Тетя Манана была шеф-поваром. У нее не имелось профильного образования, как, впрочем, и у всех, кто работал в заведении. Но тетя Манана всем управляла лично, гоняя наемных поваров. Сама же, как правило, стояла у плиты, успевая следить за выдачей блюд. За всю выпечку отвечала любимая невестка тети Мананы, Лола. Та тоже не была ни пекарем, ни кондитером, но тесто ее слушалось. И даже эксперименты Лолы прекрасно воспринимались клиентами. Она предложила ввести в меню черные хачапури. Тетя Манана, как ни странно, согласилась. Секрет был в том, что в тесто Лола подмешивала активированный уголь, как делала еще ее бабушка. Бабушка говорила, что тогда желудок не расстроится. Бабушка даже в торт наполеон подмешивала уголь, и все называли его «черный наполеон».
– Бабушка, зачем везде уголь? – спросила однажды Лола.
– Вода плохая, – ответила бабушка, и Лола это запомнила. Замешивала тесто только на кипяченой воде или на боржоми, или на мацони. Хачапури привлекли новых клиентов из числа молодежи, которые про активированный уголь ничего не знали, зато все знали про соцсети. Они фотографировали необычное блюдо и подачу – Лола укладывала небольшие по размеру лепешки на горячий камень. Она же смешивала в лепешках разные виды сыра – от обычного до козьего, что тоже было от бабушки. Когда одного сыра не хватало, приходилось домешивать тот, что есть. Старые рецепты, придуманные из-за голода, неочищенной воды и желания выжить и накормить детей, вдруг стали популярными, необычными.
На мангале стоял старший сын тети Мананы – Резо, муж Лолы. С мясом он умел обращаться, но тетя Манана отправила его учиться. Не на кулинарные курсы, а к дяде Кахе, который считался лучшим мангальщиком города. Учеников он не брал, но так уж случилось, что они с Мананой были одноклассниками, и Каха даже был влюблен в нее, пока не женился на своей Кэти. Так что Резо попал в лучшие руки. И еще удивительное дело – и Лола, и Резо любили свое дело. Ей нравилось печь, ему – жарить мясо. Официантом работал младший сын тети Мананы – Лазо. «Последыш», которого она родила в сорок пять лет. Муж тети Мананы и отец Резо и Лазо умер спустя год после рождения младшего сына.
– Он не вынес такого счастья, – говорила о причинах смерти тетя Манана. Ну, в целом она была права. А кто выдержит, когда ты уже седой, хочешь спокойно сидеть во дворе и пить кофе и вдруг стал молодым отцом? Тетя Манана похоронила супруга, но так его и не простила. Именно после его смерти она переделала овощную лавку, за которую отвечал супруг, в кафе, за которое стала отвечать сама.
– Гиви меня никогда не считал, – гордо объявляла она, – теперь пусть смотрит сверху и считает.
Манана имела в виду, что ее супруг никогда с ней не считался, не верил в ее силы. И она решила ему доказать, что тоже чего-то стоит. Может не только вырастить сына, но и кафе обустроить. А это считай что дом построить.
– Очень он меня обидел, так сильно, что я до сих пор с ним разговариваю, – признавалась Лоле тетя Манана. – Зачем умер? Почему ему жить не хотелось? Разве нужно было меня бросать с сыном, которого я еще грудью кормила? Разве не мог подождать?
– Судьба такая… – Лола не знала, что еще сказать свекрови.
– Ой, я тебя умоляю! При чем здесь судьба? Или живи, или умирай! – отмахивалась тетя Манана. – Он просто испугался! Я же не испугалась родить! Как на меня смотрели, все соседки языки стерли, что я такая старая и рожаю! А он испугался! Я ему говорила – радуйся, тебе все мужчины завидовать будут, раз ты стал отцом! И знаешь, что он мне ответил? Что если бы молодая жена родила, то это нормально, а если старая, то нет. Как он мог мне так сказать? Хорошо, что умер, иначе я бы с ним развелась. Он не хотел ребенка. Говорил, что в нашем возрасте это неприлично. Нужно внуков ждать, а не детей. Зачем он так со мной, скажи? Почему нужно было соседей слушать, а не свое сердце? Не могу его простить. Уже все ему сказала. Что никогда не прощу. На том свете буду припоминать, как он сына не хотел. И теперь я хозяйка этой лавки. Хочу – буду помидоры продавать, хочу – кафе сделаю. Гиви не хотел кафе. Ему назло сделала.
Кафе было названо в честь младшего, любимого сына – «Ламазо». Манана, когда тот был маленьким, говорила: «Лазо чемо ламазо». Лазо – радость моя. Лазо, в отличие от старшего брата, не хотел работать официантом, но, как хороший сын, не мог спорить с мамой.
Администратором в кафе работала двоюродная племянница сестры тети Мананы. Или не двоюродная и не племянница, но все равно родственница. Ника училась в Москве, но что-то не сложилось. Родственники задавали вопросы, тетя Манана оказалась единственной, кто оставил девочку в покое, предложив работу. Ника старалась отблагодарить работой. Она наняла профессиональных официантов, бармена. Лазо она каждый день обещала уволить.
– Детка, он себя еще не нашел, пусть еще поищет, – ласково просила тетя Манана, когда Ника кричала, что Лазо опять опоздал и не хочет работать. – Ты так хорошо на него влияешь! Он хороший мальчик, только еще маленький.
– Тетя Манана, для вас он всегда будет маленьким! – восклицала Ника. – Пусть или работает, или нет!
– Да, дорогая, ты все верно говоришь. Дай ему еще одно последнее предупреждение, – просила тетя Манана.
– Сто первое, – отвечала Ника.
– Какое счастье, что ты у меня есть, – восклицала тетя Манана. – Как бы я без тебя справилась?
– Нужен еще один повар, кстати. У нас много гостей, люди стоят в очереди, ждут. Надо поставить дополнительный стол, даже два. И людям на улице стулья поставить, чтобы могли присесть, пока ждут. И кофе, пусть им кофе приносят.
– Да, детка, конечно. Делай как считаешь нужным, – соглашалась тетя Манана.
Пока конкуренты рекламировали себя через соцсети, Ника закупала дополнительные стулья, нанимала еще одного бармена и лично разносила кофе ждущим в очереди. Ника не вела соцсети, за нее это делали клиенты, фотографируя черные хачапури Лолы, саму тетю Манану, стоявшую у плиты или у стола выдачи.
Тетя Манана была, конечно же, кадром. Выдающимся. Ее грудь практически лежала на столе или нависала над кастрюлей или сковородой. Руки всегда со свежим маникюром, молодые, ухоженные. На каждом пальце по увесистому перстню. На шее – переплетение цепочек. Вместо одноразовой шапочки тетя Манана повязывала платок, но каждый раз необычным способом. Так платок превращался то в тюрбан, то в пиратскую повязку. То был повязан на традиционный грузинский манер, то завязан сзади совсем просто. Платки и перстни на руках стали визитной карточкой тети Мананы. Она сама не понимала, почему так получилось. Но клиентам нравилось – они искали в платках и кольцах тети Мананы особый смысл. Даже начали ходить слухи – если тетя Манана повязала платок в виде тюрбана, будет харчо, а если как традиционная грузинская женщина – надо заказывать лобио и сациви. Клиенты умоляли разрешить сфотографировать тетю Манану в процессе работы.
– Вы как Мадлен Олбрайт, – рассмеялась Ника.
– Это кто? Родственница? Какая ее девичья фамилия? – удивилась тетя Манана.
– Это бывший государственный секретарь США, – объяснила Ника, – она на каждый случай имела свою брошь, которая что-то значила. Она была дипломатом, а броши использовала для зашифрованных посланий.
– О, мне это нравится. Только ты никому не говори, что я завязала платок, потому что Полина меня плохо покрасила. Так отвлеклась, что я наполовину фиолетовая стала. У нее дочь тогда рожала, Полина совсем не в себе была. Если бы у меня была дочь и она рожала, я бы так с ума сошла, что совсем работать не смогла. Кстати, дорогая, ты когда уже встретишь достойного мужчину?
– Тетя Манана, не начинайте, пожалуйста… – закатила глаза Ника.
– Я понимаю, что у тебя стресс и депрессия, но нельзя же все время смотреть на мужчин как на праздник! – воскликнула Манана.
– Я на них наоборот смотрю.
– Нет, дорогая, не наоборот. Ты смотришь, будто они тебе вдруг на голову свалились, а ты не любишь сюрпризы. Так глаза делаешь, что ты этому празднику совсем не рада! Я уже тебе столько женихов сюда приглашала, так ты на них одинаково смотришь! – возмутилась тетя Манана.
– Вы бы предупреждали, что они женихи и от вас пришли, а то я думала, что они клиенты, – рассмеялась Ника.
– Ника, ты такая умная девочка, давай будешь немного поглупее и найдешь себе жениха, выйдешь замуж, родишь ребенка, а потом опять будешь умной, – попросила ласково тетя Манана.
– Я так не умею, – пожала плечами Ника.
– Ох, знаю, что не умеешь, но хотя бы научись. Ты же умная! Мне нужно, чтобы ты была счастлива! Ничего сложного – вот так встала, вот так улыбнулась, потом вот так пошла – и все! – Тетя Манана изобразила, как надо улыбаться, двигаться и уходить.
– Нет, тетя Манана, я вас точно не превзойду! – расхохоталась Ника. – Очень вас люблю, но не выдавайте меня замуж.
– Хорошо, детка. Как скажешь. Ты такая умная, что я не знаю, почему ты еще здесь работаешь. Хочешь я позвоню Луке – это мой брат, – он тебя в хороший ресторан устроит. Не место тебе здесь, – предложила тетя Манана. Она это делала не в первый раз.
– Тетя Манана, мне здесь нравится. Если захочу, сама уйду, – ответила Ника.
Тетя Манана улыбнулась. Она не переставала удивляться, какое счастье ей упало на голову в виде Ники. У этой девочки явно были мозги, и она умела ими пользоваться. Именно Ника будто специально создавала очереди, введя лист ожидания – не электронный, а бумажный, куда надо было записываться лично. Слухи о кафе разносились по городу, гуляли среди туристов. Название, кстати, так и не прижилось. Все говорили – «к тете Манане».
– Почему? – не понимала та.
– Потому что вы бренд, – отвечала Ника, – вы имя, у вас есть харизма. Люди хотят видеть именно вас. И есть еду, которую вы лично приготовили.
– Ох, дорогая, где ты была раньше? Сказала бы об этом моему мужу. Он говорил, что я даже кочан капусты не могу продать, – отмахивалась тетя Манана.
– Вот поэтому я и не хочу замуж, – вдруг призналась Ника, – не хочу, чтобы какой-то мужчина говорил мне, что делать, а что не делать, на что я способна, а на что нет.