Вот Он!
«Я шла и шла. Как будто путь знаком…»
Я шла и шла. Как будто путь знаком —
И все-таки совсем неузнаваем.
Кем я была? Оторванным листком?
А, может, заблудившемся трамваем?
Холодный ветер, словно одурев,
Хлестал и выл, навязчив и несносен.
Я заблудилась между трех дерев,
Меж трех знакомых от рожденья сосен.
И все кружилась и кружилась мысль,
И не было ни воли, ни покоя.
И вдруг я услыхала: оглянись…
Да оглянись, ну что ж это такое?
Какой-то властный, очень тихий звук
Прорвал волну мучительного гула
Так внятно, так отчетливо… И вдруг,
И вдруг я в самом деле оглянулась.
И увидала дерево. Ну да, —
Передо мною дерево темнело.
С намокших веток капала вода,
И был весь мир непостижимо целым.
Сплетенных сучьев тонкие кресты
И этих веток никнущие плети…
О, Господи, да неужели Ты?!
Как это вдруг Ты сердцу стал заметен?
Всего один нечаянный наклон,
И все, и – в небо линия прямая…
С тех пор я вечно говорю: вот Он,
А на меня глядят не понимая.
11.05.1984.
«Когда не замечаем сами…»
Когда не замечаем сами
Себя в огромном гулком храме,
Как зачарованные дети, —
Нам Бог становится заметен.
И так просторно, так высоко,
Как будто ни границ, ни срока,
Вот так, как было до начала,
Так, будто нас уже не стало.
Нет больше смертных, нет убогих,
Нет жалких… Где же мы?
Мы в Боге.
10.05.1984.
«О, майская зелень!..»
О, майская зелень!
О, нежность Господня!
О, как посветлели
Пространства сегодня!
Цвет новорожденный
В темнеющей раме.
Мир – Божий ребенок.
Бог – с нами! Бог с нами!
10.05.1984.
«Мы все еще Мессию ждем извне…»
Мы все еще Мессию ждем извне.
Мы от кого-то ждем себе спасенья.
Но кто помог придти сюда весне?
Кто дал раскрыться зелени весенней?
Нам все еще нужна благая весть.
Нам надо слышать о грядущем чуде.
Но Бог – не тот, кто будет, – Тот, Кто есть.
А если – нет, то не был и не будет.
А если нет, то нет ни здесь, ни там —
В провале неба, как в грудном провале.
Он все, что мог, до капли отдал нам.
И ждет теперь, чтоб мы Его спасали.
12.05.1984.
«А Моцарт вел меня на небо…»
А Моцарт вел меня на небо.
О, мой любимый проводник,
Постой чуть-чуть… О, если мне бы
Прибавить к жизни только миг!
Всего лишь миг…, то в этот цельный,
Непобедимо голубой,
На свет и муку не раздельный
Мир – я б поспела за тобой!
13.05.1984.
«Такая вечная любовь…»
Такая вечная любовь,
Такая ласковая зелень…
И шишки, жаркие, как кровь,
На этой темной-темной ели.
И не прошло нисколько лет, —
Все тот же май мне небом послан,
Все тот же вдумчивый ответ
На детские мои вопросы.
И все-таки мой дух подрос,
Как эта ель, – он стал повыше —
Когда-то был сплошной вопрос,
А нынче я ответы слышу
На всю тоску мою и дрожь,
На волны жалости горячей…
Мир этот ангельски хорош!
Но, Боже мой, как ангел плачет!..
Крыло прозрачное склоня,
Как плачет он над вишней белой!
И за тебя и за меня…
А что еще он может сделать?
Не зазывать же в мир иной,
Когда мы так нужны на этом…
Но раз он плачет здесь со мной, —
С ним вместе заливаюсь светом…
15.05.1984.
«Он должен был к Фоме явиться…»
Он должен был к Фоме явиться
Затем, что без Него Фома
Безрадостней, чем смерть сама, —
Непроницаемая тьма,
Лишенная пространства птица.
Он должен был придти к Фоме
Затем, что даже и во тьме,
Среди кромешной черноты
Фома сказал бы: это Ты.
Он должен был спасти Фому
И потому пришел к нему.
И вот сказал: возьми, потрогай
Перстами раны на груди.
Ты, кто невидимого Бога
Был недостоин, на – гляди.
29.04.1984.
«О чем задумается Бах?..»
О чем задумается Бах?
Куда заглянет вдруг,
Когда сдувает с клавиш прах
Заговоривший дух?
О чем задумалась сосна
В тот предвечерний час,
Когда она совсем одна
И ствол уже погас?
О том, что истина проста,
Как ангельские сны,
И можно приоткрыть врата
Последней глубины.
И это можно сделать вдруг, —
Покончить счет с судьбой:
Отринуть прах, оставить дух
Наедине с собой…
15.05.1984.
«А счастье просто, счастье очень просто…»
А счастье просто, счастье очень просто…
Достаточно прошелестеть листам,
Достаточно сойтись глазами нам
И засветиться и запахнуть соснам…
Да, счастье просто, как весенний ветер,
Как белый сад, вишневый майский сад.
Но сколько есть садов на белом свете,
А счастья нет… Кто в этом виноват?
16.05.1984.
«Мгла опускается на плечи…»
Мгла опускается на плечи
И оседает, словно дым,
И мягко отбирает вечер
Все то, что я звала моим.
Какой-то дрозд, а может, Сирин
Поет, и слышно в тишине,
Что ничего в огромном мире
Принадлежать не может мне.
Ну что ж, не может и не надо,
Ну что ж, не может и не жаль…
И вся вечерняя прохлада
Остудит древнюю печаль.
И утомленная погоней
Мысль мягко замедляет шаг.
И разжимаются ладони,
И возвышается душа.
1.05.1984.
«Нет, не только ломоть хлеба…»
Нет, не только ломоть хлеба, —
Преломить с тобою небо.
Разделить с тобою эту
Даль и боль живого света.
Как блаженны те, кто могут
Разделить друг с другом Бога.
3.05.1984.
«О, Господи, так где же я?..»
О, Господи, так где же я?
Ведь здесь граница бытия.
Она прочерчена была
Сквозь небо линией ствола,
И сердце охватила дрожь:
Еще мгновенье – перейдешь
За грань, и вдруг передо мной,
Мерцая, встанет мир иной,
Вот тот, откуда к нам сюда
Втекает, как в кувшин вода,
Жизнь! Жизнь – по капле, по глотку
В ответ на смертную тоску.
И больше нечего беречь, —
Здесь не нужна людская речь,
Здесь делать нечего уму,
Здесь наши знанья ни к чему,
Здесь больше нету естества,
Жива я или не жива
Вот здесь, где водопадом в слух
Врывается бессмертный Дух?..
4.05.1984.
«И снисхожденья никакого…»
И снисхожденья никакого,
А только спрос все вновь и вновь…
О, беспощадный Иегова,
Моя бессмертная Любовь!
Ты понимаешь, мне так трудно,
Что только бы закрыть глаза,
И – беспросветным, непробудным,
Бессрочным сном…
– Нельзя. Нельзя.
– Да почему? Галчонком сирым
Вниз из гнезда… Спаси, – добей!
– Я не управлюсь с этим миром
Один, без помощи твоей.
4.05.1984.
«Не „дай“, а „на“! Ведь Ты же весь…»
Не «дай», а «на»! Ведь Ты же весь
Мне отдан только тем, что есть.
И это я не отдаю
Отдельность жалкую свою.
Так пусть последняя стена
Разрушится! Не «дай», а «на»!
4.05.1984.
«Они шумят над головою..»
Они шумят над головою
Так высоко, как будто мне
Тысячелетья быть живою,
А может, даже больше вдвое,
А может, даже и втройне…
Они высоко надо всеми,
Как будто бы из выси к нам
Низводят жизнь, низводят время
По чуть качаемым стволам.
Втекает время жизни нашей,
Как бы в подставленные чаши
С непостижимой высоты…
О, только были бы пусты!
О, только бы на самом деле
Сердца как небо опустели,
Как будто нищие суму,
Себя подставивши ему…
7.05.1984.
«„Люблю! Люблю!“ – о, этот вздох…»
«Люблю! Люблю!» – о, этот вздох
Пространства, распахнувший клети!
Да кто же это – майский ветер,
Хор листьев, птиц или сам Бог?
О, эти дали во хмелю!
Ненужность крыш, ненужность комнат…
О, Господи, не все ль равно мне
Кто это, если есть
лю – блю!?
А есть! А есть! Хоть пой, хоть пей!
Ведь сердце выпрыгнуть готово
В ответ на маленькое слово,
В котором семя жизни всей!
8.05.1984.
«Так это Ты?!..»
Так это Ты?!
О, благодать
Во всем, сквозь все Тебя узнать!
Нырнуть, зарыться в майский лес,
И чувствовать: Воскрес! Воскрес!
О, ликование в ответ
На весть, что в мире смерти нет,
А есть простор. И вот опять
От смерти можно убежать,
От смерти можно улететь,
Рывком распахивая клеть.
И вдруг увидеть первый лист,
Который так блаженно чист,
Как будто в мире до него
Не зеленело ничего.
Так сколько лет тебе, мой клен?
Нисколько – или миллион.
8.05.1984.
«О, Господи, не видеть бы, не знать бы…»
О, Господи, не видеть бы, не знать бы.
Как пережить мне три заветных дня?
Как простоять у Твоего распятья?
Я не могу…
– Не оставляй Меня!
Со дна миров, из сердцевины ночи,
Из той последней полной черноты
Последний хрип, последний шепот: «Отче,
Прости им Отче, но зачем же Ты
Меня оставил?!»
Был ответ так тих,
Что только смерь расслышала:
Для них…
22.05.1984. Ленинград. «Распятье» Алонзо Кано
«О, Господи, как это так…»
О, Господи, как это так —
Все поглотил, все выпил мрак, —
Ни щелочки, ни точки нет.
Откуда же восходит свет?
Где он живет, когда вокруг
Такая беспросветность мук, —
Кромешный ад?.. Но ведь живет —
Откуда же внезапный взлет,
Откуда этот круг небес
И гром пространств: воскрес! воскрес!
А, может быть, о, Боже мой, —
Ты, поглощенный полной тьмой
И набираешь силы там,
Куда взглянуть нет силы нам?
И крылья, смыслу вопреки,
Есть две распятые руки?..
24.05.1984.
«Не на горе, не в храме, а в провале…»
Не на горе, не в храме, а в провале,
В подвале неком, может быть, в щели,
Где годы, точно запертые, встали,
Где затаились дни, а не прошли,
Не пробежали мимо, – вот они
Собрались и чего-то ждут в тени
Сгустившейся, и, наконец, дождались:
Изранена, истерзана, гола,
Едва жива и все-таки цела
Душа. Она в святилище своем
Встречается с покинутым Отцом.
Он выплакал глаза свои, ослеп.
Но для входящих в этот тайный склеп
Не нужно глаз. Никто не видит так
Как Этот, погрузившийся во мрак.
22–24.05.1984. Ленинград, после Эрмитажа
«Сосна есть дерево. Но то, что в ней…»
Г. П.
Сосна есть дерево. Но то, что в ней
Растет, есть Бог.
И море – это море, но то, что расправляет
душу – Бог.
И то, что любит там, внутри меня,
Есть Бог, хоть я всего лишь я.
Не спрашивайте, есть ли в мире Бог.
Не надо праздных суетных вопросов.
Спросите только: а жива ль сосна?
Не обмелело море?
А душа? Не обмелела? Не иссякла?
Полна до края, до самих небес
И даже захлебнулась небесами?
Тогда она наткнется на ответ,
Так, как волна на камни побережья,
И всюду будет Сплошной Ответ —
Ни одного вопроса.
Благодарю тебя за то, что любишь
Меня вот так, как Бог велел любить.
Благодарю за то, что ты меня
Нашел, как рыбу на песке,
И бросил в море.
Нет, ты – не море. Море – это Бог.
Но ты меня нашел, чтобы вернуть
Ему.
И большей любви на свете не бывает.
И лучше,
Чем мне с тобой,
Не может в мире быть.
А, может быть, я и была
Той золотою рыбкой,
Которую поймал случайный невод,
И люди не хотели отпустить.
Ты – отпустил.
Вот почему дарю
Тебе все то, что только мне подвластно,
И медленно ввожу тебя туда,
Где плавают на вольной воле души
И дышат Богом.
25.05.1984.
«А там, в далеких кущах рая…»
А там, в далеких кущах рая,
Где ни луны, ни солнца нет,
Душа горит и не сгорает
И разливает вечный свет.
Все просто, все само собою,
И не на срок, а на века —
Разлив великого покоя
И жизни полная река.
И делать ничего не надо, —
Броди и медленно срывай
Плоды с тяжелых веток сада, —
Так просто! Потому и рай!
И все же каждое мгновенье
Блаженным душам суждено
Вершить свой труд соединенья
Всего со всем и всех в одно.
И потому здесь так немного
Людей, хоть божий сад велик, —
Ежеминутно возле Бога,
Не отрываясь ни на миг!..
Вниманьем всем, душою всею
Быть вечно здесь, не где-то там…
Нет, предпочел пахать и сеять
И с Божьих глаз ушел Адам.
1982.
«Порой мне слышно, как поют наяды…»
Порой мне слышно, как поют наяды,
Мне голоса беззвучные слышны
Тех душ, которым, кроме глубины,
Волны и шири – ничего не надо.
О, Боже мой, что мне они сулят!
В какое царство открывают двери!
Когда б ни разу не взглянуть назад…
Когда б земной тоске своей не верить.
А верить только шелестенью вод,
И тишине, не знающей границы,
И голосу, что медленно растет,
Как новый мир, приснившийся провидцу.
1982.
«Простор, не обозримый взглядом…»
Простор, не обозримый взглядом,
Белесоватая вода…
И больше ничего не надо,
Не надо сердцу никуда…
Ни там, ни здесь, ни то, ни это,
И все-таки – и там и здесь —
То полносердье, точка света,
В которой дух сгустился весь,
Объяв весь мир без разделенья.
И – остановлено мгновенье.
2.10.1983.
«Ничем не заслоненный вид…»
Ничем не заслоненный вид,
И нет ни облачка в просторе.
О, Господи, как Ты открыт
Всему и всем – как это море!
Ничем не защищенный Бог…
Кто, кто любовь Твою разделит?
О, Господи, как Ты глубок!
И как покинуть наши мели?
22.09.1983.
«Как тихий вздох, как отзвук плача…»
Как тихий вздох, как отзвук плача
Зари последней перламутр.
День глох и делался незрячим,
Он тихо уходил вовнутрь.
И отгорая, умирая,
Куда-то возвращался вспять,
Где тишина была такая,
Что можно мертвых воскрешать.
6.10.1983.
«Неведомый… Он в темноте…»
Неведомый… Он в темноте
Приходит. Шелестит крылами.
И еле вздрагивает пламя,
И капля в ветках на листе
Чуть вспыхивает. И опять
Уже на новом месте следом
За первой… Тот, кто нам не ведом.
В ночи приходит, словно тать,
Когда не ждем. От всех сокрытый,
Он там, куда не смотрим мы.
И, как из пены Афродита,
Родится из слоистой тьмы…
9.06.1983.
«Не знаю, сколько будет длиться…»
Не знаю, сколько будет длиться
Моя судьба и жизнь моя.
Господь перевернет страницу
В великой книге бытия,
И вот – уже другое имя.
Пусть, но незримая рука
перевернет, а не изымет
Из вечной книги ни листка.
Ни дня, ни черточки, ни мига…
Все можно вновь и вновь прочесть.
Пока не разорвали Книгу
На части, в этой Книге есть
я.
1.06.1983.
«Птицу – в небо, рыбу – в воду…»
Птицу – в небо, рыбу – в воду,
Вот и вся моя свобода.
Вот и весь мой хлеб насущный,
Вот и вся вода живая, —
Если Дух к Тебе отпущен,
Он не жаждет, не желает.
В облаках крыло купая,
Вечно в небе кружит птица.
Если Дух неисчерпаем,
То куда ему стремиться?
28.06.1983.
«О, ветер, ветер! Что такое…»
О, ветер, ветер! Что такое
Июльский ветер? Дрогнул вяз,
Ель всколыхнулась. Нет застоя,
И быть не может. Кто-то нас
Как бы касается перстами,
И мы в своей земной судьбе
Не брошены. Нет, мы не сами,
Совсем не сами по себе…
Мы – чьи-то. Кто-то нас, как струны,
Натягивает. Тронул… дунул
Чуть слышно, и – Тебе всю жизнь
Отдам, лишь раз еще коснись!
Что это? Горе или радость?
Что было и что будет впредь?
Не знаю. Да и знать не надо.
Мне надо только замереть…
6, 7.07.1983.
«Я знаю путь, которым Бог…»
Я знаю путь, которым Бог
Приходит в мир, – через порог
Невидимый, сквозь узкий мост
Над пропастью. Сей путь есть рост
Стволов и света и любви
И нарастание в крови
Такого жара, что вот-вот
Насквозь пронзится небосвод,
И вспыхнет солнце посреди
Пространств и в глубине груди.
И прогремит со всех сторон
Хвалебный гимн, вселенский звон
До звезд поднявшейся волной —
И завершится тишиной.
25.09.1983.
«Тише, мысли… Муза, тише!..»
Тише, мысли… Муза, тише!
Не мешайте мне расслышать
То, что дарит жизнь и силу,
То, что в вас не уместилось…
15.05.1984.
«Дух, как деревья и вино…»
Дух, как деревья и вино:
Чем старше он, тем совершенней.
Прекрасной старости дано,
Взглянув сквозь смерть, как сквозь окно,
Так просто видеть воскресенье…
15.05.1984.