Не бегали и не кричали только сосед-самогонщик Генка и тетя Наташа. Первый принял на грудь, а вторая приняла позу. Дело в том, что соседка заинтересовалась йогой, точнее, тогда это называлось лечебной индийской гимнастикой. Йогу тетя Наташа изучала по четвертому слепому варианту перепечатки и рисункам от руки. Тетя Наташа верила – гимнастика просветлит ее сознание, и она найдет много положительных моментов в произошедшем.
Что-то неладное первой заметила беременная Люся. Она, как обычно, смотрела в дверной глазок – вышла соседка или не вышла? Соседка пропустила два положенных перекура, и Люся забеспокоилась. Она подошла к двери, позвонила – никто не ответил. Приложила к двери ухо и услышала слабые крики «Помогите!».
Люся, придерживая двумя руками живот, побежала за слесарем. Замок взломали, Люся влетела в квартиру и увидела соседку, которая лежала на ковре в очень странной позе. Поначалу даже было непонятно, где именно начинается тетя Наташа, а где заканчивается. Одна тети-Наташина нога застряла за головой, а вторая была вывернута как бы задом наперед.
– Застряла, – прохрипела тетя Наташа.
– Как застряли? – не поняла Люся.
Она и в обычной жизни не отличалась понятливостью, а в связи с беременностью вообще стала плохо соображать.
– Заклинило, – терпеливо повторила тетя Наташа, – спина.
– Что же делать? – спросила Люся.
– Позови Генку.
– Гена! – стала стучаться в дверь Люся. – Ты дома? Открой! Там соседку заклинило.
– Эко ж тебя завернуло, – почесал живот пришедший Гена.
Тетя Наташа, немножко посиневшая, уже не могла говорить.
– Ладно, давай вывертайся потихоньку, – сказал Гена и стал распутывать страдалицу.
Кое-как они с Люсей придали соседкиному телу естественное положение – руки вдоль тела, ноги выпрямлены.
– Спина, – прохрипела тетя Наташа.
– Знаю, знаю. Сейчас за стаканом схожу и вернусь, – ответил Гена, – стаканы будем ставить.
Он вернулся с двумя гранеными стаканами. Люся хлопала глазами.
– Давай, милая, надо повернуться, – говорил Гена тете Наташе, задирая на ней майку и спуская треники.
– Ой, – подала голос соседка, когда сосед шмякнул ей на поясницу стакан. Придержал, стакан приклеился.
– Ничего, будешь как новенькая. Стаканы – оно наверняка. От радикулита и от всех проблем – первое дело, – приговаривал Гена. – Внутрь будешь?
Тетя Наташа кивнула.
– Вот и правильно.
После второго стакана, принятого внутрь, тетя Наташа подумала, зачем ей мумие и лечебная грязь, когда есть стаканы и самогон.
Треугольник
У Алексея была первая жена с ребенком и вторая, тоже с ребенком. Казалось бы, ничего удивительного. Но он был знаменитостью – знакомые дальних знакомых спрашивали про него, как про погоду. С неиссякаемым интересом.
У Алексея – почти сорокалетнего, уже с сединой на висках мужика – имелась сложившаяся компания. Они собирались, напивались и играли в детские игры – ассоциацию, монополию, колпачки, морской бой… В этой компании все знали друг друга давно и уже забыли, кто с кем и когда спал. Жены Алексея – Лена и Оля – были подругами. У подвыпивших друзей они вообще сливались в одну женщину – обе блондинки с одинаковыми стрижками и одной комплекции. Алексей сначала женился на Лене, а Оля была просто любовницей. Все, включая Лену, конечно же, знали про их отношения, но и Алексей, и Оля на намеки реагировали возмущенно. Забеременели Оля с Леной практически одновременно.
Жена Лена с головой ушла в тяжелую беременность, а Оля по причине хорошего самочувствия развила бурную деятельность. Она поехала в больницу к Лене, где та лежала на сохранении, и сообщила, что Алексей ее, официальную жену, больше не любит. Та равнодушно пожала плечами – она пыталась лечь так, чтобы не болели синяки от уколов, растекшиеся по ягодицам. Оля позвонила всем друзьям из их компании и сообщила, что с Алексеем теперь она. Друзья спросили, когда за это можно выпить.
Приехавший из командировки Алексей с удивлением обнаружил в своей квартире отсутствие Лены и присутствие Оли, которая успела и вещи перевезти, и обжиться. Он оценил обстановку и решил, что пусть все родят, а там видно будет. Вскоре из больницы вышла Лена, а Оля легла на сохранение. Особой разницы Алексей не заметил.
На разводе настояла Оля. Алексей развелся с Леной и снова женился. Помнил он эти события плохо по причине бесконечного их отмечания. В его жизни ничего не изменилось – Лена как жила, так и продолжала жить в квартире, потому что родственников и жилья в Москве не имела и вообще – привыкла к району. Самое смешное, что Оля с Леной родили одинаково похожих на Алексея мальчиков – Веню и Сеню. Знакомые и друзья Алексея детей регулярно путали, как путали их мам, и очень скоро мальчики откликались на оба имени. Когда в компании появлялись новые люди, рассказ про личную жизнь Алексея – «мужик, который живет с двумя одинаковыми женщинами и у которого два одинаковых сына» – был обязательным пунктом программы.
– Если бы я хоть по рублю за каждое выступление получал… – вздыхал Алексей, опрокидывал рюмку и целовал в щечку то ли Лену, то ли Олю.
А через несколько лет он развелся с Олей и отправил ее вслед за Леной на историческую родину – то ли в Ростов, то ли в Саратов, куда, надо признать, регулярно высылал алименты. Алексей женился на брюнетке с экзотическим именем Дамира, родившей ему девочку, которую назвали Ариадной. Он перестал пить и играть в детские игры. Больше никто о нем ничего не слышал.
Случай с предсказанием
Мы с мамой жили в Москве, а моя бабушка – мамина мама – в далеком южном селе. Телефона у нас в квартире не было, и вся связь осуществлялась через соседку, которая однажды вечером сообщила, что звонила бабушка и сказала, что выходит замуж. И самое главное, просила передать – приехать к нам она не сможет. Муж не отпустит. Моя мама как стояла, так и села. Бабушке на тот момент было пятьдесят семь лет, но дело даже не в этом. Мама собиралась в очень важную командировку и планировала отправить меня, как всегда, к бабушке. И было бы из-за чего поездку отменять! А то из-за какой-то свадьбы, на которую к тому же не пригласили. Мама позвонила знакомой, работавшей в билетной кассе, и уже через два дня мы ехали срывать свадьбу. Нет, до этого мама позвонила бабушке от соседки и сказала, что та не мать, а вообще неизвестно кто, и что матери так не поступают, и что она приедет. Бабушка ответила, что ехать не надо – погода плохая, керосина нет, уголь не заказали, и вообще урожай в этом году не удался, поэтому даже есть нечего.
На станцию, где поезд стоял ровно две минуты, мы прибыли поздним вечером. Вокзал был пуст. Мама вздохнула и приняла решение идти не через город, а вдоль путей – так ближе. Чемодан она несла на голове. На полпути мама поскользнулась и упала. Дальше она шла ковыляя, а я волоком тащила чемодан. Когда мы буквально ввалились в дом бабушки, то застали такую картину – в печке весело трещит уголь, горит керосиновая лампа, на столе стоит ваза с конфетами, а наша бабушка с незнакомым дедом играют в карты. Моя мама в порыве возмущения шагнула в комнату, но зацепилась здоровой ногой о порожек и полетела прямо на комод. Пролетая над комодом, она рукой зацепилась за стол, а головой стукнулась о спинку стула. Дальше были какие-то темные коридоры, машины, песни, танцы, тосты на незнакомом языке и почему-то голос матери, которая выступала на сцене, как Людмила Гурченко или Клавдия Шульженко.
Когда мама окончательно пришла в себя, в комнате было тихо. Рядом сидела бабушка и вздыхала.
– Что случилось? – спросила мама.
– У тебя растяжение на одной ноге и сильный ушиб на другой. На руке гематома. На голове – три шва. Но сотрясения мозга нет, – доложила бабушка.
– А где Маша? – спросила мама, имея в виду меня.
– У родственников в другом селе, – спокойно ответила бабушка.
– У каких родственников? – Мама от ужаса даже присела на кровати.
– У новых. Да ты с ними знакомилась. Не помнишь? – удивилась бабушка.
– Не помню, – призналась мама.
– А что замуж собралась за двоюродного брата дяди Алика, помнишь? – уточнила бабушка.
– А он какой? – спросила мама.
– Кто? Тимурчик? Боюсь, не в твоем вкусе. Точнее, ты не в его. Ты хотела за него замуж выйти, но он не знал, как тебе вежливо отказать. Очень воспитанный мальчик. Испугался, бедный. Ты же до сих пор здесь считаешься… проклятием. Не только на мою голову. Все же помнят, как ты троих женихов до могилы довела. Вот Тимурчик и перепугался вусмерть. Кажется, он сбежал. Не знаю, куда поехал. Но его три дня уже никто не видел.
– Так, мам, я никого до смерти не доводила. – Мама потерла голову, которая сильно болела. – Ты забыла об этом сообщить новым родственникам?
– Наверное, да, забыла. Но они и так все знали, – улыбнулась бабушка.
– То есть бедный Тимурчик сбегал зря, – заметила мама.
– Он все равно был тебе не пара, – пожала плечами бабушка. – Совсем молодой еще. И ему давно было пора начать жить своей жизнью. Очень инфантильный. Так что хорошо, что он уехал. Хоть мир посмотрит.
– Отлично. То есть я собиралась выйти замуж за… инфантильного юношу. И на сколько лет он меня младше?
– Тимурчик? Ему двадцать восемь, кажется, двадцать девять, – ответила бабушка.
– Ну и нормально. Не такая уж я старая для него, – хмыкнула обиженно мама. – А почему ты до сих пор поддерживаешь легенду, что твоя дочь несет смерть своим женихам? Может, этот Тимурчик – мое счастье?
– Легенды живут долго. Дольше нас, смертных, – улыбнулась бабушка.
– Так, подожди, а что ты имела в виду, когда сказала, что эти твои новые родственники и так все знали? – обеспокоенно уточнила мама.
– Ну как что? Тамик же умер, – пожала плечами бабушка.
– Это был несчастный случай. Сто лет назад! Я вообще ни при чем! Уже в Москве жила! – Тут мама все же нашла в себе силы приподняться на подушках. Тамик, ее первый жених,