Свидетель ВИТАУСКЕНЕ Н. А., 32 года, преподавательница музыкального училища.
— Как вы узнали про Камала и Эркабая?
— Мой муж — он умер в прошлом году от тяжелой болезни почек — постоянно интересовался нетрадиционными формами лечения, народной, в частности восточной, медициной, поскольку официальная — а он лечился в самых лучших клиниках — не могла ему помочь. От своих знакомых он узнал о Камале и Эркабае и наладил с ними переписку. Камал жил тогда в Москве на квартире Сильвестрова и мы приехали к ним.
— Кто там был еще?
— Известный диктор телевидения, женщина-профессор из Института востоковедения, занимающаяся буддизмом. Я знаю ее только по имени. Еще два-три человека. Кроме того, там были наши знакомые по Вильнюсу — Лаурецкасы, Беата и Пранас. Дино-актер «Таджикфильма» Сабир Жанзаков.
— Вы с ним не были раньше знакомы?
— Нет.
— Кто лечил вашего мужа? Эркабай или Камал?
— Муж почему-то больше верил в Эркабая, сыграла, видимо, роль его вера в восточную медицину. Сначала мы попали в Каракалпакию, три дня прожили в доме Эркабая, но лечить он не взялся. Посоветовал вернуться в Москву к Камалу. Мы снова приехали в Москву, но Камал откровенно сказал, что болезнь запущена, требует длительного интенсивного лечения, а он предполагает оставаться в Москве всего несколько недель.
— Досымбетов совсем не лечил вашего мужа?
— Провел один сеанс, мужу как будто стало немного легче. Но после возвращения в Вильнюс он умер. Как раз в день своего тридцатитрехлетия.
— Как проходил этот сеанс?
— Камал делал пассы руками над сидевшим на стуле мужем. Было видно, что очень старался помочь, взмок от пота. Спрашивал: «Легче? Сходи помочись...» — Мужу было плохо, он говорил: «Вроде нет...» — «А теперь?» — «Теперь легче...»
— Взял ли Досымбетов деньги за лечение?
— Камал? Нет. Об этом не было и речи.
Обвиняемый ШАНШЕВИЧ М. Г.
Продолжение допроса
— Произошли ли какие-нибудь изменения в ваших отношениях с Сильвестровым после знакомства с Камалом и Эркабаем?
— Как я уже сказал, Сильвестров был нашим наставником, сен-сеем. Так и остался им. А Камал и Эркабай стали Учителями, в том числе и для Сильвестрова, поскольку, как выяснилось, особыми достоинствами он не обладал.
— Как Сильвестров воспринял все это?
— Мне показалось, он смирился...
— Почему вы так решили?
— Я подумал об этом, когда оказалось, что практически мы осуществляем одни и те же функции. Это было во время появления Камала перед публикой. Сильвестров, я и другие ребята с курсов каратэ взяли на себя роль телохранителей...
— Потом в этом качестве вы и приехали в Вильнюс?
— Да.
— А тогда?
— В первый раз я увидел Камала публично на вечере известного поэта, тот как раз вернулся из Индии. По его просьбе Ка-мал и Эркабай поднялись к нему на сцену. Поэт объявил, что посвящает свой вечер Эркабаю. Огромный зал зааплодировал стоя. Камал был в белом шлеме из чистого хлопка. Эркабай с колокольчиком и бусами. С ними была девушка из Литвы, бритая наголо. Кто-то, стоящий около меня, сказал, что Камал достиг уровня Будды...
— Стал то есть просветленным? Каким образом?
— Одни считают, что состояние просветленности можно достичь путем трансцендентального созерцания, находясь десятилетиями в одиночестве где-нибудь в Гималаях. Но есть точка зрения, что просветление может прийти в минуту смертельной опасности. С Камалом же это случилось, когда он, заступаясь за Эркабая, чуть не стал жертвой пьяного хулигана. Один американский дзэн-буддист достиг просветления на автостраде во время автоаварии.
— Как относился Сильвестров к этим разговорам о Камале?
— Он их не поддерживал.
— С каким настроением он провожал Камала и Эркабая после вечера в Политехническом?
— По-моему, стихи ему не понравились, хотя многие считали их медитацией — в том смысле, что словами поэта говорил кто-то другой. Сейчас я все забыл... Из Политехнического мы все поехали к Сильвестрову. У меня было такое чувство, что я и ребята, мы защищаем людей будущего... Правда, в тот раз на них никто не нападал. Я уже знал, что Камал крупный специалист по комплексному изучению человека. Вскоре он должен был возглавить институт— какие уже созданы в Западной Европе и в Америке — по изучению человека, что на него и на Эркабая возложены обязанности по отбору экстрасенсов на территории СССР...
Протокол доставления
г. Вильнюс... февраля... дня.
Сего числа ко мне дежурным по Управлению внутренних дел доставлен Сильвестров Владимир Сергеевич, 42-х лет, прож. постоянного в гор. Москве... улица... дом... работает научным сотрудником научно-исследовательского института, кандидат наук, холост, ранее не судим. При личном обыске изъяты: удостоверение НИИ АН СССР, членский билет в библиотеку Института научной информации, деньги в сумме 26 руб. 18 коп., ключи, брошюра «Гармоническое развитие личности»..,
Обвиняемый СИЛЬВЕСТРОВ В. С.
Мера пресечения — содержание под стражей
— Мой интерес к Камалу и Эркабаю был интересом ученого к таинственным и непознанным особенностям человеческой пси-хики. Камал моложе меня на семь лет, Эркабай — на десять лет старше. Взаимоотношения с обоими нормальные.
— Где и как вы познакомились?
— Через общих знакомых. Камала характеризовали как ученого и экстрасенса. В определенных кругах он вызвал сенсацию, многие хотели с ним познакомиться. В то время Камалу было негде жить, а у меня пустовала трехкомнатная квартира, я предложил ему жить у меня.
— Как долго вы проживали вместе?
— Около года, но за это время Камал прожил у меня всего несколько месяцев. Постоянно куда-то уезжал, о целях поездок я не спрашивал, но считал, что он ездит по делам создаваемого института по изучению биологических и психических возможностей человека. Во всяком случае он глухо на это намекал. Кроме того, часть времени он проводил в Каракалпакии у Эркабая и в Киргизии.
— Что вы можете сказать о том периоде, когда Досымбетов жил с вами?
— Большую часть времени мы проводили в разговорах о биополе, парапсихологии, дзэн-буддизме... По совету Камала я переставил мебель. Из комнаты, где мы занимались аутотренингом, убрал мебель, в частности стулья. Отделали помещение оранжевой драпировочной тканью, цветом, с его точки зрения, наиболее благоприятным для глаз. На пол, чтобы сидеть, положили спальные мешки. Как известно, сидеть на полу полезнее, чем на стульях. Идет постоянное снабжение кровью коленей, кровь фильтруется, недаром на Востоке нет отложения солей. Терапевтический эффект. Я уже не говорю о лечебных позах — «лотосе», «полулотосе», когда ступни кладут на бедра...
— Занятия каратэ не противоречили вашему желанию видеть человека здоровым?
— Я исходил из того, что эти занятия в основном для слабых, мягких. Ввиду сложности приемов требуется огромная самоотдача, самодисциплина, трудолюбие. Одно только замечание, что кто-то из ребят ищет случай подраться, вело к исключению из секции. Чтобы предупредить это, еще в начале занятий я предложил всем принести торжественную клятву, которую сам придумал. Суть ее в том, что мы клялись применять известные нам приемы только в целях самообороны, или для спасения граждан от нападения, или для охраны общественного порядка...
— Как вы сами оцениваете степень их подготовленности?
— Как каратистов? Я считаю, она невысока. Да я и не ставил этой цели. Теперь она у всех у нас одинаковая. «Белый пояс».
— А у Сабира Жанзакова?
— Как актер и каскадер он постоянно тренировался. Пятое или шестое место в республике.
— Тем не менее вам удалось заинтересовать ребят?
— Да. Обычно во второй части урока мы занимались вопросами диеты, аутотренингом. Я клал ребят на спину, просил добиться ощущения тепла в руке, тяжести мышц лица, рук. Вызвать в памяти изображения голубого неба с одним облаком. Так легче представить себе его ясность, голубизну. Снимал напряжение...
— Еще?
— Ребят, например, интересовали факторы риска...
— Что это такое?
— Все жирное, жареное прямо идет на сердце и в желудок. Между тем всего три места-то и надо охранять — сердце, диафрагму и перестальтику! На занятиях мы нередко говорили о том, как их поддерживать в удовлетворительном состоянии. А цель? Быть здоровее физически. Быть устойчивым в социальном плане. Регулировать психологические несовместимости...
— Какую роль в ваших занятиях играли взаимоотношения тренера и ученика?
— Очень важную. Здесь требовалось, как нигде, безоговорочное подчинение ученика учителю. Все было построено на этом...
Следователь
«Что вы там видите?» — интересовался философ, показывая на окно, обращенное к пустырю. — «Ничего», — обычно одинаково отвечали непосвященные. — «Неверно это, — поправлял мудрец. — Перед вами окно!»
Все зависит от направления внимания. Глядя в колодец, можно видеть и воду, и сруб.
Уголовное дело, в котором, кажется, все посвящено обвиняемым, содержит характеристику следователя. Это он формулирует вопросы, даже если они не записаны, а остаются между строк — в ответах свидетелей, обвиняемых. Следователь формирует дело в соответствии с собственными представлениями об объеме, полноте, объективности, поэтому дело, которое он расследует, несет на себе печать его индивидуальности. Смените следователя— и то же самое дело, те же эпизоды будут представляться Чуть иными; следователь придает ему неуловимую особенность. Так в спектаклях актеры, занятые в разных составах, произносящие одни и те же реплики, играющие одни и те же роли, даже самые второстепенные, все же делают спектакли непохожими один на другой. Что же говорить о главных действующих лицах!
Голос следователя звучит в деле, которое он расследует, участники уголовного дела невольно, чуть-чуть говорят его языком, повторяют его интонации. Следователь ведет их за собой, он может первым подавать пример прямоты, открытости, доверия.- Через много лет отбывшие меру наказания обвиняемые пишут следователям, благодарят их за помощь. Чтобы составить представление о следователях, проверяющие из прокуратуры читают расследованные ими дела.