Несмотря на скоротечность сна, просыпался Нриз в прекрасном настроении. И когда сон почти отступил, когда голова практически прояснилась от сонной одури, его настигло озарение.
Все растения, которые он видел в этом сне и смог различить, встречались в садах и оранжереях Цитадели. Ну а ящерица была единственным представителем фауны, с чьим внешним видом он познакомился с помощью справочника. Теперь, когда сон почти ушёл, Нриз даже испытал небольшое разочарование: Хозяин с лёгкостью расправился лишь с домашним животным. И несмотря на то, что даже земные быки, волы или лошади могли представлять опасность для человека, сражения с ними сильно уступали борьбе с дикими хищниками. Нриз предпочёл бы увидеть что-то более захватывающее, более опасное. Настигшее его озарение подсказывало, что для подобного зрелища мозгу просто не хватает строительного материала — деталей, которые его подсознание может обработать и встроить в очередной сон.
Проблема имела самое простое решение, поэтому он направился в Библиотеку немедленно, пропустив даже завтрак. В конце концов, едой может озаботиться Тааг!
Следующая ночь доказала правоту интуиции. Новое сновидение оказалось следующей серией похождений Хозяина. На этот раз сон был мирным, Хозяин ходил по лесу, где сталкивался с различными животными, с каждым из которых Нриз познакомился в справочнике. Наблюдать за мирным Хозяином оказалось не менее захватывающим, чем за воинственным, единственное что раздражало — туманные силуэты деревьев, кустов и травы. Когда Нриз проснулся, озарений больше не потребовалось. В том, что стоит познакомиться с животным и растительным миром планеты получше, и тогда его реалистичное отображение появится во сне, он теперь стал полностью уверен.
Дни начали складываться в новую рутину. Посещение Библиотеки, знакомство со флорой и фауной мира Итшес, сон. Ветеринарные справочники и каталоги лекарственных растений были давно изучены, но Нриз на этом не остановился. С помощью библиотечного артефакта он нашёл новые справочники — на этот раз диких животных, растений и монстров. А затем нырнул и в них.
Усилия быстро принесли плоды. Сны стали более реалистичными, полными достоверных деталей. Нриз был счастлив наблюдать за приключениями Хозяина, они превратились в бесконечный сериал, единственное и самое захватывающе развлечение. Он глотал справочники одни за одним, пока полностью не покончил с животными и растениями мира Итшес. И в одно из очередных пробуждений ему пришла пугающая, но вместе с тем разумная мысль. Приключения Хозяина в лесах ему надоели, душа желала чего-то нового. Нриз привык к утренним творческим озарениям, поэтому что посчитал, что проблема решится сама собой. Так и оказалось — однажды утром он вскочил с кровати осенённый такой прекрасной идеей, что подскочил к статуе зелёного здоровяка Гюнтера, его жены Брунгильды и осла Клауса, и по очереди обнял всех троих. Он хотел обнять и Таага-18, но запал уже прошёл, так что Нриз лишь приветливо махнул ему рукой.
Идея была простой и гениальной, она приходила и раньше, но теперь Нриз видел в ней не смутные перспективы, а немедленную пользу. Он приступил к изучению географии. Справочники и пособия Хозяина не пренебрегали ни экономической, ни политической частью, так что вскоре Нриз получил неплохое представление об положении дел мира Итшес, политическом устройстве различных стран, а также их экономических и военных взаимоотношениях.
В очередной раз он убедился, что бесполезных знаний не бывает — в новых снах Хозяин путешествовал по миру, посещал разные страны и города, участвовал в аудиенциях, где перед ним преклоняли колено короли, патриции, сенаторы, архонты и олигархи, и даже в военных конфликтах, где зрелищно и непринуждённо побеждал.
Каким-то шестым чувством Нриз узнавал, чего не хватает его снам, поэтому днём восполнял багаж знаний в Библиотеке, чтобы следующий сон получился более детальным, более правдоподобным и более восхитительным.
Только одна мелочь омрачала его настроение — невозможность рассказать об ночных приключениях, поделиться ими с настоящим Хозяином. Впрочем, безусловный запрет на разговоры обо снах никак не касался обсуждения знаний, поэтому, когда Хозяин снова возвращался в Цитадель из своих отлучек, Нриз радостно сообщал ему, какие темы изучил и какие материалы освоил. Разумеется, в сжатой форме, чтобы не вызвать гнев господина своей словоохотливостью.
И даже с этой стороны последовала награда — Хозяин высказал скупое одобрение! Жизнь стала действительно прекрасной. Нриз понял, что теперь он по-настоящему счастлив!
Если я и был когда-либо настолько несчастлив, как сейчас, то таких времён не припомню. Каждую ночь мне приходилось устраивать жирдяю киносеанс, в роли главного героя которого был ненавистный мне подонок. Приходилось демонстрировать его удаль, восхвалять его и показывать с самых выгодных сторон.
Но хуже всего было осознание, что всё показанное мной являлось не преувеличением, а, наоборот, преуменьшением возможностей Эгора. Он действительно был крутым, намного круче того аналога Индианы Джонса, которым я его выставлял в своих сонных постановках.
Манипулировать Нризом оказалось очень легко. Он с готовностью слушал свой «внутренний голос», советующий ознакомиться с новыми и новыми знаниями. Он получил самое полное теоретическое знание реалий мира Итшес и теперь не пропал бы не в диких джунглях, ни в лесах, ни в саваннах, ни в городах. Он знал повадки диких зверей и обычаи, порой, не менее диких народов. Он имел представление о десятках различных валют и знал приблизительный обменный курс. Некоторые чисто практические вещи справочниками, пособиями и путеводителями не покрывались, но тут помочь мог только «способ погружения», а до этого следовало дожить.
Но то, что я делал, было мерзко. Мои поступки тёмным пятном ложились на совесть, вносили диссонанс в гармонию моей связи с Ирулин, заставляли чувствовать себя предателем, ощущать грязным, мерзким, оплёванным.
Я понимал, что у меня нет выхода, но понимал это умом. Душа же, преданная моей госпоже, корчилась в муках. Если бы дело касалось только меня одного, я бы давно прекратил. Нет, руки бы ни в коем случае не опустил, но использовать Право моей богини столь извращённым образом не стал би ни за что в жизни.
Но я был не один. От меня зависела госпожа, для того чтобы спасти её от участи хуже, чем просто смерть, я готов был пойти на всё. Предать себя, предать свои принципы, даже предать госпожу.
Чтобы хоть как-то сохранить рассудок, я насылал Нризу простые сны. Сны бесформенные и абстрактные, фантасмагорию образов и звуков, несущие радость, покой и исцеление. Я повелевал Правом не как презренный падший, а как настоящий паладин Хозяйки Сновидений и Повелительницы Грёз. В такие ночи я чувствовал себя завершённым, полным. Озарённым пониманием, где моё настоящее место в жизни, моё истинное призвание. Эти ночи не пятнали и не подтачивали нашу связь, а наоборот, укрепляли. И я с ужасом ожидал следующих сеансов промывки мозгов, извращений своего призвания.
Но эти манипуляции служили лишь слабым вступлением к тому, что мне предстояло совершить дальше. И каждый раз, когда Нриз поглощал новую и новую порцию знаний, этот миг приближался.
Меня зовут Ульрих Зиберт. И я не знаю, буду ли иметь право называть себя паладином. Клясться закрытым оком и туманным крылом, цветком каралии и пером ночного странника. Но знаю точно — даже если мне предстоит Падение, я не отступлюсь. Ведь только от меня зависит жизнь и судьба той, которую люблю, той, что владеет моими душой и сердцем, той, которой я вручил свою верность. Ирулин, моя судьба, моя госпожа, моя эльфийская богиня.
Глава 10Падение
Если бы кто-то узнал мысли Нриза по поводу книг, он бы сильно удивился. Человек, осиливший львиную долю одной из величайших библиотек мира, учиться на самом деле не слишком любил. Более того, учиться он не любил вовсе и делал это лишь чтобы угодить Хозяину. Ну действительно, кому могут понравиться постоянные кровотечения, головные боли или головокружение? В гораздо большей мере Нриз любил поесть, и делал бы это даже не из необходимости, а просто по зову души.
После того как большая часть материалов по реалиям внешнего мира была освоена, Нриз сильно сбавил темп. Ведь специализированные пособия в его ночной киносериал деталей почти не добавляли. Внутренний голос подсказывал, что это не совсем верно, что новые знания откроют новые невиданные грани путешествий, но раз Нриз не являлся перфекционистом, ему было неплохо и так.
Но вскоре сны изменились и изменились кардинально. В этих снах он стал принимать активную роль. Свершилось то, о чём он так сильно мечтал, на что надеялся и к чему стремился. Он продирался с Хозяином сквозь джунгли, но где Хозяину было достаточно небрежного взмаха рукой, Нризу приходилось проламываться через кусты или выпутываться из лиан. Когда они одолевали горы, Хозяин непринуждённо парил над ущельями, а Нризу требовалось прилагать неимоверные усилия. В городах Хозяин предоставлял Нризу объясняться с аборигенами, тут дела шли с переменным успехом. Когда он разговаривал с простыми прохожими, всё было нормально, но стоило наведаться в какую-нибудь лавку, мастерскую или лабораторию и попытаться говорить на темы, о которых он имел смутное представление, то начинались обычные штучки, присущие снам. Он обнаруживал себя то голым, то забывшим надеть штаны и нижнее бельё, то, к своему ужасу, вновь оказывался за школьной партой, а строгая пожилая учительница фрау Хольцманн вызывала к доске. Ответить на её вопросы Нриз не мог, а над его жалкими потугами хохотал весь класс. Но хуже всего, стоящий рядом с учительницей Хозяин разочарованно качал головой.
Проснувшись в холодном поту, Нриз неизменно бежал в Библиотеку и снова принимался за поглощение информации. Чтобы в следующем сне с блеском выдержать испытание и получить от Хозяина лёгкий кивок.
Шло время. Жизнь Нриза вновь вошла в колею из дневной рутины, еды, учёбы, обработки информации и сна. Перестала работать видеокамера, при попытке её включить, на экране вспыхивала надпись иероглифами, смысл которой оставался загадкой, сколько бы Нриз на неё не смотрел. По своим загадочным делам уехал Хозяин, и, судя по всему, эта отлучка была надолго. Единственной отрадой, не считая снов, было общение с Таагом-18, вот только собеседник из него вышел никудышным. Хотя это тоже зависело от точки зрения. Для тех, кто в разговоре ценил умение выслушать, голем был идеалом. Более внимательного слушателя было сложно даже вообразить.