— Пойдем со мной, — настойчиво потянул ее за руку Паоло. Прежде чем мы начнем ужинать, я хочу представить тебя кое-кому из своих людей.
Он повел ее на кухню и представил главному повару и нескольким официантам, которые, как и в другом его ресторане, были одеты в добротные черные костюмы, отдаленно похожие на индийские.
— Это мой особенный друг, — горячо говорил он им, а Джессика хихикала и краснела, как застенчивая школьница.
— Ладно, — наконец сжалился Паоло. — Отведу тебя за наш столик. Уверен, он тебе понравится и мы отлично проведем время.
Сначала все пошло именно так, как обещал Паоло. Со свойственной ему в этом деле серьезностью он предлагал ей различные блюда («Ты просто обязана попробовать слегка поджаренные сардины, завернутые в виноградные листья с рагу из баклажанов»), оживленно болтал и от души смеялся. Официанты были очень учтивы и внимательны, стараясь угодить боссу. Джессике нравилось, когда ее так баловали и уделяли ей столько внимания. Но когда они обсудили ресторанный бизнес, посплетничали о Ким и ее работе в гламурной среде, Паоло неожиданно спросил Джессику, если ли у нее мужчина.
— Есть, — призналась она. — Он веселый парень, Паоло. Думаю, он тебе понравится. Его зовут Томми.
— Конечно, понравится, раз уж он разрешает тебе встречаться со мной, — пошутил в ответ Паоло.
— Вообще-то, я ему не сказала, — слегка покраснела Джессика. — Он где-то пьет со своими друзьями. Я хочу сказать, что мы придерживаемся принципов свободы, не давали друг другу никаких обещаний и можем заниматься своими делами, — улыбнулась она. — А как насчет тебя? Уверена, Паоло, у тебя есть девушка, которую ты катаешь в своей блестящей машине.
Это было всего лишь невинное замечание, она просто подыгрывала ему, но Паоло вдруг резко переменился. Он уставился в тарелку, а потом поднял большие повлажневшие глаза на нее. От его веселости не осталось и следа.
— Как ни грустно, но больше нет. На прошлой неделе она меня бросила. Знаешь, мы встречались с ней три месяца, и я чувствовал себя самым счастливым из живущих ныне мужчин. Джессика, вот что я тебе скажу: я думал, что она — та единственная, которая мне нужна. — Он грустно посмотрел на нее. Видно было, что он действительно страдает. — Я думал, что мы с ней поженимся.
— О, Паоло, извини! — воскликнула Джессика.
Он выглядел очень несчастным. Невозможно было поверить, что это был тот самый весельчак, который встретил ее в дверях совсем недавно.
— А что случилось? — спросила она, поскольку было ясно, что именно этого Паоло от нее и ждет.
Час спустя он все еще рассказывал о своей бывшей, изливая свою душу и свою боль. Он спросил, что Джессика посоветовала бы ему «как женщина». И отметил, как он рад, что нашелся человек, которому можно рассказать о своей личной трагедии.
— Мне так тяжело, — поделился он. — Ведь я должен продолжать работать, как будто ничего не произошло, быть счастливым, веселым Паоло, потому что этого все от меня ожидают, но иногда… — В его глазах заблестели слезы.
Джессика твердила «да-да» и «ах-ах» и пыталась ему сочувствовать, но это все начинало ее раздражать. Слушать, как обезумевший от горя Паоло рассуждает о своей потерянной любви, не входило в ее планы. Да еще и Флин в последнее время ходит как в воду опущенный. Хватит с нее мужчин с разбитыми сердцами.
— Извини меня, Джессика, что я так с тобой поступаю, — повинился Паоло. — Я не должен был взваливать все это на тебя. Но если бы ты только знала, насколько мне стало лучше, когда я тебе все рассказал!
Он смотрел на Джессику темно-карими чувственными глазами, и ей стало его по-настоящему жалко. Но когда он попытался сам себя приободрить и предложил ей пойти в клуб, чтобы потанцевать («Только я и ты»), Джессика ему решительно отказала. С нее было довольно. Сидя в такси, которое везло ее обратно домой, она чувствовала себя глупо. Вспоминая свои приготовления к этому вечеру, она поняла, что переоценила для себя значение встречи с Паоло. А потому разочарования было не избежать. А еще она чувствовала, что ее просто-напросто использовали. Ведь Паоло позвонил ей только потому, что почувствовал себя одиноким и ему захотелось общества женщины. Теперь Джессика поняла, что он пригласил ее в последнюю минуту, когда не нашлось никого другого. Она представила, скольких человек он обзвонил, прежде чем глупышка Джессика с радостью согласилась поужинать с ним. А ведь она думала, что, вполне вероятно, даже переспит с ним этим вечером. Она ругала себя за то, что могла быть такой дешевкой. Еда была роскошной, но все остальное прошло совсем не так, как она надеялась, а потому Джессика чувствовала себя опустошенной и униженной.
Джессика уже и не помнила, когда в последний раз вечер пятницы был таким тоскливым или когда она проводила его в одиночестве. Интересно, как она себя почувствует, когда вернется в пустой и холодный дом. Ей срочно требовалось утешение, а потому, раздевшись и убрав одежду в шкаф, Джессика сварила себе какао, а потом забралась в постель и прочитала последний номер журнала «Банти» от корки до корки.
К утру настроение у нее улучшилось. Когда она рассказывала Флину об ужине с Паоло, то уже могла посмеяться над собой. А ведь вчера вечером ей это казалось чуть ли не трагедией всей жизни. Но когда Джессика позже встретилась за ланчем с Томми, от ее хорошего настроения не осталось и следа. Когда они встретились в «Атланте», она поняла, что у Томми все еще похмелье. Свою бейсболку он опустил на лоб гораздо ниже, чем обычно.
— Хорошо выглядишь, — бодро сказала ему Джессика.
Томми что-то пробормотал себе под нос и чмокнул ее в щеку.
— Что с тобой? — настойчиво спросила она.
— Ничего, — мрачно ответил он.
— Хорошо, — кивнула она и попыталась подойти с другой стороны. — Как провел вчерашний вечер?
— Отлично, — уныло протянул Томми.
— Может, расскажешь поконкретнее? — начиная раздражаться, предложила Джессика.
— Ладно, — все так же уныло сказал он. — Мы пили пиво, упились в дупель и разошлись по домам.
— Томми, какой черт в тебя вселился? Я что-то не так сделала?
Внезапно Томми оживился и резко бросил:
— Не знаю, Джессика. Может, сама мне скажешь?
— И как все это прикажешь понимать?
— Хочешь конкретнее? Где ты была вчера вечером?
— О, ради бога, — с облегчением улыбнулась Джессика.
— Ну и? — продолжал наступать Томми. — Где ты была?
Джессика раздумывала, что бы такого соврать, но потом поняла, что, во-первых, ему скорее всего и так известно, а во-вторых, ей было нечего скрывать.
— Господи, Томми, да что с тобой такое? Я ведь могу встречаться с друзьями, если хочется? Ты же встречаешься.
— Джессика, — начал он медленно, взвешивая каждое слово и пытаясь держать себя в руках. — Просто скажи мне, где ты была?
— Хорошо, если тебе так уж хочется знать, то меня пригласил на ужин один старинный приятель — владелец ресторана. Он только что расстался со своей девушкой и хотел со мной об этом поговорить. Честное слово, Томми, терпеть не могу, когда меня в чем-то подозревают.
Этот короткий разговор снова вывел ее из равновесия. Настроение испортилось.
— Да что ты? По-моему, у меня есть причины беситься, — взорвался Томми, повышая голос. — Во-первых, ты не сказала мне, что собираешься ужинать с этим типом, и отсюда я могу заключить, что тебе есть что скрывать от меня. Во-вторых, кажется, ты встречаешься со мной, а потому не должна бегать на свидания. А это было именно свиданием!
Некоторое время Джессика сидела молча и курила. Да как он смел с ней так разговаривать? Но Томми никак не хотел угомониться:
— Я к тому, что ты неспроста это скрыла от меня. Кейти Симонс видела, как ты выходила их черного такси на Кенсингтон Черч-стрит, вся разодетая в пух и прах. Скажи, он хотя бы стоит всех этих усилий?
Этот перекрестный допрос зашел слишком далеко.
— Томми, — произнесла Джессика с ледяным спокойствием, — Паоло — владелец ресторана. Он открыл новое заведение. Это роскошное место, а потому я должна была выглядеть соответствующе. — Она пристально посмотрела на своего приятеля. — Честное слово, поверить не могу, что ты со мной так разговариваешь. Я имею полное право ужинать с кем хочу и когда хочу. И совершенно не нуждаюсь в постоянной слежке Большого Брата Томми. Я не твоя собственность. Когда ты пьянствуешь со своими дружками, ты обо мне напрочь забываешь. Я чувствую себя полной идиоткой, если смиренно сижу дома и дожидаюсь, пока мой мачо закончит развлекаться и снова обратит на меня внимание.
Томми попытался возразить, но Джессика еще не все сказала.
— Нет, Томми, теперь послушай меня. Думаю, мне следует предупредить, что на свете я больше всего ненавижу ревнивых мужчин. Я не намерена продолжать с тобой разговор в таком тоне. Поэтому, думаю, сейчас мне лучше уйти.
— Джессика… — слабым голосом пробормотал Томми, забирая ее пальто и сумку.
— Нет уж, Томми, меня не интересует, что ты собираешься сказать. Позвони мне, когда успокоишься. Но запомни: я не намерена строить из себя кроткую маленькую девочку, поэтому тебе решать: принимать меня такой, какая я есть, или нет. Когда решишь, чего ты хочешь, позвони мне.
Не утруждая себя даже тем, чтобы чмокнуть его на прощание в щеку, она вылетела из «Атланты» в благочестивом гневе.
— Бедняга Томми, — усмехнулся Флин, когда на следующий день они ехали к Люси на воскресный ланч. — Думаю, он понятия не имел, с кем имеет дело.
Кажется, Флин был в хорошем расположении духа.
— Да, бедненький ягненочек. Сидел там, как пыльным мешком огретый. Нечего было строить из себя настоящего мужчину самоутверждаться за мой счет. Но, честно признаться, я просто взбесилась. В жизни так не злилась.
— Блестяще. Снимаю шляпу перед твоим талантом сделать виноватым собеседника. Томми начал разговор обиженным, а закончил — осужденным.
Джессика смутилась:
— Ну и что, я не собираюсь терпеть его ревность и собственнические замашки. Слишком это пошло.