И Варна не подвела – оправдала самые нежеланные из моих ожиданий!
Пилотам часто приходится прорываться через неспокойную атмосферу, это часть работы. В наших широтах редко когда воздух бывает абсолютно спокойным. Есть мнение, что в умиротворяющих условиях летать… особенно тяжело, так как пилот расслабляется и в итоге тюкает самолёт о землю на радость белым воротничкам из отдела расшифровки. Что интересно, мнение имеет право на жизнь.
Но иногда ветер совсем уж жёсткий, рвёт небо в клочья, и пилотировать самолёт в таких условиях очень и очень непросто. Точнее, не так – долететь-то до ВПП относительно просто, но вот долететь так, чтобы тебя потом не вызвали на ковёр – вот это сложно!
Предполагая непростой заход, учитывая крутую глиссаду в Варне, мы заранее договорились с Иваном несколько расширить рамки стабилизированного захода на посадку, насколько это дозволяют правила авиакомпании:
– возможно, что в глиссаде потребуется вертикальная больше, чем 1000 футов в минуту. Если увидим 1300 и более – уход на второй!
– возможно, что из-за болтанки скорость будет гулять и выскакивать за пределы +10… -5 узлов от расчётной. Если изменения будут скоротечными и не превысят +15… -10 – продолжаем, иначе уходим на второй круг.
Вот так я и пилотировал. Скорость плясала, как вырвавшаяся из-под родительской опеки студентка первого курса на дискотеке. Только успевай подхватывать! В таких заходах то самое «чувство самолёта пятой точкой» очень важно – по едва заметным движениям самолёта (просадке, изменению ускорения) суметь понять, что случится через секунду: рост скорости или её падение, и предупредить – дозированно прибрать режим или, наоборот, увеличить. Одновременно с этим, парируя штурвалом возникающие пикирующие и кабрирующие моменты, удерживать самолёт на нужном профиле снижения. Это та самая работа руками и ногами, ради которой мы идем в авиацию, от которой получаем адреналин и быть может не очевидное, но удовольствие. Погода, аэродромы, диспетчеры и прочее – все это атрибутика. Главный в этом спектакле тот момент, когда ты, твой второй пилот и самолёт остаются наедине со Стихией. И вы должны всегда выйти победителями. Так как в небе ещё никто не оставался.
Мы победили.
Да, быть может, это была не самая лучшая моя посадка. Меньше всего я думал о том, как помягче вернуть пассажиров на землю. До самой полосы самолёт не по-детски колбасило и корёжило, я подвёл его к торцу, сражаясь штурвалом и рудами с воздушными ухабами, коих было не счесть. Перед самым касанием лишь немного уменьшил вертикальную скорость снижения, дал педаль по ветру, выровняв нос по осевой, продолжая парировать крены, надёжно усадил самолёт на бетон, удерживая штурвалом от кренения, а педалью – от желания убежать влево на ещё зелёную траву.
Сели всё равно достаточно мягко, чтобы не доставлять радости отделу расшифровки, но включившийся в работу автобрейк, установленный на третью позицию, заставил носовую стойку плюхнуться на землю. Да и бог с ней! Мы катимся, тормозимся, освобождаем ВПП. Мы на твёрдой земле, и это главное.
Привет, Варна! Давненько не виделись!
Зарулили на стоянку. Выключились. Надо подумать о новых планах на наступающий вечер, но прежде всего надо что-нибудь сообщить пассажирам.
Сообщаю «что-нибудь»:
– Дамы и господа, добро пожаловать в Варну! К сожалению, погода в Кишинёве оказалась совсем неподходящей для посадки, и прогноз пока тоже не радует. В настоящий момент мы не обладаем никакой информацией о том, как долго здесь пробудем и когда продолжим полёт до Кишинёва. Как только информация появится, я обязательно вам сообщу. Приношу извинения за причиненные неудобства. Поверьте, нашему экипажу всё это тоже не доставляет никакой радости, поэтому, пожалуйста, наберитесь терпения! Надеюсь на ваше понимание! Спасибо!
Я всегда открываю дверь в кабину в таких ситуациях, чтобы пассажиры видели: мы с ними. Делюсь информацией, какой бы она ни была – это очень важно для создания правильной атмосферы в салоне. Если молчать, то обязательно найдётся беспокойный человек, который поведёт за собой остальных. Стоит это допустить, успокоить возмущённую толпу будет очень трудно!
Управлять ситуацией надо с самого начала, и этим должен заниматься командир. Это его работа. Открытость – лучший способ! Показать, что мы вместе, разговаривать, делиться информацией – вот что надо делать.
Несмотря на то, что изначально Болгария проявила неприветливость, не сразу согласившись пускать наш самолётик в своё небо, наземные работники оказали нам исключительное гостеприимство. Очень душевные люди, спасибо вам, братушки!
«Никаких проблем! Выгрузить пассажиров, заправить самолёт – вы только скажите! Не забудьте потом бумагу подписать – вы сами или представитель».
Представитель авиакомпании довольно оперативно прибыл на самолёт – помогло то, что мы ещё в воздухе согласовали с авиакомпанией Варну в качестве запасного. Встретились, поздоровались, посовещались и, учитывая безрадостный прогноз Кишинёва (обещали туман на всю ночь и лишь утром наступление хорошей погоды), приняли решение высаживать пассажиров. После чего заправить самолёт, чтобы не тратить на это время перед вылетом, а самим поехать в гостиницу.
Озвучиваю информацию в салон, честно рассказываю о возможной перспективе ночевать до утра.
Подъехали автобусы, начинается высадка пассажиров. Я решил не изменять своим привычкам и вышел из кабины проводить лично. И я ещё никогда не видел таких милых пассажиров, как в этом полёте! Никто не сказал нам ни единого грубого слова, наоборот! Пассажиры проходили и говорили: «спасибо большое!», «до встречи!», «а вы не улетите без нас?» Один из пассажиров оказался бывшим пилотом, по-деловому поинтересовался условиями в Кишинёве, одобрил и пошёл в автобус.
Закончилась высадка пассажиров, на эмоциях говорю экипажу:
– Надо всегда работать так, чтобы… после двухчасовой задержки с вылетом, после захода в болтанку, после ухода на второй круг, после полёта и захода в болтанку, прилетев на запасной и выходя из лайнера в неизвестность, пассажиры говорили «спасибо!»
Надо решить, как поступить дальше. Дело ясное, что дело тёмное – погода в Кишиневе, судя по полученному только что прогнозу, улучшаться не собирается. Возможно, ждать придётся до утра, надо ехать в гостиницу.
Проводники сидят в салоне бизнес-класса, ждут команду на дальнейшие действия. Подхожу, заранее изобразив самое строгое выражение лица:
– Так, девчонки! Признавайтесь – кто грешил вчера?
Заезженная шутка. Если что-то пошло не по плану, значит, кто-то был грешен. Проводники со стажем лишь улыбнутся, а юные девушки стушуются под пристальным взглядом командира.
Ирина – проводник опытный. Говорит:
– Это просто день такой. Мы, как только документы получили, сразу обратили внимание на дату: девять-один-один.
Выкрутилась! Дата, понимаете ли, не та!
– Ну ладно, ладно! Оправдались! Но это не самое главное… Кто-нибудь после рейса едет в город Домодедово на машине?
Надо подумать и о том, как добираться до дома. Сам-то я безлошадный сегодня. Выяснилось, что сразу три девушки живут в Домодедове, и две из них на машинах. Говорю:
– Отлично! Я с вами дружу! Подвезёте меня?
– Да не вопрос, – соглашается одна сразу же. – Вы же нас возили-возили сегодня.
Замечательно!
– Чего-то я не понимаю, почему сибиряки так этот Кишинёв любят? Что-то пока ничего хорошего не вижу.
Девчонки смеются:
– Это они обиделись за то, что мы рейс у них забрали, и наколдовали!
Настроение у экипажа бодрое, меня это радует – ведь кто знает, какие приключения нас ждут сегодня? То, что мы едем в отель, ещё не значит, что мы будем в нём ночевать… Я не первый день в авиации!
Пока не приехал автобус, иду прогуляться, осмотреть самолёт и просто подышать. Надеваю жёлтую жилетку, спускаюсь по трапу. Гуляю и размышляю: вот же засада! Если лететь, то только утром, под хороший прогноз. Так жалко пассажиров – они такие у нас молодцы, а из-за отсутствия шенгенских виз мы не можем часть из них, возможно, большую, разместить в отелях! Вот досада!
И всё же я верю в то, что нормальным парням и девчатам должно повезти! Просто не может быть иначе!
Не успели мы сесть в прибывший за экипажем автобус, как Петар, наш болгарский представитель, передал мне телефонную трубку. Звонил Юрий, его кишинёвский коллега:
– Денис, аэропорт убирает технику с полосы и собирается на сутки включить систему ИЛС. В течение часа должны соответствующий нотам выпустить.
Отличная новость! Именно точной системы захода на посадку нам сегодня и не хватило для того, чтобы приземлиться в Кишинёве в условиях низкой облачности.
– Это самая лучшая новость на сегодня! А по какой категории они собираются его включить? Если по первой, то нам это не поможет, облачность сто футов прогнозируется. Надо по второй!
Высота принятия решения по ИЛС первой категории – двести футов. Маловероятно, что при нижнем крае облаков в сотню футов мы сумеем увидеть ориентиры, необходимые для того, чтобы иметь основание продолжить заход на посадку. А ВПР по второй категории – как раз те самые сто футов!
– Вроде как по второй, я скоро все выясню и сообщу.
– Спасибо, будем ждать!
Вот это уже позитивное развитие сюжета! Намечается шанс улететь сегодня и даже долететь до Москвы – если в Кишиневе включат CAT II, то туман должен быть исключительно густым, чтобы ночью не разглядеть огни высокой интенсивности с ВПР!
Можно и не ехать никуда, раз такое дело, остаться на самолёте. Но всё же принимаем решение двигаться в гостиницу, так как формально мы должны там разместиться и отдыхать, чтобы документально минимизировать потери в рабочем времени, которое и так уже трещит по швам. Это целая бюрократическая наука, поэтому мы сгребаемся и едем в аэровокзал.
Прошли границу, оказались на улице. Ждём автобус, чтобы ехать в отель «Одессос».
Снова звонит Юрий: аэропорт издал нотам о работе ИЛС по второй категории на полосе 08, вылет нам назначен на 18 часов всемирного времени. Здорово! Значит, в Кишинёв мы сегодня точно улетим, а там оценим возможность вылета в Москву, исходя из оставшегося рабочего времени экипажа.