— Вадим Александрович, я закончила с отчетом.
— Александрович? С каких это пор?
Она ожидаемо избегала прямого взгляда.
— Вадим Александрович, если на этом мои обязанности закончены, то я могу вернуться домой? В конце концов, я прохожу практику в главном офисе «Нефертити».
А вот такой поворот оказался неожиданным — Вадим рассчитывал на то, что сможет изменить ситуацию в свою пользу за оставшиеся несколько дней, но теперь был вынужден просто кивнуть. Яна улетела первым же рейсом.
Он уже выиграл спор с собой, иначе бы Яна сейчас не пребывала в таком состоянии. Может, и не влюблена по уши, но совершенно точно смущена симпатией к нему. Вроде бы все отлично. Но лучше бы она не уезжала. Вадим отпустил без лишних вопросов, потому что в этот момент они ни к чему бы не привели. Пусть прячется от него там, куда и сам он отправится буквально через несколько дней. Пусть чувствует себя в безопасности, пока он сосредоточен на делах.
Если бы Яне приставили нож к горлу и потребовали объяснить, что произошло на крыше, то она, даже при угрозе жизни, не смогла бы сформулировать внятный ответ. Там просто разговор получился каким-то странным, что спровоцировало странную атмосферу, в которой даже странные поцелуи не показались странными. Но после Яна прокляла свою эмоциональность, реагирующую на атмосферу. Потому и решила взять тайм-аут и улететь из Милана, чтобы быть подальше от Вадима с его навыками непревзойденного бабника. И тот факт, что он даже не попытался ее остановить, немного разочаровывал — до победы ей, как до луны пешком! И сейчас точно не самое подходящее время покидать поле боя, но иногда это требуется, чтобы выиграть всю войну.
Судя по намеченной тенденции, она ожидала застать отца в виде подростка в бандане с черепами и жутким интернет-сленгом, но оказалось, что соцсети за эти несколько дней ему успели надоесть. Он снова был печально-задумчивым и к своему состоянию относился объективно:
— Ничего, Янка, пройдет. А все эти фальшивые способы общения — просто не для меня.
— Но к Игорю-то в Германию поедешь?
— Поеду, конечно, — он вздохнул. — Как будто у меня есть развлечения получше.
Яна очень не хотела слышать ответ на свой вопрос, но посчитала себя обязанной спросить:
— Ты до сих пор скучаешь по ней?
— Скучаю. И наверное, буду скучать всегда. Человек может любить много раз по-настоящему. Но в жизни всегда бывает и последняя любовь, когда точно понимаешь, что ничего настолько же светлого уже не случится. Она и была…
Яна обняла отца, который снова стал маленьким и уязвимым, а про себя в очередной раз прокляла и Светлану, и Вадима, вина которого в произошедшем уже не казалась такой вопиющей. Сама Светлана вообще не появлялась и даже не звонила, но поскольку впереди еще развод, то встреча непременно когда-то состоится — и Яна не знала, как отец перенесет такой удар.
В «Нефертити» же все было спокойно и мирно. Елизавета Николаевна обладала достаточно сильным характером для того, чтобы держать всех в узде и в период отсутствия проблем вполне могла заменить весь руководящий состав. Хотя в коллективе ее не любили, в отличие от Константинова. Она те же самые распоряжения умудрялась выдавать таким тоном и с такими примечаниями, что подчиненные еще долгое время чувствовали себя оплеванными. Поэтому его возвращения тайно или явно ждали все. Все, кроме Яны, естественно — она как раз наслаждалась его отсутствием, да и Лиза ее совсем не донимала. Стажеры продолжали держаться немного изолированно от остальных, подобно овечкам по соседству с волчьей стаей, но в присутствии Яны границы чудесным образом стирались. Может быть, именно поэтому она и стала своеобразным знаменем, под который стягивались студенты. Вероятно, потому же Денис однажды и предложил проводить ее до дома. Но Яну уже ожидала машина с водителем. Она отказалась и объяснила причину, и только потом в голову пришла мысль, что у Дениса для этого предложения могли быть и другие мотивы, а он оказался слишком застенчивым, чтобы говорить о симпатии прямо. На следующий день Яна внимательнее к нему присмотрелась — очень умный, весьма симпатичный, но заметно скованный. Хотя последнее можно было объяснить тем фактом, что она ему на самом деле нравилась, но при этом, как он считал, встречалась с начальником. Следовательно, о шансах на взаимность можно и забыть. Саму Яну такое положение дел пока полностью устраивало.
Как и любой другой форс-мажор, этот разразился в момент, когда к нему меньше всего были готовы. Пётр Алексеевич с Лизой отправились на деловую встречу, что для остального коллектива грозило затяжным чаепитием в общем отделе. Но все сразу напряглись, когда со стороны лифтов раздались крики.
— Почему он на звонки не отвечает?! Я вам что, мальчик на побегушках?!
— Вадим Александрович как раз в пути. Телефон поэтому, наверное, отключен, — лепетала секретарша, пытаясь сдержать натиск разъяренного гостя.
Яна вместе с остальными побежала туда и увидела мужчину, который выглядел слишком бодренько для своих преклонных лет. Секретарша явно не справлялась:
— Александр Сергеевич, вы напрасно поднимаете панику!
— Панику?! «Инвариант» двадцать лет работает с «Нефертити» — я имею право на панику! Раньше такого дерьма между нами не случалось, знаете ли!
— Да о чем вы говорите? — бедная женщина была на грани нервного срыва. — Вадим Александрович вернется и все объяснит!
— Что он собирается объяснять?! Как он кинул «Инвариант»? С одними судитесь, с другими контракты заключаете, а нас даже в известность не ставите?
Яна подхватила его под второй локоть, чтобы помочь секретарше запихнуть мужчину в кабинет начальника. И посчитала себя обязанной поддержать успокоительные речи, используя то, что смогла уловить:
— Александр Сергеевич! Я пару дней назад вернулась из миланского филиала. У «Инварианта» нет поводов для скандала. «Нефертити» ввязалась в судебный процесс, но это никоим образом не отразится на…
Эти слова его заинтересовали. Взъерошенный старичок наконец-то остановился, нахмурился и посмотрел на нее:
— А ты еще кто?
Временный стажер на птичьих правах, но сейчас такая формулировка прозвучала бы не к месту. Поэтому Яна просто начала бить тараном, игнорируя вопрос:
— Вадим Александрович не собирался и не собирается портить отношения с «Инвариантом». Я самолично составляла последний отчет по филиалу, с которым вы можете ознакомиться. И тогда убедитесь, что в договоренности не планируется никаких изменений.
— Принесите этот отчет, гляну, — смягчился он.
Секретарша с облегчением выдохнула, схватила Яну за плечо и зашептала:
— Я принесу, а ты тут оставайся!
— И чай, — также тихо подсказала Яна.
Та даже улыбаться начала оттого, что ее вернули к прямым обязанностям, а не каким-то непонятным скандалам. Яне удалось усадить гостя в кресло, а тот, чтобы занять возникшую паузу, решил объясниться — да так быстро, что за смыслом кое-как удавалось следить:
— Ты извини меня — это, вообще-то, не в моем духе, но тут такая ситуация сложилась. Сначала «Нефертити» подписывает контракт с «Аmmirazione», отодвигая нас в сторону. Ладно, поняли и приняли. Потом «Нефертити» подает на «Аmmirazione» в суд и разрывает контракт. Вадим позвонил мне и снова договорились о полном сотрудничестве. Мои экономисты разрабатывают бизнес-план, на моих складах стоит шухер — а потянем ли… А сегодня утром я узнаю, что «Нефертити» подписывает контракт с другим итальянским концерном! Это как понимать? Нас туда-сюда швырять можно? Звоню ему — а он трубку не берет!
Про новый контракт Яна еще не знала — значит, у Вадима все получилось. Конкуренты «Аmmirazione» среагировали даже быстрее, чем он ожидал. Таким образом, «Нефертити» выкрутится из этих проблем совсем без потерь. Но прямо говорить можно только о том, что она знала наверняка:
— Александр Сергеевич, «Нефертити» просто вернулась к первоначальной договоренности. Ткани для показов и топовых моделей она будет закупать только в «Инварианте»! Но для массового производства вышло бы слишком дорого, а рынок новый…
— Я это понимаю! — он опять взвинтился. — Ваш спецзаказ от Вильдо в виде «надо что-то посинее утреннего космоса, но по текстуре чуть мягче мартовского снега» ни одна другая фирма не потянет! Только мы и приспособились. А бесит меня то, что об изменениях отношений с главным партнером я узнаю от своих людей, а не от Константинова!
Этот их бизнес больше шпионскую сеть напоминает, чем экономику. Скорее всего, Вадим просто не успел сообщить в «Инвариант» о новом контракте, зато шпионы успели — оттого-то и возникла эта истерика.
— Уверяю вас, что Вадим Александрович первым делом после возвращения и собирался встретиться с вами! Он и не думал, что вы сразу начнете под новые условия план переписывать, ведь последний договор в силе — по нему вы и продолжите работать.
Александр Сергеевич принял чай из рук немного обалдевшей секретарши и кивнул уже гораздо спокойнее:
— Хорошо, если так! Кстати, а ты кто такая?
— Я… это…
После его ухода Яну в общем зале встретили поздравлениями, а Ольга из отдела кадров со смехом объясняла всем:
— Так это у нее наследственное! С таким-то отцом ее, наверное, с горшка руководить тренировали!
Яна, хоть застенчивостью и не отличалась, все равно умудрилась покраснеть. А потом еще краснела дважды, когда обо всем рассказывали вернувшимся Петру Алексеевичу и Лизе. Но ругать ее никто не спешил — и на том спасибо.
О Вадиме она теперь думала почти постоянно и боялась его возвращения. От одной мысли о миланской крыше у нее начинали дрожать руки. Худшее, что можно узнать о мерзавцах, — это то, что мерзавцы умеют быть милыми и совсем по-человечески странными. Яне было куда проще без этого понимания. И сейчас она не была готова вернуться к своей игре, потому что иногда начинала забывать, на какой стороне играет.
Конфликт с «Инвариантом», возникший на ровном месте, сгладила Яна — не зря главной ее чертой он считал именно наглость. А началось все лишь с разряженного телефона — Вадим и не думал, что каких-то полдня вне зоны доступа могут вызвать целую бурю. Теперь ему оставалось только беспокоиться о том, чтобы напомнить сотрудникам, что начальником является пока он, а не эта самопровозглашенная наследница строительной империи. Когда он рассказывал Александру Сергеевичу о том, какую должность Яна занимает в офисе, тот обхохотался до слез. Человек этот был очень приятным и надежным, старым другом учредителя «Нефертити», поэтому Вадим никаким образом не желал портить с ним отношения и был заочно благодарен Яне за ее несусветную наглость.