ганс Лоди», «Карл Гальстер» и «Герман Шеманн». Они, каким-то образом проскочив караулившие их советские подлодки, наткнулись на отряд судов ЭПРО.
Сигнальщик с СКР-22 «Пассат» первым заметил силуэты «незнакомцев» и закричал:
– Справа по борту корабли!
Капитан Окуневич передал в эфир свои позывные, но вместо ответа прозвучал орудийный залп, и три всплеска взрывов вздыбили море.
– Немцы! – вскричал Окуневич. – К орудию! Готовь-сь! Ставь завесу!
– Огонь! – сразу скомандовал он, а радисту велел передать:
«Кораблям уходить в Гавриловскую бухту и выбрасываться на берег».
Так «Пассат» вступил в бой с тремя эсминцами.
«Две наши «сорокопятки» против 15 стволов эсминцев – неплохая арифметика, – подумал лейтенант Окуневич, разглядывая в бинокль врага. – Что ж повоюем!»
Тем временем РТ-32, шедший в конце отряда, прикрывшись дымовой завесой, отвернул в сторону бухты, а вот РТ-67, шедший за головным, не успел сманеврировать и был накрыт уже первым залпом с крайнего эсминца. Окуневич увидел прямое попадание в капитанский мостик, и тот запылал, но его орудие продолжало стрелять, а экипаж забегал по палубе, туша пожар. Снаряд второго залпа взорвался в машинном отделении, третий снёс мачту этого траулера. Немцы приблизились совсем близко и стреляли по кораблям почти в упор с 10-12 кабельтовых.
И вдруг Окуневича оглушил мощнейший взрыв. Его, и стоящих с ним на мостике офицеров, ослепило и опрокинуло, и он только успел подумать: «Эх, жаль, что не потопил фашиста!» Следующее попадание снаряда было последним, взорвался артиллерийский погреб. Сразу над носовой частью корабля поднялся огромный столб пламени, и «Пассат» стал погружаться в море. Моряки спешно покинули корабль, но не успели отойти, как их шлюпку затянуло воронкой тонущего корабля. И только двоим морякам с «Пассата» комендору Борису Моцелю и подводнику, из числа пассажиров, Мефодию Трофименко удалось вплавь добраться до спасательных шлюпок.
Моряки помогли им подняться на шлюпки, и вдруг Трофименко закричал:
– Торпеда!
И через мгновение с облегчением выдохнул:
– Мимо! Видали, прошла под 32-ым траулером.
– Смотри, – закричали моряки, – немцы добили наш 67-ой, и он тонет!
– Вот, гады, – опять послышались крики. – Пригнись! Фрицы стреляют по нашим шлюпкам.
Когда с немецких эсминцев увидели у своих бортов мощные всплески, то испугались береговых батарей русских и, посчитав, что свою «геройскую» задачу выполнили, развернулись и ушли на северо-запад.
***
Траулер РТ-32 «Кумжа» выбросился на берег бухты и повалился на бок. Из его 25 членов экипажа выжили только 12. Они обрадовались, увидев, как две спасательные шлюпки подошли к ним. Всего спаслись 26 человек. А продрогший комендор Моцель разорался:
– Что же наши береговые батареи молчали?
– Несколько выстрелов всё же было, – заметил какой-то матрос.
– Было? – передразнил комендор. – А кораблей наших не защитили.
И они дружно погрозили кулаками, уходящим в море эсминцам:
– Мы отомстим вам, фрицы!
Глава 9. Гибель сторожевика «Туман»
С июля 1941 года рыболовецкое судно 1931 года постройки, прошедшее перевооружение, стало называться сторожевым кораблём СКР-12 «Туман». На нём были установлены две пушки калибра 45 мм и два пулемёта «Максим», предназначенные для борьбы с вражескими самолётами. Кроме того, на борту имелся запас глубинных бомб и дымовых шашек. И вот этот сторожевик СКР-12 под командованием командира лейтенанта Льва Шестакова прибыл в Мурманск и, приняв на борт мобилизованное на фронт Мурманское ополчение, направился на свою базу «Полярный». По пути следования над ним на малой высоте вдруг закружил немецкий бомбардировщик.
– Юнкерс!
– Огонь! – приказал командир и, испугавшись пулемётных очередей, «немец» убрался за береговые сопки.
– Вынюхивает, сволочь! – выругался Шестаков, прибывая на базу.
– Юнкерс, говоришь? – насторожилось начальство. – Значит, где-то рядом немецкие подлодки. Будь готов, к встрече с ними.
Вскоре командир СКР-12 получил приказ:
«Секретно. Доставить на побережье Мотовского залива РДГ (развед-диверсионную группу) для уничтожения ценного оборудования и имущества, которое не удалось вывезти на пароходе «Циалковский».
– Что за имущество? – спросил помощник командира.
– Объясню. В соответствии с советско-германским секретным договором о ненападении, СССР обязывался предоставить немцам на Крайнем Севере военно-морскую базу для крейсеров, которые несли боевую службу на торговых путях в Северной Атлантике. Эта база получила название «Пункт Норд», где немцы построили порт, склады снабжения, ремонтные мастерские и прочее.
– Ничего себе!
– Сразу после оккупации Норвегии эта база стала «очень нужной», ведь Гитлер наверное тогда уже знал, что нападёт на Советский Союз и хотел использовать этот порт. Вот туда в «Пункт Норд» и рвутся немецкие егеря Дитля, поэтому нашим десантникам нужно срочно уничтожить остатки базы.
Не успел СКР-12 выполнить это задание, как получил новое. Собрав офицеров, Шестаков объяснил:
– Наша задача, товарищи, в составе отряда кораблей, доставить десант моряков и Мурманское ополчение на западный берег реки Лица и своим огнём поддержать наступление этого десанта. Понятно? Завтра погрузка моряков.
Бойцы РДГ в том бою обратили в бегство фашистов и, вернувшись на западный берег реки, соединились с частями Красной Армии. Егеря Дитля ринулись на РДГ, не зная, что это был отвлекающий удар, и получили настоящий «апперкот» от Красной армии в губе реки Западной Лица. Немецкое командование уже выслало в Белое море 6-ую немецкую флотилию новейших эскадренных эсминцев Кригмарине под командованием капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрикса для того, чтобы пресечь доставку советского десанта морем. Немецкие эсминцы сразу вышли в море, и произошло самое обидное. 12 июля 1941 года две советские подлодки М-172 и М-175, патрулирующие в Белом море, из-за тумана пропустили мимо себя три немецких эсминца. Как это могло случиться? Просто диву даёшься!
***
Вот в этой обстановке сторожевик СКР-12 «Туман» вышел из Екатерининской бухты в море и приступил к дозорной службе. Неожиданно, 4 августа 41-ого года, в 3 часа 1 минута, вахтенный прокричал вслед низко летящему самолёту:
– Воздух!
А командир Шестаков велел радисту передать:
«В небе бомбардировщик «Фокке-Вульф-189», курс 90 градусов, высота 100 метров».
В 4 часа 25минут вахтенный офицер лейтенант Рыбаков доложил:
– Вижу цель!
А дальше всё произошло очень быстро. Скоростные немецкие эсминцы быстро подошли к своей «жертве» и начали обстрел.
«Значит, в небе был немецкий разведчик, поэтому немцы пришли так быстро», – подумал Шестаков, и увидел, как первый же снаряд разорвался около борта и осколками перебил антенну.
– Открыть огонь! – приказал Шестаков
– Нет связи, – услышал он крик радиста Блинова.
– Дымовые шашки готовь! – приказал Шестаков. – Полный вперёд! К берегу!
Сторожевик, отстреливаясь, пошёл к берегу под прикрытие береговых батарей и старался закрыться дымовой завесой, но ветер дул с моря и сносил весь дым в сторону. И сразу в корпусе корабля после очередного залпа, появились пробоины, а следующий снаряд попал в центр судна. Третий же снаряд накрыл корму и капитанский мостик корабля. Начался пожар. Помощник командира лейтенант Рыбаков, увидев, как на капитанском мостике погибли его командир и комиссар Стрельник, крикнул:
– Беру команду на себя!
Его охватила дрожь, когда он заметил упавшую со стеллажей бомбу, и он прохрипел:
– Бомбу за борт!
Не раздумывая, боцман Саблин с минёром Кочевенко, пробившись сквозь пламя, сбросили бомбу за борт в бушующее море. А раненый рулевой с радистом Блиновым подняли сбитый флаг и хотели закрепить его, как в борт попал очередной немецкий снаряд и сторожевик СКР-12 «Туман» стал валиться на бок. И тут заговорили орудия береговых батарей, немцы не стали рисковать и, выпустив дымовую завесу, ушли на северо-восток.
В 5 часов 15 минут сторожевик уже давал крен 15 градусов на правый борт и Рыбаков приказал спускать шлюпки на воду. Сам же он не садился в шлюпку до тех пор, пока последнего плавающего моряка не вытащили из моря.
Вскоре к двум шлюпкам прибыли сторожевой катер №42 и малые охотники №143 и №133, которые взяли на борт пострадавших моряков и доставили их на берег.
– Эх, жаль, – выдохнул тогда лейтенант Рыбаков и велел радировать: «СКР-12 «Туман» затонул в 5часов 50 минут».
В погоню за эсминцами послали группу бомбардировщиков. Во время нескольких заходов им удалось бомбами повредить эсминец «Рихард Байтцен», шедшим последним. Эсминец загорелся, ведь бомба попала прямо в его машинное отделение, и этого «несчастного» ночью немцы сумели отбуксировать в Киль.
***
Командующий Северным флотом контр-адмирал Головко проводил экстренное совещание и, расстроенный, долго не мог успокоиться:
– Товарищи, я допустил стратегическую ошибку, и корю себя за то, что занятый сухопутными делами, где на приморском участке решалась судьба не только 14-ой армии, но и Северного флота, перестал уделять должного внимания морской разведке. А ведь в обоих случаях атаки на «Пассат» и «Туман» были предварены воздушной разведкой немцев. А мы проспали.
Головко вновь зашагал вдоль кабинета и продолжал:
– Мы оказались перед фактом неожиданного появления эсминцев противника у нашего побережья, тогда как должны бы заблаговременно узнать о движениях немецких эсминцев и помешать их нападению. В июле было нападение на беззащитный «Меридиан». Доложите об этом, и мы ещё раз проанализируем.
– Мы уже тогда начали проводить в море разведку, – стал докладывать начальник штаба Северного флота Кучеров, – и в районе Иоканки были замечены самолётами-разведчиками те же немецкие эсминцы, но в сильном тумане они скрылись. В то время, 24 июля, пароход «Меридиан» был в районе Семи Островов, и шёл вдоль побережья от маяка к маяку. Взяв на борт женщин и детей, он направлялся в Архангельск. Радиограммой командиру «Меридиана» было приказано укрыться в бухте Восточная Лица. Но он промедлил и не успел выполнить приказ, и при входе в бухту четыре эсминца настигли его и расстреляли. Затем немцы с эсминц