еще со школы был в нее влюблен и поклялся, что украдет. Украл. Но так неудачно украл, что мама его сама домой привела и сдала на руки родителям – Тамик перебрал с аракой, местной водкой. Молодой был, пить еще не научился, а нервничал очень сильно. Уже потом, спустя несколько лет, Тамик разбился на машине, сорвавшись с горы на серпантине.
– Но Аркадий точно жив и счастливо женат! – возмущенно объявила мама. Аркадий был вторым неудавшимся женихом.
– Да, жив, но каждый день говорит, что лучше бы умер, – кивнула бабушка. – Жена ему досталась такая, что еще год-два – и точно со свету его сживет.
– Ну а что он хотел? Женился на деньгах, пусть терпит, раз так нравится, – отмахнулась от обвинений мама. – Где он, кстати? Все еще в городе?
– Нет, здесь. Пьет много. Приходил, кстати, хотел с тобой повидаться. Говорил, что все из-за тебя, ты ему жизнь сломала.
– Ну конечно! Кто еще виноват? Больше ж некого винить! – воскликнула мама. – Во всем всегда я у вас виновата.
– Любил он тебя очень, – заметила бабушка, – так что не смог эту любовь из сердца вырвать и выбросить. И женился поэтому. Не ради приданого, ради того, чтобы себя успокоить. Не получилось.
– Ой, ну хоть ты не начинай эти сопли и слезы пережевывать! – чуть не закричала мама. – Любовь у него, страдания. А обо мне тогда кто-нибудь подумал? О моих чувствах? Хоть кто-нибудь когда-нибудь интересовался, чего я хочу?
– А зачем интересоваться? Ты всегда делала так, как хочешь, – пожала плечами бабушка. – Ты пока здесь, поговори все же с Аркадием.
– И о чем мне с алкашом беседовать? – отмахнулась мама.
– Нельзя так с людьми. Ни с какими, – горько заметила бабушка.
– Лучше расскажи мне про своего этого… мужа… как его? Алика? Зачем тебе замуж срочно понадобилось? – мама попыталась перевести разговор на более насущную тему.
– А что рассказывать? Он хороший человек, – пожала плечами бабушка.
– И это все? Больше никакой информации не будет? Когда вы расписались? Как прошла свадьба? Я вообще ничего не помню.
– Конечно, не помнишь. Зачем мешать вино с таблетками?
– Я и про таблетки плохо помню, – призналась мама.
– Потому что ты отказывалась их пить, а хотела пить только вино. Поэтому тетя Надя решила подмешать тебе таблетки в вино.
– То есть это не я виновата, а тетя Надя, которой пришла в голову гениальная идея?
– При чем здесь тетя Надя? Тебе врач прописал таблетки от головы. Ты сильно ударилась. А ты требовала вино. И что нам оставалось делать? – Бабушка развела руками.
– Ну вы вообще даете… – мама снова откинулась на подушки. – Сами довели меня до невменяемого состояния, и я еще и виновата! А если бы я умерла?
– Не умерла бы. Таблеток было меньше, чем вина.
– А тетя Надя – это вообще кто? – уточнила мама.
– Сестра Алика. Очень хорошая женщина. Очень добрая и заботливая. О тебе как о родной дочери беспокоилась, – ответила бабушка.
– Слава богу, что не она моя мать, а то с таким беспокойством я бы не выжила, – хмыкнула мама. – А где Маша? Ты оставила внучку с чужими людьми? – Мама снова попыталась встать с кровати.
– Почему с чужими? – удивилась бабушка. – Совсем не чужими. Надя за ней присмотрит, пока ты поправляешься.
– Тетя Надя, которая подмешала мне таблетки в вино? Как ты могла Машу там оставить? – ахнула от ужаса мама. – Так, помоги мне встать. Мы сейчас же туда поедем.
Встать она не смогла. Голова сильно кружилась.
– Тогда ты поедешь туда и привезешь Машу! – закричала мама.
– Хорошо, привезу, не волнуйся. Но Маше там хорошо. Все о ней заботятся. Лишь бы ты не вернулась, – хмыкнула бабушка. – Мне надо еще Тимурчика найти. Надя очень беспокоится. Он ее единственный сын.
– Который до тридцати лет живет с мамой и инфантильный идиот, – заметила мама. – Даже по столичным меркам это странно, не то что по местным законам.
– Тимурчик очень сильно болел в детстве, вот Надя и носилась с ним, – объяснила бабушка.
– То есть он еще и больной. И ты оставила свою единственную внучку с этой женщиной? Если она лечила сына такими же способами, как меня, то я удивляюсь, как он выжил. Немедленно поезжай туда и забери Машу. Или я больше к тебе не приеду и Машу не привезу!
– Да, я поеду, конечно, и привезу. Только пока мне надо к Алику.
– Что? Для тебя он дороже внучки? Дороже меня? Я ходить не могу! Голова кружится! А ты бежишь к какому-то Алику? Что с тобой случилось? Гормоны на старости лет заиграли? – мама кричала, пыталась встать, снова падала в подушки.
– Инфаркт у него. В больнице. Надо его проведать.
– Как инфаркт? У вас же свадьба вроде бы была, – не поняла мама.
– Не было свадьбы. Не успели. Сердце у Алика прихватило.
– О господи.
– Я проведаю Алика, найду Тимурчика, потом заеду за Машей. Потом вернусь, хорошо?
– Да, конечно. Это надолго?
– Тебе врач велел неделю лежать. Так что я успею.
Так было всегда. Бабушка уезжала по важным делам, которые никак не могла отложить. Мама была такой же. Только бабушка ехала спасать людей, а мама – зарабатывать. Так они и жили. Бабушка помогала, мама обеспечивала – и меня, и бабушку. И лекарства для Алика, которые пришлось присылать из Москвы, доставала. А потом еще Тимурчика нужно было пристраивать на работу. Я же оставалась на попечении очередной доброй, но незнакомой женщины, ожидая, пока два единственных родных мне человека помогут всему миру.
Уже на вокзале мама, на одном костыле, с перебинтованной головой и подвязанной платком к шее рукой, спросила:
– А почему я слышала, как поют Гурченко и Шульженко, но на сцене стояла ты?
– Это плохой знак, – серьезно ответила бабушка. – Если мать говорит не надо ехать, значит, не надо.
– Это знак, что твоя мать неожиданно выйдет замуж? – ехидно уточнила мама.
– Нет, это к тому, что в легенды здесь верят долго, – ответила бабушка. – Думают, это ты наслала проклятие на Алика и Тимурчика. Так что не приезжай пока. Пусть успокоятся.
– Да я вообще-то жертва! – кричала мама. – Я даже не помню, что было! Может, Алик из-за тебя с инфарктом свалился. Не выдержал собственного счастья!
– Я ни при чем. С Аликом все было хорошо, пока ты не появилась. Это не я так сказала, а старшие. Я же женщина, я не могу диктовать им, что думать и как решать, – улыбнулась бабушка. – К тому же у меня репутация. Как у и тебя.
– Так ты выйдешь замуж за Алика? – спросила мама.
– Нет. Зачем ему такие нервы еще раз? – ответила бабушка. – Да я и не хочу. Он хороший человек, добрый, спокойный. Ему с нами сложно будет.
– Это точно. С нами точно или инфаркт, или инсульт, – рассмеялась мама и обняла бабушку. Я подошла и попыталась обнять их обеих. Но мама уронила костыль, я – чемодан, а бабушка поскользнулась и упала на попу. Мы с мамой, не удержавшись на ногах, тоже грохнулись, стараясь не упасть на бабушку. В стоявший две минуты поезд нас с мамой закидывала тетя Надя, прибежавшая передать в дорогу пироги. Она оказалась очень сильной и ловкой. Даже чемодан успела закинуть, а сверху пироги уложить. Видимо, очень хотела, чтобы мы уехали.
Совет на всю жизнь
Когда говорят о неженских профессиях, я сразу же вспоминаю мамину подругу – тетю Люсю. Мы тогда жили в городке на Севере, а тетя Люся работала там следователем. Нет, она не была умна и красива, как нынешние сериальные следователи-женщины. Тетю Люсю боялись все, включая мужа – бывшего уголовника – и сына, который состоял на учете в детской комнате милиции. Только моя мама ее не боялась.
Тетя Люся приходила к нам в обед – «пожрать, посрать и поспать», как она заявляла. И делала все вышеперечисленное.
– Стоя-я-ять! – рявкала она, когда я пыталась скрыться в комнате. – На стол собери, быстренька-а-а! Ножульками шуруй, шуруй, пока я тебе их не вырвала!
У тети Люси была одна радость – ходить в лес за клюквой. Она сшила себе из брезента комбинезон, а из совка соорудила приспособление для сбора ягод. Мужа, бывшего уголовника, тетя Люся держала на воле только для одного – из клюквы он гнал отличный самогон. «Компотик», – называла напиток тетя Люся и пила его так же легко и часто, как компот, например, из сухофруктов.
Однажды мама отправила меня с тетей Люсей за ягодами. Видимо, в воспитательных целях. Хотя я повода не давала. Мы долго ехали, потом долго шли. В сторожке тетя Люся выпила с лесником, закусила клюквой и уснула.
– Шуруй ножульками за ягодами, – велела мне тетя Люся, засыпая.
Я пошла в лес. Собрала полкорзины и поняла, что потерялась. Меня нашли к вечеру. Тетя Люся называла меня такими словами, значения которых я до сих пор не знаю.
Меня обкусали комары до такой степени, что все незащищенные части тела – лицо, руки – покраснели и опухли. Пошла аллергическая реакция. Тетя Люся решила снять аллергический приступ своим «компотиком». От самогона мне, как ни странно, полегчало. Помню, по дороге домой тетя Люся хлестала меня по щекам, наклонялась так, что я чувствовала запах «компота» и кричала: «Не спать! Что ж ты хилая такая? А если на малолетку попадешь? Такие не выживают! А как же ты рожать будешь? Ты ж баба будущая. Посмотри на меня! Посмотри на меня, я сказала! Видишь? Пожрала, посрала, поспала и дальше пошла. Поняла, как жить надо? Да, еще выпила. Это ж дезинфекция сплошная». Я смотрела на тетю Люсю мутными глазами и кивала.
Именно тетя Люся провела мне инструктаж, когда застукала целующейся в подъезде с мальчиком.
– Значит, слушай сюда, – прижала она меня к стенке, – у мужиков обязательно проверяй документы. Паспорт, сберкнижку. Обыщи квартиру. Да, не забудь найти документы на жилплощадь – на кого записана. Драгоценности, облигации, недвижимость – все запоминай, фиксируй. Дети, бывшие жены, любовницы – все выясни. Когда петух клюнет, поздно будет бегать. Если все чисто – можешь выходить замуж. Поняла?
– Теть Люсь, я не хочу замуж. Мне еще рано. Можно я пойду? – чуть не плакала я.
– Да, и имей в виду, если родственник на зоне, его выписать не имеют права. В этом случае квартиру не продашь! – кричала мне вслед тетя Люся.