Омовенье тишиной
«Она была передо мной…»
Она была передо мной.
И как бы ни шумели волны,
Но море было тишиной,
Неисчерпаемой и полной.
Она была сейчас видна.
И как вода крутые скалы,
Вот так же точно тишина
Живую душу омывала.
3.10.1983.
«Простор великий из горсти…»
Простор великий из горсти
Раскрывшейся забросил семя
Свое в меня. И вот расти
В пространстве внутреннем всё время
До восполнения должна
Трепещущая тишина,
Как иномирное растенье.
И если прорастет она,
Наступит миг преображенья:
Раздвинется тяжелый пласт —
Простор меня пересоздаст.
3, 4.10.1983.
«А в час глубокий, в сумрак серый…»
А в час глубокий, в сумрак серый,
Когда клонился мир ко сну,
Над склоном гор взошла Венера
И поглядела в тишину.
Она так кротко поглядела,
Что стала тише гор гряда.
Была в тот час почти что белой,
Почти что призрачной вода.
И донеслось к нам: «в нашем крае,
Откуда льется этот свет,
Где никогда не умирают,
Где в самом деле боли нет,
Там друг для друга все открыты,
И все друг другу так нужны,
Как этой серебром облитой
Воде – вся мера тишины».
4.10.1983.
«Ни звука, ни черточки лишней…»
Ни звука, ни черточки лишней.
Тревоги, тоски – никакой.
Какое большое затишье!
Какой совершенный покой!
Я перед распахнутой дверью
В Святая Святых. И за ней —
Какая бездонность доверья
К душе недостойной моей!..
5.10.1983.
«Как напряглась большая тишина!..»
Как напряглась большая тишина!
Она сейчас как бы огромный парус,
Надутый ветром. Ведь морской простор
Так медленно раскидывает крылья,
И учит душу – своего птенца – летать.
10.10.1983.
«Нет, тишина не наступает…»
Нет, тишина не наступает
Так просто враз. Так настает
Лишь смерть. А тишина растет
Как ствол и зреет, точно плод,
Затем, что тишина – живая.
Лишь только семя тишины
Внутрь брошено, – укол мгновенный, —
И сердце сделалось священным,
Как те сосуды, что полны
Грядущим. В нем сейчас росток
Незащищенный, как сам Бог.
Как хрупок он!.. Случайный звук
И – прерван рост… Но все вокруг
Затихло. Точно небосвод
Рассветный, как крыло зари,
Он появляется. Вот-вот
Совсем восполнится внутри
И в мир родится, и на нас
Огромный остановит глаз.
12.10.1983.
«И что такое облака?..»
И что такое облака?
Два бело-розовых клочка
И третий, чисто золотой?
А этот холм? Постой, постой…
Они – ничто. – Залив затих…
Но что такое я без них?
14.10.1983.
«Какой-то древний великан…»
Какой-то древний великан
Остановился на столетья,
Задумавшись, и не заметил
Ни наших лет, ни наших стран.
Не слыша суеты и шума,
Он о своем, о вечном думал.
Что если этот лязг и звон
Разрушат тишь его, и он
Подымет голову и вдруг
Увидит все и всех вокруг,
И поглядит на нас в упор?
Кто выдержит бессмертный взор?
20.10.1983.
«Душа питается простором…»
Душа питается простором.
Вот он лежит передо мной,
Насыщенный голубизной
И зеленью и чем-то третьим,
Чего так просто не заметить,
И в чем весь смысл. Он глубже, гуще
Всего, что есть. Он – хлеб насущный
И жизнетворное вино.
Пей сколько хочешь, вот оно,
Разлившееся перед всеми.
Лишь для того творилось Время,
Чтоб человек напиться мог
Пространством. Ведь один лишь Бог
Пьет залпом то, что льется в нас
Так медленно за часом час
И, может быть, за веком век.
С тех пор, как слово «человек»
Явилось в мир, есть слово «дух».
Что это? Горизонт потух,
Но Он… Он здесь… вот Тот, который
Поит простором, пьет просторы…
22.10.1983.
«А может, стих есть оправданье…»
А может, стих есть оправданье,
Мой пропуск в вечность: все заданье
Исполнено на этот миг:
Миг полон был и был велик.
Стих – просто удостоверенье,
Что остановлено мгновенье,
И что божественный поток,
Минуя сердце, не протёк,
А напитал его до края.
Всего одно мгновенье рая
Заслужено. И снова труд,
Ведь снова пуст грудной сосуд.
Бог снова жаждет. С мигом каждым
Неутолимей эта жажда.
И все же каждое мгновенье —
Глоток, несущий утоленье.
21.09.1983.
«Над морем сосны склонены…»
Над морем сосны склонены
И даль открыта.
А стих родится из волны,
Как Афродита.
Вот, вот она… и снова нет.
Лишь трепет линий.
А на бумаге – только след
Живой богини.
Одна застывшая черта —
Вот все искусство.
Была такая полнота!
И снова пусто.
Но, может, смутно передам
Свою тревогу,
Чтоб кто-то вышел по следам
К жилищу Бога.
20.09.1983.
«И день и ночь волна прибоя…»
И день и ночь волна прибоя
Вступала в спор сама с собою.
И все смелее, все скорее
Ныряли дочери Нерея,
И ударяясь об утесы,
Свои разбрасывали косы,
И безудержно хохотали,
Кидаясь в блещущие дали.
И вновь свивали стан и шеи,
Как переливчатые змеи…
И опрокинув нас с размаху,
Над нашим потешались страхом,
На вскрики отвечали смехом —
И вдруг заслушивались эхом…
21.09.1983.
«Тропинка горная вела…»
Тропинка горная вела
Вглубь, как и линия ствола,
За пядью пядь, за шагом шаг.
И вот, расслаивался мрак,
Вливался внутрь цвета цвет
И дух сгущался, как предмет.
И в уплотненной тишине
Протягивался в руку мне
И вкладывался в грудь клубок —
Наверно тот, который Бог
Разматывал за пядью пядь,
Чтобы весь этот мир создать.
26, 30.09.1983.
«Туманом легким облиты…»
Туманом легким облиты
Заголубевшие хребты.
И гор далекая гряда —
Как сизоокая вода.
О, как, откуда он возник,
Туман, смягчивший Божий лик?
Туман, коснувшийся едва
Воды, как нежность божества?
Как чуткий шепот вместо слов,
Который замереть готов…
29.09.1983.
«Колодец памяти глубокой…»
Колодец памяти глубокой,
Колодец сердца моего…
Там то, что не имеет срока.
Есть вечность только у того,
Кто приоткрыл в себе колодец,
Кто знает этот узкий вход…
Как бы пробившийся в породе
Горы источник. Он течет
Сквозь все нежданные крутизны, —
Источник слез, – Источник жизни…
Не бойся слез, пускай текут,
Пускай не перестанут литься…
В спокойном небе кружит птица;
Вода и впрямь, как изумруд
Светящийся, и очертанья
Горы колеблются в тумане.
Ты видишь это? Спуск так крут
К воде, и там в нависших скалах
Как будто времени не стало…
Не бойся слез, пускай текут…
29.09.1983.
«Как из тумана поднялись…»
Как из тумана поднялись
Хребты, перерезая высь
И обнажив обрывки скал,
Вот так когда-то восставал
Весь этот мир из Божьих рук,
Когда еще ни слез, ни мук,
Ни криков не было, ни ран, —
Лишь чуткий трепетный туман,
И шепот божий, а не глас,
Чтоб только не встревожить нас,
Чтоб как-нибудь не порвалась
Всего со всем живая связь.
2.10.1983.
«Придет великое мгновенье…»
Придет великое мгновенье,
Когда сомкнётся тишина, —
Наступит новое рожденье.
Ведь я еще не рождена.
И после страха, после криков
В бесстрашной полной тишине
Лицо той Матери великой,
Тот Лик, склонившийся ко мне,
Увижу, и пойму, что знала
Ее, хоть прежде никогда
Не видела… Но эти скалы,
Но замиравшая вода,
Но щебет птиц в лесной чащобе,
И неба, неба вышина —
Ведь это все была Она,
А я была в Ее утробе.
И было всё и ничего.
Тогда, до этого начала
Лишь трепет сердца моего
Мне говорил, а я не знала
И знала. Силилась объять
Таинственное слово Мать,
Как то единственное Слово,
Что внутрь сознания земного
Вошло, как потаенный вздох,
Неизъяснимый, – Слово «Бог».
1.10.1983.
Орфей
Как я хотел к тебе! О, как
Я должен был тебя дозваться!
И как я пел! Ведь дрогнул мрак,
И скалы стали расступаться.
И сами адские врата
Не выдержали, заскрипели.
И проступила Нагота
Того, что есть на самом деле,
Там, за слезами, за тоской,
За исступленьем, за могилой,
Вдруг наступил такой покой,
Какого песня устыдилась.
И вот тогда явилась ты.
А у меня одно желанье:
Не тронуть этой Немоты,
А влить молчание в Молчанье.
Унять ненужный голос мой,
И боль мою… уже не больно…
Нет, не ко мне – к себе самой
Вернись, – и этого довольно.
23.10.1983.
«Увидеть море… Море рядом…»
Увидеть море… Море рядом. —
Взгляни, войди в него по грудь.
Но нет, – иного сердцу надо:
Дать морю внутрь себя взглянуть.
И оборвать внезапно фразу
Под взглядом полнобытия…
С пронзительным зеленым глазом
Вдруг встретиться – вот он, вот я.
Пусть смотрит… Все свои потери
За этот краткий миг верну,
Покуда взгляд безмолвный мерит
Открывшуюся глубину.
Мою… И длится – от страданья
К блаженству тайный переход,
Покуда уровень молчанья
В груди неведомо растет.
25.10.1983.
«Заката не было, но был…»
Заката не было, но был
Туман, как будто трепет крыл
Чуть видимых… Гора была
Не то гора, не то крыла.
Куда девалась тяжесть скал?
Мир постепенно наплывал
Так, как любимые глаза,
Когда уже тесней нельзя,
Когда уже едва дыша,
Когда уже одна душа…
27,28.10.1983.