◾ Исход
Итак, в знаменательный день 15 Нисана мы вышли навстречу свободе (что и продолжаем делать каждый год за праздничным столом (в этот же день, кстати, в неопределенном будущем Израиль обретет Избавление[573]). Фараон лично сопроводил докучливых евреев до границ Египта, дабы убедиться, что они наконец оставят его в покое[574] и что никто его сердце ожесточать больше не будет. Он даже убил со злости советников, которые уговаривали его не отпускать евреев[575].
Теперь попытаемся выяснить, сколько же нас всего вышло из Египта. Согласно святой цифре из Шмот 12:37 – 600 тыс. мужчин. Про женщин здесь, в отличие от детей, не упоминается – ввиду той почетнейшей роли, которую наши мудрецы отводят женщинам в иудаизме. Предположим для упрощения, что евреи были моногамны и что у каждого взрослого еврея была, по крайней мере, одна жена, что дает общую сумму с женами в 1 млн 200 тыс. чел. (на самом деле было намного больше – как мы знаем, евреи не были моногамны). Далее, каждый мужчина вел лошадь, на которой восседало по пятеро детей[576], – т. е. в общей сложности, 3 млн детей. Таким образом, общее количество евреев составляло, по самым минимальным оценкам, 4 млн 200 тыс. чел.
Нам известно, что вместе с евреями из Египта вышла огромная толпа неевреев, по разным причинам к ним присоединившаяся и намного превосходившая количество евреев (Шмот 12:38)[577]. С каждым евреем вышло по пять рабов и обращенных, т. е. 3 млн чел.[578]. У них, соответственно, тоже были жены и дети. Если взять ту же минимальную пропорцию – по одной жене и пятеро детей, то сопровождающих в общей сложности должно было насчитываться 21 млн чел. Иначе говоря, общая численность покидающей Египет толпы составляла около 26 млн чел. И это при условии моногамии всех сопутствующих!
Однако, как мы знаем, не все евреи оказались настолько мужественными, чтобы последовать за Моше в долгое путешествие с неясными перспективами. Часть не пережила суровой тьмы, а многие остались в Египте, не убоявшись некоторого недовольства выживших египтян после десяти страшных казней. Сколько же именно нас осталось? По оценкам мудрецов, из Египта вышел каждый пятый, пятидесятый и пятисотый еврей[579]. Поскольку мы уже неоднократно указывали, что все мудрецы всегда правы, просто имеют в виду разные правильные факты, то мы будем считать, что вышел каждый пятисотый. Таким образом, в Египте осталось около 300 млн, точнее, 299 млн 400 тыс. евреев-мужчин. Опять же, если считать их моногамными (что далеко не так), то с учетом женщин и пяти детей общее количество их составляло около 3 млрд 800 млн чел., т. е. почти половину нынешнего населения Земли. Отметим при этом, что количество египтян за время десяти казней сильно поредело, поэтому евреи в Египте должны были представлять абсолютное большинство. Кстати, куда 3,8 млрд местных египетских евреев потом все делись, сказать не берусь, но какой-нибудь мудрец наверняка объяснил последующее исчезновение столь крупной популяции. Или объяснит.
Итак, евреи и неевреи в количестве от 26 млн чел., не торопясь, тронулись в путь, нагруженные до предела золотом, серебром и гробом с останками Йосефа (гроб во время странствований пребывал в шатре самого Моше[580]). Обратим внимание, что провизии при этом они никакой не взяли, надеясь на Господа – только остатки мацы и горьких трав в память о египетском рабстве[581]. На предмет же материальных ценностей они, видимо, надеялись на Господа, но сами не плошали. Торопиться им было некуда, поскольку, в соответствии с волей Божьей, им предстояло слоняться по пустыне 40 лет. Немного отвлекаясь, заметим, что, в отличие от наших мудрецов, не осененные Божественной интуицией университетские мужи многих поколений гадали, как такая многочисленная толпа ходила столько лет по сравнительно небольшой пустыне и об этом примечательном факте ни один из соседних народов не оставил свидетельств – но так, увы, и не нашли убедительного ответа.
Евреи и неевреи в количестве от 26 млн чел., не торопясь, тронулись в путь, нагруженные до предела золотом, серебром и гробом с останками Йосефа.
Уже вскоре, однако, путникам пришлось понервничать. Но надо было бы быть наивными людьми, чтобы понадеяться на смирение фараона…
◾ О величайшем противостоянии в истории
26 млн евреев и попутчиков вышли из Египта в четверг, шли себе не торопясь, и уже наступило воскресенье, как вдруг фараон вспомнил, что евреи намеревались отпроситься в пустыню всего на три дня (Шмот 5:3). Но три дня прошло, а они так и не вернулись! А ведь фараон поверил в честность евреев и простодушно ожидал их возвращения! Но, вероятно, у него за этот беспокойный год крыша слетела окончательно, десяти душераздирающих казней ему показалось мало, и ему опять захотелось повидаться с сынами Израиля. Возмутившийся вероломством евреев, фараон в ярости потребовал соорудить себе боевую колесницу, но, не в силах ждать, изготовил ее собственными руками. Придворные прониклись его энтузиазмом и тоже собственноручно соорудили колесницы[582]. Кроме того, злой дух Шамаэль поставил ему еще 600 колесниц, управляемых 600 ангелами-бойцами потусторонних сфер[583]. За этой внушительной силой пешим строем построились египтяне, вооруженные кто чем, и вся эта рать ринулась за евреями. В итоге на каждого израильтянина пришлось не меньше, по разным оценкам, чем 3, 30 или 300 египтян[584]. Как всегда, мы абсолютно доверяем историческим сведениям сразу всех мудрецов и выбираем максимальное число в 300 чел. Поскольку евреев-мужчин вышло из Египта 600 тыс. чел, то нехитрые расчеты показывают, что за 600 тыс. евреев и попутчиков погнались не меньше 180 млн египтян-мужчин. Опять же, столь внушительное противостояние, равного которого в истории человечества никогда не было и, вероятно, никогда не будет, по таинственным причинам оказалось не замеченным соседними цивилизациями. Нечего и говорить, что силы соперника несравненно превосходили наши (если не считать боеспособными женщин, детей и рабов с попутчиками). Тут и сказалось предательское маловерие 300 млн наших соплеменников, оставшихся в Египте.
Кстати, посчитаем заодно количество египтян, проживавших в Египте, чтобы еще раз посрамить безбожных профессоров, т. н. «историков», которые всю свою нечестивую деятельность посвящают тому, чтобы опорочить наши священные книги. У каждого египтянина было, по крайней мере, по одной жене и по пять детей[585]. Таким образом, общая численность египтян, погнавшихся за евреями, и членов их семей, оставшихся в Египте, составляла, по крайней мере, до казней, 1 млрд 260 млн чел. – около половины от еврейского населения Египта. Но повторюсь, мы не принимали в расчет число рабов и их семей, национальных меньшинств и их семей, туристов-иностранцев, а также исходили из моногамности евреев и египтян. Кроме того, видимо, не все египетские мужчины погнались за евреями, и немало их погибло в ходе казни первенцев (мы знаем, по крайней мере, обо все том же священном числе в 600 тыс.). И тогда общая численность населения Египта, не считая меньшинств, составляла, по меньшей мере, не менее 5 млрд 80 млн чел., что уже значительно больше половины нынешнего населения земного шара. Таким образом, безбожные профессора (среди них нередко встречаются антисемиты), ограничив гипотетическую численность тогдашнего египетского населения всего 2,5–3 млн чел., уменьшили его истинное количество чуть ли не в 1700 раз!!! И, несомненно, сделали это сознательно, чтобы преуменьшить наши достижения в деторождении!
Моше стал горячо молиться, но Господь велел ему не валять дурака, а действовать.
Но вернемся к ходу событий. Возничие колесниц работали в три смены, и за полтора дня египтяне нагнали евреев[586]. Увидев такое гигантское войско позади себя, евреи пришли в ужас: впереди было Красное море, сзади египтяне. Они начали гневно пенять Моше, зачем он их вообще выводил из Египта (Шмот 14:9–11). Моше стал горячо молиться, но Господь велел ему не валять дурака, а действовать: поднять знаменитый жезл и велеть морю расступиться (Шмот 14:15–16)[587]. После недолгого препирательства с Богом Моше так и поступил, но тут уже взбунтовалось море. Оно заявило Моше: «Ты вообще кто такой, чтобы я тебя слушало?! Ты моложе меня на три дня: Всевышний создал меня на третий день, а тебя – на шестой». Моше обратился за советом к Богу, и тот оказал действенную помощь, положив свою правую руку на правую руку Моше. Увидев это, море «побежало», как сказано в Теилим 114:3, и потом объяснило Моше, что убежало с перепугу. Но, видимо, вернулось (вероятно, чтобы утопить впоследствии египтян), потому что после этого Моше протянул руку, и море расступилось, – а заодно расступилась вода во всех реках, озерах, колодцах, в чашках и блюдцах, – и воссоединилось, только когда евреи позже его перешли[588]. Тем не менее мстительное море затаило злость на Моше, как мы увидим в дальнейшем.
◾ О морских приключениях
Пока же Господь решил, что переходить море надо утром. На ночь он окутал египтян тьмой, наподобие той, что была во время казни, – египтяне замерли и не могли шевельнуться, а евреи в ярком приятном свете весело пировали, что египтяне созерцали и, вероятно, исходили злостью. Некоторые из них все же ухитрились пустить копья и стрелы в евреев, но их ловили облако и неутомимо сновавшие между двумя лагерями ангелы, так что никто из евреев, слава богу, не пострадал[589].
Утром пришло время перехода Красного моря, и каждое колено стремилось это сделать первым – как написано в мидраше, из желания прославить Всевышнего (а не из страха перед египтянами, что было бы более естественно). Пока колена препирались, биньяминиты первыми прыгнули в море. Колено Иуды возмутилось и стало закидывать их камнями, но Господь оценил благочестие обоих и щедро потом эти колена наградил[590].
Дальше произошло множество чудес: образовалось двенадцать соединенных сверху, словно крышей, проходов-коридоров. Высота водных стен составляла, по меньшей мере, тысячу километров, и их могли отовсюду видеть народы мира[591]. По некоторым сведениям, стены, сохраняя прозрачность, одновременно поросли зеленью и фруктовыми деревьями ради приятного пейзажа и комфортного прохода каждого колена; плескавшаяся водичка превратилась во вкусную пресную, чтобы евреи могли попить[592]. Море предоставляло израильтянам, что только душа пожелает, как во время супердорогого морского круиза. Если ребенок начинал капризничать на руках матери, то она могла протянуть руку, сорвать яблоко или другой фрукт и угостить ребенка[593].
Так евреи совершили приятную прогулку по морскому дну. На прогулку прилетели полюбоваться три патриарха – Авраам, Ицхак и Яаков, к которым еще в ряде источников добавляют шесть матриархов – Сарру, Ривку и четырех женщин Яакова. Ради такого исключительного случая Господь извлек их из могил и перенес на берег Красного моря, а потом отнес их обратно в могилы[594].
Увидев готовые и приятные проходы, египтяне тоже бросились в море, но не тут-то было: твердое дно превратилось в вязкую тину, где застряли колесницы и пешие воины, водичка стала кипеть, а приятные цветущие водяные стены превратились в скалы, на которые сильный ветер кидал египтян, и они разбивались. В это же время их колесницы наполнились золотом и серебром, которые доставила непосредственно из Эдема проистекающая оттуда и впадающая в Красное море река Фисон. Колесницы выбросило на берег, к вящей радости отдыхающих там евреев. Таким образом, их богатство еще больше увеличилось[595].
Но Бог не был бы Богом, если бы он не обставил гибель египтян изощренными мучениями, в сравнении с которыми десять казней показались бы санаторием. Он разделил египтян на три группы в зависимости от их отношения к евреям. Наиболее лояльных, которые всего лишь хотели вернуть евреев в Египет, море просто накрыло с головой. Других, которые хотели отобрать, не дай бог, еще и еврейское имущество, Бог больно сбросил на дно моря, и они утопли. А вот третьих, кто смерти желал евреям, постигло неописуемое бедствие. Бог сбросил их с лошадьми в морскую пучину. Оттуда они снова взлетали вверх и снова падали – вверх-вниз, как на батуте, только каждый раз больно о воду[596]. Чтобы побольше помучить египтян и увеличить давление толщи воды, Средиземное море перелилось в Красное[597]. Но и этого было мало: тьма соединилась с водами, чтобы египтяне почили без света[598] (хотя я не уверен, что египтяне при подобных обстоятельствах нуждались в хорошем освещении).
Пока же те, кого накрыло с головой, уже захлебывались, Господь вынес их на берег вместе с утопшими, чтобы показать торжествующим евреям мучающихся египтян. А египтяне могли позавидовать веселящимся евреям. Но главное – евреи могли собрать все золотые и серебряные украшения, которые были на египтянах. По другой версии, выбросило на берег только богатую одежду египтян[599]. Создается впечатление, что в ходе всех этих бесконечных египетских мучений Бога преследовала одна неотступная мысль: мучения мучениями, но все ценное барахлишко должно до копейки достаться евреям.
В общем, все египтяне в итоге отдали богу душу (Шмот 14:30) – кто в воде, кто на берегу. Один фараон не утоп[600]. Он барахтался в волнах, а услышав, как евреи поют благодарственный гимн Богу, вроде бы уверовал в Него, но опять не тут-то было. Архангел Гавриил заподозрил его в лукавстве и сбросил на морское дно, где мучил пятьдесят дней, а потом отправил правителем в Ниневию, где с ним позже при интересных обстоятельствах встретился Иов из одноименной книжки. Но это уже другая история[601].
Бог, однако, учел раскаяние фараона и в награду велел захоронить египтян. Поначалу земля их не захотела принимать и начала выяснять отношения с морем по вопросу, где будут захоронены египтяне. После долгой перепалки их все же приняла земля[602].
Так благополучно завершился переход Красного моря, а туристам, загорающим на его берегу, следует помнить, что их лежаки расположены на месте последнего упокоения 180 млн утопших египтян – жертв и свидетелей Исхода.
◾ Финансово-экономические показатели еврейской общины по выходе из египетского рабства и источники денежно-материальных накоплений за отчетный период «Десять казней и переход Красного моря»
Отметим главный результат вышеописанного важнейшего события нашей истории: мы вышли из египетского рабства очень состоятельными людьми. Поэтому очень важно провести итоговый анализ, как и из каких средств суммарно складывалось наше финансово-экономическое благополучие:
1. Продажа чистой воды египтянам в ходе первой казни. На продаже чистой воды мы организовали наш первый серьезный успешный бизнес в ходе казней.
2. Во время тьмы мы точно узнали все места складирования золотых и серебряных украшений, денег, дорогой одежды и прочих ценностей в домах египтян, содержимое всех ящиков, шкатулок и прочих емкостей, и реквизировали ценности[603].
3. Фараон разрешил нам забрать весь свой скот и еще выдал в качестве подарков оставшихся в живых быков и овец своих подданных.
4. Накануне выхода из Египта египтяне подарили нам много золота, серебра и дорогих одежд.
В итоге, когда евреи выходили из Египта, перед каждым шествовали 70 ослов, нагруженных всем этим богатством[604]. Между прочим, поскольку всего вышло 600 тыс. евреев, значит, в пустыню выдвинулось 42 млн ослов. Это должно было быть очень внушительное и поучительное зрелище. По-видимому, речь идет о самых грандиозных миграционных потоках в истории – как животных, так и людей.
5. Река Фисон принесла с собой золото и серебро, доверху загрузив колесницы. Нам достались все золотые и серебряные украшения, бывшие на египтянах, их дорогие доспехи и все, что было в колесницах.
6. Фараон захватил с собой государственную казну, чтобы при случае было чем заплатить наемникам. Казна также оказалась у нас[605].
Надо отметить, что такими богатыми мы не были больше никогда в истории.
◾ На берегу
Итак, все закончилось благополучно. Мы перешли Красное море, обретя свободу и богатство.
Однако нам захотелось остаться на берегу, и неспроста. Дело в том, что море продолжало выбрасывать на берег пожитки утопших египтян, и наши никак не хотели уходить, не собрав все до последней нитки. Прошло несколько дней, и Моше пришлось ядовито поинтересоваться: неужели вы рассчитываете, что море бесконечно будет выбрасывать египетское барахло?[606]
В итоге мы все же уступили, торжественно подняли вверх идола, прихваченного с собой из Египта, и под его защитой собрались направиться обратно в благословенную страну пирамид – объяснив, что все египтяне уже мертвы и страна пустая[607]. В самом деле, надолго покидать страну, где мы так неплохо заработали, было бы странно. Мы довольно долго ныли, приводя разные аргументы и жалуясь на отсутствие нормальной жратвы, и Моше в итоге пришлось воспользоваться своим чудесным жезлом. Почувствовав на себе силу его ударов, мы все же двинулись в сторону пустыни[608].
Неужели вы рассчитываете, что море бесконечно будет выбрасывать египетское барахло?
◾ О манне небесной
Завершим изучение главы Бешалах изумительной историей о манне небесной. Рассказ о манне небесной сам по себе есть манна небесная – так он прекрасен.
Итак, когда провизия у нас закончилась, и мы совсем возроптали, что жрать нечего, Господь обещал послать нам с небес хлеб и свершил величайшее чудо – послал голодающим манну. Она была «как кориандровое семя, белая, вкусом же как лепешка с медом» (Шмот 16:31).
Как утверждал р. Элеазар из Модина, высота слоя выпавшей манны достигала 27 метров. Р. Исси бен Йехуда заявил, что высота слоя была такая огромная, что все цари Востока и Запада могли увидеть объем манны и поразиться[609]. По другим сведениям, высота слоя манны составляла всего около метра, и мы ее набирали только сверху[610]. Во всем этом разобраться непросто: имеется ли виду ежедневный слой в 27 м или общий за всю историю. Может, кстати, быть и однодневный слой: за день манны выпадало столько, что ее хватило бы на 2 тыс. лет[611].
Поскольку человек нуждается ежедневно в горячей пище, то Бог и посылал им манну в теплом виде ежедневными порциями, которые мы вкушали горячими[612].
В наших святых источниках подробно изложены особенности мукомольного производства, обеспечивавшего странствующих евреев хлебом насущным. Господь сотворил манну на второй день Творения[613]. По другим, не менее достоверным источникам, Господь сотворил ее в вечер между шестым и седьмым днем[614]. Помолом манны занимались ангелы на мельнице, расположенной на четвертом небе, Шехаким, – там манна постоянно мелется для будущих праведников[615]. Отметим, что двое великих мудрецов резко разошлись во взглядах на тот счет, вкушали ли сами ангелы манну. Р. Акива отвечал на вопрос утвердительно, опираясь на Теилим 78:25, а р. Ишмаэль категорически настаивал, что ангелы только производили манну, но не ели ее[616]. Этот исторический спор, кажется, не разрешен и до сегодняшнего дня.
Поглощающий манну сам становился подобным ангелам. По словам великих мудрецов р. Шимона бен Шетах и р. Йоханана, манна полностью усваивалась всеми 248 органами нашего тела, и никому из израильтян не требовалось отправлять естественные надобности[617]. Значит ли это, что мы все 40 лет были как ангелы? Так полагал р. Элазар бен Перата. Но ему возражали: зачем тогда нужно предписание Дварим 23:13ш–14 справлять большую нужду за пределами лагеря и иметь при себе лопатки для закапывания экскрементов? Мудрецы тогда предположили, что манна-то переваривалась, но жратва, которую мы покупали у язычников – нет, и поэтому нам все равно приходилось бегать за пределы стана. Однако р. Элазар бен Перата свидетельствует, что манна обладала такой мощью, что переваривались даже эти, побочные, продукты. На это мудрецы заявили, что только после того, как евреи впали в грех, Бог наказал их: теперь они должны были проходить 17 км, чтобы справить нужду[618]. А до этого мы были ангелами. Но в этом случае непонятно, как тогда можно говорить обо всем 40-летнем пребывании в качестве ангелов? Или Бог наказал за грехи уже после периода пребывания в пустыне? Но есть и другой, не менее важный вопрос о справлении нужды, который мы подробно разберем в главе Ки Тецэ.
Манна обладала чудесными свойствами. Она была очень сытной: по словам р. Йоси бен Шимона, мы походили на «откармливаемых лошадей»[619]. Манна приобретала вкус того блюда, которое было особенно любимо тем или иным еврейским странником – для младенцев оно было как молоко, для юношей и девушек как хлеб, для стариков – как мед, для больных – как вкус ячменя, вымоченного в масле и меде[620]. Исключениями во вкусовых качествах манны стали пять продуктов: дыни, огурцы, лук репчатый, лук-порей и чеснок. Манна никогда не напоминала их по вкусу (Бемидбар 11:5)[621], чтобы не вызвать теплые ностальгические воспоминания о славном Египте, где евреи неограниченно поглощали эту плодоовощную продукцию.
Для меня, я думаю, манна бы приобрела вкус графинчика водки и люля-кебаба с картофелем по-деревенски. Тем более Бог словно стол в ресторане накрыл: сначала ветром прогнал всю пыль, потом дождем смыл грязь. Дальше Он напустил росы, которая под действием ветра превратилась в лед, покрывший землю тонкой, чистой и красивой корочкой. На корочку, как на золотую скатерть, и сыпалась манна, сверкавшая, словно бриллианты[622].
Манну не надо было собирать, можно было прямо у порога подставить ладошки, куда она и сыпалась[623]. Впрочем, есть и иная версия: для праведников манна высыпалась прямо у входа в шатер, а обыкновенной публике приходилось собирать ее с земли, грешникам же вообще приходилось разыскивать ее в поте лица своего. Согласно же Талмуду, грешникам приходилось еще хуже – они вынуждены были перемалывать манну. Обыкновенная публика пекла из нее хлеб, и только праведникам она доставалась в виде готового продукта[624]. Так евреи и обеспечивали себя и семейство пропитанием[625].
Благовония в течение этого длительного периода тоже были невостребованными: всякий поглощавший манну начинал пахнуть исключительно приятно[626].
Сыпалось это чудо с неба ровно до того момента, когда начинало припекать солнце, и мудрецы спорили, сколько времени проходило с рассвета – 4 и 6 часов. После же этого времени манна превращалась в реки, и мы имели возможность пить вкусную водичку; олени тоже прибегали ее пить. Путешествующие вместе с нами миллионы язычников тоже пытались ее пить – но не тут-то было! Вода оказывалась горькой, и им приходилось пить воду из манны опосредованно – съедая животных, которые ели манну. Манна и в этом случае оказывалась вкусной, чем язычники безмерно восторгались[627]. Впрочем, есть сведения, что манна вообще сопутствующим не доставалась, поэтому радоваться они никак не могли. Им выдавали на еду осадок, оставшийся на жерновах после помола манны[628].
Манна стала действенным инструментом разрешения конфликтных ситуаций и юридических споров. Случалось, что муж с женой поцапались и обвиняли друг друга; если манна падала пред шатром тестя и тещи, то признавали правой жену, а если перед шатром, где жили супруги, – то правым признавался муж[629].
По субботам и праздникам манна не падала, но зато в пятницу к вечеру выпадала двойная порция, чтобы в шаббат мы не беспокоились о хлебе насущном[630]. В эти дни она и выглядела красивей и еще вкуснее была, как и положено шаббатной трапезе[631].
Но, разумеется, среди наших оказывались и малодуховные евреи, которые и по субботам бродили в поисках манны. Были и те, кто нарушил другое повеление Божье: не хранить манну до следующего дня[632]. Жадные негодяи Датан (Дафан) и Авирам (Авирон), с которыми мы еще столкнемся, решили ее припрятать. За что и понесли наказание: в манне завелись черви, которые поползли из их шатров длинными ручьями, чтобы продемонстрировать всему обществу бесстыдство этих двух персонажей[633]. Я лично думаю, что негодяи и естественные надобности начали справлять, в наказание.
Плотная стая перепелов представляла собой куб объемом 13 млн 800 куб. км.
Хотя манна обретала вкус любого блюда, нашлись также проходимцы, которые отказывались ее есть и требовали мяса. Они достали Бога своим нытьем, и Бог нехотя согласился, но решил наказать нас, послав такое количество мяса, чтобы оно у нас «из ноздрей полезло» (Бемидбар 18:20). Сделал Он это со стыда ночью, поскольку был недоволен прихотью несознательных евреев, не желавших ограничиваться небесной манной. Однако действительно прислал огромное количество перепелов (Бемидбар 11:31). Плотная стая перепелов представляла собой куб объемом 13 млн 800 куб. км и нависала в метре от земли, так что мы могли ловить птичек прямо руками[634].
Вероятно, после манны, напоминающей таблетки будущего, натуральная пища казалась странникам восхитительной. Но нам сравнить манну с перепелами уже, увы, не удастся: как отмечено выше, после смерти Моше – сразу или через некоторое время – манна навсегда исчезла из нашего рациона[635]. Мудрецы разве что спорят, питались ли мы манной 40 или 70 дней после смерти Моше[636].