По поводу того факта, что люди умирают молодыми, многие из нас слышали или и сами произносили следующее: «Почему старики живут, а молодые умирают?» Вот что отвечают святые отцы на эти слова.
Антоний Оптинский (Письма к разным лицам): «Мы не можем постигнуть, почему молодой преждевременно умирает, а старичок иной скучает уже самой жизнью и от бессилия то и дело охает, но не умирает. Господь же Бог всепремудро, человеколюбно и недоведомо нам всем и каждому полезное устрояет и дарует. Например, если чьи дни сохраняет до самой глубокой старости – благодетельствует; если чью жизнь пресекает в юности или в младенчестве, то еще более благодетельствует.
В истине сих слов удостоверяет нас Святая Церковь в заупокойном тропаре, говоря ко Господу: «глубиною мудрости человеколюбно вся строяй, и полезное всем подаваяй, Едине Содетелю»… По сему доводу мы и должны оставить или, по крайней мере, умерить печаль нашу, дабы не было вменено нам в жалобу на Бога, что Он якобы с нами не человеколюбно поступает».
Макарий Оптинский (Письма, 3, 277): «каждому из нас должно умереть; но когда, Единому Богу известно. И в этом есть предопределение Божие, когда кому умереть. Если кто умирает, в каких бы то ни было летах, в младости, или в старости, или в среднем возрасте, то ему так от Бога назначено; то о сем надобно быть спокойными, токмо примирять свою совесть покаянием и благонадежием. Сколько бы мы ни жили, а все надобно умереть; кто умирает в молодости, то надо полагать, что Богу так угодно».
Еп. Гермоген Добронравин (Утешение в смерти близких сердцу): «Что сказано о младенцах, – то же почти должно сказать и о возрасте юношеском. Если Бог берет к Себе юношей, то, видно, берет их благовременно: видно, они довольно созрели уже для вечности, и Господь берет их, «да не злоба изменит разум его или лесть прельстит душу его» (Прем. 4, 11); а если еще и не дозрели, то они еще несравненно хуже были бы для неба, если бы долее оставались на земле».
Дмитрий Ростовский (Слово на поминовение И.С. Грибоедова): «Писание объясняет, почему судьбы Божии иногда определяют смерть молодому человеку. «Преставлен, – говорит оно, – восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его» (Прем. 4, 10–11). Мы же присоединим к этому еще и следующее: он умирает для того, чтобы более не видеть злобы мира сего, «во зле лежащего» (1Ин. 5, 19), чтобы не отягощаться более бедами настоящего многобедного времени, чтобы не обуреваться, как корабль, морскими волнами – житейскими печалями».
Паисий Святогорец (Семейная жизнь, ч.6): «…исследовав вещи глубже, мы увидим, что, чем взрослее становится человек, тем больше ему надо бороться и тем больше у него накапливается грехов. Особенно люди мира сего: чем дольше они живут, тем больше – своими попечениями, несправедливостями и тому подобным – они ухудшают свое состояние, вместо того чтобы его улучшить. Поэтому человек, которого Бог забирает из этой жизни в детстве или в юности, больше приобретает, чем теряет.
На вопрос, почему Бог попускает, чтобы умирало так много молодых, Паисий Святогорец отвечал: «Никто еще не подписывал с Богом контракт о том, когда ему умереть. Бог забирает каждого человека в наиболее подходящий момент его жизни, забирает особым, только для него пригодным образом – так, чтобы спасти его душу. Если Бог видит, что человек станет лучше, Он оставляет его жить. Однако, видя, что человек станет хуже, Он забирает его, чтобы его спасти. А других – тех, что ведут греховную жизнь, но имеют расположение сделать добро, Он забирает к Себе до того, как они успевают это добро сделать. Бог поступает так, потому что знает, что эти люди сделали бы добро, если бы им представилась для этого благоприятная возможность. То есть Бог всё равно что говорит им: «Не трудитесь: хватит и того доброго расположения, которое у вас есть». А кого-то еще – очень хорошего, Бог забирает к Себе, потому что в раю нужны и цветочные бутоны».
Еще есть следующее расхожее недоумение: «Но молодой человек еще ничего не видел в жизни и не испытал удовольствий».
Во-первых, так, обычно, говорят люди, которые сами воспринимают жизнь как удовольствие и не задумываются о постоянно преумножающихся грехах. Таким людям отцы объясняют следующее.
Василий Великий (Письма, п.292 (300)): «А если умер (отрок) прежде времени, прежде нежели насладился жизнью, прежде нежели пришел в меру возраста, прежде нежели стал известен людям и оставил по себе преемство рода, то (как сам себя уверяю) в этом не приращение горести, но утешение в постигшем горе. К благодарению обязывает сие распоряжение Божие, что не оставил он на земле детей-сирот, что не покинул жены-вдовы, которая бы или предалась продолжительной скорби, или вышла за другого мужа и вознерадела о прежних детях. А если жизнь этого отрока не продолжилась в мире сем, то будет ли кто столько неблагоразумен, чтобы не признать сего величайшим из благ? Ибо должайшее пребывание здесь бывает случаем к большему изведанию зол. Не делал еще он зла, не строил козней ближнему, не дошел до необходимости вступать в собратство лукавствующих, не вмешивался во все то, что бывает худшего в судах, не подпадал необходимости греха, не знал ни лжи, ни неблагодарности, ни любостяжательности, ни сластолюбия, ни плотских страстей, какие обыкновенно зарождаются в душах своевольных; он отошел от нас, не заклеймив души ни одним пятном, но чистый переселился к лучшему жребию. Не земля скрыла от нас возлюбленного, но прияло его небо».
Во-вторых, следует отметить, что, как правило, в нашем воображении рисуются картины о счастливой мирской жизни наших детей и это усиливает наше неправильное восприятие смерти.
Макарий Оптинский (Письма, 5, 89): «…не все ли равно – она умерла бы и много лет поживши; но сколько бы испытала бурь, скорбей и превратностей жизни? Плачущие не жалели ее в сем отношении, а в воображении их рисовался проспект счастливой жизни; а это очень редко случается».
www.ni-ka.com.ua/index.php?Lev=pechalsm#pech21
На все воля Божия
Госпожа Рылеева была вдовой, имела единственного сына, которого любила всей душой. И вот однажды ее пяти– или шестилетний сын заболевает. Долго лечили его, и, наконец, врачи, бессильные что-либо сделать, ушли, а мать опустилась на колени перед иконами и начала усиленно молиться о спасении сына. Среди молитвы на нее напал легкий сон, и видит она большую площадь, слышит звуки военной музыки, гул толпы. Вдруг выдвигается эшафот, на нем виселица, на эшафот вводят ее сына и вешают… Она в страхе просыпается. «Господи! – воскликнула горестная мать.
– Знаю, что это сон, не мечта, а послан для моего вразумления, но все же молю Тебя, оставь в живых моего сына». Господь услышал ее молитву, сын поправился, к великому изумлению врачей, неизвестно чему приписавших подобный случай (впрочем, и врачи в то время были верующими).
Прошло много лет, Рылеев вырос, сошелся с людьми, отвергавшими Бога и все святое, желавшими закрыть все церкви и прекратить богослужение, а также восставшими против самодержавной власти. Они составили союз с целью ниспровергнуть самодержавие и учредить республику. Но заговор был раскрыт – пять его участников, в том числе и Рылеев, были приговорены к смертной казни через повешение. И вот мать Рылеева наяву увидела большую площадь, толпы народа, звуки военной музыки. Воздвигли эшафот, на нем виселицу, и Рылеев был повешен. Его мать не возроптала, не пришла в отчаяние, но с твердостию произнесла: «Прав Ты, Господи, и правы суды Твои».
Прп. Варсонофий Оптинский. Духовное наследие. – Сергиев Посад, 1999.
…Мы не знаем, что лучше для нас: жизнь или смерть, здоровье или болезнь, благополучие или нищета. Воля Божия на все… Хотя бы мы и не понимали ее. Но не всегда хочет человек принимать ее, и тогда бывает хуже.
Расскажу один такой случай. Одна богатая женщина, жившая в Петербурге, имела мальчика в возрасте одного года. Он опасно занемог. Ждали уже смерти. Тогда мать упросила приехать батюшку, отца Иоанна Кронштадтского, и помолиться о выздоровлении больного. Батюшка отслужил молебен. Дитя выздоровело, на радость матери… Шли годы. Она любовалась сыном. Когда ему пошел девятнадцатый год, он полюбил одну девушку, но не был любим. Разочарованный, он покончил жизнь самоубийством.
– И вот, доселе, – говорила мне несчастная мать, – я не могу простить себе: зачем я его вымолила через отца Иоанна?
А другой случай произошел в Ялте. Мне рассказывал его архиепископ Ф., лично слышавший все от матери же.
У одной вдовы заболел единственный ребенок. Врачи не помогали. Дело быстро шло к роковому, как неразумно привыкли говорить, концу. Страдалица-мать обратилась с горячей молитвой к Божией Матери, прося оставить в живых дитя, единственную утеху… Утомленная, она села в кресло и быстро задремала… Было ли дальнейшее в тонком сне или в явном видении, она не может сказать. Только ей явилась Божия Матерь и, точно отвечая на просьбу, сказала: «А ты можешь поручиться, что воспитаешь его как должно и он останется таким же чистым, какой он сейчас?» Ребенку тогда было, кажется, около восьми лет всего.
«Ручаюсь! Ручаюсь! – с горячностью ответила мать. – Только оставь в живых!»
Видение кончилось. Она проснулась. Ребенок, к удивлению врачей, выздоровел. Мать ликовала…
Скоро нужно было отдавать его в школу. Мальчик оказался очень способным. Но вместе с тем и очень восприимчивым к разным дурным наклонностям… Началась борьба матери за душу ребенка… Но ни уговоры, ни угрозы, ни наказания не помогали. Мальчик портился все больше. Мать оказалась бессильной. И, вспоминая данное ею обещание Божией Матери воспитать дитя, а особенно ужасаясь вечных мук, ожидающих грешников (она была глубоковерующей христианкой), однажды обратилась вслух с молитвой к Божией Матери: «Матерь Божия! Если уж он не исправится, лучше возьми его из этой жизни: лишь бы он не погиб для будущей. Воля Твоя!»