Трубку сняли быстро, после первого же гудка. Расстроенный голос помощницы Ибрагимовой, Наташи, кажется.
– Добрый день, это с проходной вас беспокоят. Лебедев.
– Да-да, Руслан Федорович…
– Мне тут говорят, что Майя Аркадьевна в отъезде.
Вздох и сопение в трубке:
– К сожалению, это так, Руслан Федорович.
– И когда она должна быть?
– Не могу вам сказать. У нее в двенадцать конференция в Верховном, к двум она должна была вернуться. Но не пришла. И телефон не отвечает.
– И что делать теперь?
– Не могу знать, Руслан Федорович. Тут такой скандал был. К ней домой водителя Председателя суда отправили, – она перешла на благоговейный шепот, – представляете? Но он еще не вернулся, поэтому я вамничего сказать не могу. Потому что не знаю.
Лебедев сухо попрощался и повесил трубку.
Черт те что! Столько времени потратил…
Досадливо хмурясь, он вышел на улицу. Небо окончательно затянуло. Сизо-серые тучи толпились, приглядываясь к нахохлившемуся городу, замершим в пробках автомобилям, уныло спешащим в метро жителям. Изрядно промокшая почва уже не могла впитывать в себя влагу и теперь стояла, источая противный гнилостный запах, особенно сильный здесь, во дворе старого, давно не ремонтированного дома.
Руслан перешагнул через лужу, торопливо направился к синему «крайслеру», прокручивая схему в голове еще и еще раз, выискивая слабое звено. Звено, которое сможет привести к Лиде.
Он сел в сырой салон, автоматически включил печку. Набрал номер Лидиных родителей. Ответила, судя по собранному, чуть сердитому голосу, Женька:
– Ничего не известно. Тетя Света уже в курсе, что вы были у Павла.
– Каким образом?
– Она сказала, что приходили два пренеприятных типа из органов, допрашивать только-только пришедшего в себя бедного мальчика.
– Ясно.
– Что удалось узнать?
Руслан пожал плечами, только потом сообразил, что собеседница его не видит, вздохнул:
– Вернее всего Столбов к похищению не причастен.
– Почему вздыхаете? Вам бы хотелось бы, чтобы был? – Руслан удивился интуиции юного хирурга.
– Если честно – это был бы самый хороший вариант.
Напряженное молчание в трубке.
– Ясно. Папа спрашивает, что с машиной: нашли ли?
– Пока нет информации, сейчас еду к Пиманову.
– Возьмите меня с собой, пожалуйста! Я тут с ума сойду от бездействия.
Руслану такое соседство было ни к чему – что он сможет обсудить со следователем при родственнице? Но отказывать – тоже не удобно. Семью, как потерпевших, держат в неведении.
– Ладно, через минут сорок буду у вас.
Он нажал кнопку отбоя, как телефон сразу разразился звонкой тирадой. Пиманов.
– Лебедев, руки в ноги и давайте-ка ко мне, – он назвал адрес.
– Что нашли?
– «Паджерик» нащупали.
15
Я падала.
Падала в мутную серовато-пасмурную массу, будто с небес на землю: бесконечно и безвозвратно. Тусклые обрывки облаков, цветастых занавесок, проносились мимо меня. Я тщетно старалась за них ухватиться – они рассыпались в моих руках в блеклый невидимый прах.
Даже при этом падении меня мутило. Стоял острый запах рвоты.
Я цеплялась за ватное пространство вокруг, сумрачно припоминая, что со мной произошло: черную машину, запах промасленной тряпки, духоту и ухабы. И мне все больше и явственнее казалось, что это падение никогда не закончится. И противный запах будет теперь преследовать меня вечно.
– Мама, – кажется, звала я. Но голос застревал где-то глубоко в гортани, выплескиваясь нечленораздельным, пугающим хрипом.
Краешком сознания я вспомнила, что меня привезли в какой-то богом и людьми забытый дом. В сероватой дымке сразу всплыло окно, в которое равнодушно заглядывал лось, тыкаясь в крохотное стекло мягкими ворсинками приплюснутого носа.
– Господи, помоги…
Мой голос звучал откуда-то снаружи, тускло и незнакомо.
Дурнота усилилась, увлекая меня все ниже и ниже, перехватывая холодным обручем голову, выворачивая внутренности.
Сколько же можно падать?
Мимо, растягиваясь как на фотопленке с эффектом задержки кадра, проплывали очертания чего-то неясного: то ли цветные занавески, то ли рваные кружева.
– Мне плохо… Помогите.
И снова бесконечный тоннель.
Снова бесконечное падение.
Через сорок минут Лебедев уже вглядывался в экран монитора: в кабинете Пиманова на приставном столике устроился моложавый оперативник с покрасневшими от многочасового пребывания перед компьютером глазами. Пиманов его представил как Данилу Комова. Тот, прищурившись, устанавливал бегунок видео на нужной отметке: в блокноте перед ним ютились криво написанные цифры.
Он простужено откашлялся:
– Это видеозапись наблюдения стоянки международного торгового центра напротив ресторана «Сергей Есенин». Одна из камер как раз настроена на проезжую часть и захватывает фрагмент стоп-кармана напротив, – он приостановил прокрутку. В верхнем правом углу замерли цифры «19:38»: – В девятнадцать тридцать восемь проехал автомобиль «крайслер» темно-синего цвета с государственными номерами 988 АРУ, принадлежащий господину Лебедеву Руслану Федоровичу…
– Это я, – на всякий случай отметил Руслан.
Комов кивнул.
– …за ним, с интервалом полторы-две минуты…
– …то есть буквально след в след? – уточнил Пиманов.
Комов медленно, будто с усилием, кивнул:
– Да, следом проехал черный «паджеро» с государственными номерами 216МКТ, зарегистрированный на Лобову Татьяну Ивановну. Автомобиль припарковался и простоял там до двадцати одного ноль шесть. После чего отбыл.
Лебедев коротко глянул на Пиманова.
– Это время, когда мы с Лидой были в ресторане и гуляли по набережной, – пояснил он.
Следователь хмуро кивнул, чиркнул в блокноте и снова уставился в монитор:
– Кто-нибудь выходил из паджерика за это время?
Комов снова откашлялся и довольно улыбнулся:
– Во-о-от, не зря говорят: курение вредит!
Комов передвинул бегунок на четыре минуты вперед и снова включил кнопку воспроизведения. Пиманов и Лебедев увидели, как пассажирская дверь приоткрылась, выпустив из салона крепкого парня лет двадцати пяти – тридцати на вид, в черной кожаной куртке с надписью «Harley» на спине, темных джинсах. Пассажир «паджеро» неторопливо размял ноги, как обычно делают после длительного сидения, попрыгал на месте и закурил, прикрывая пламя зажигалки от ветра. Потом подпрыгивающей походкой обошел машину и встал рядом с водительской дверью. По-хозяйски облокотился на крышу, что-то сказал человеку в салоне. Зеленоватое стекло опустилось на пятнадцать-двадцать сантиметров, показывая замершему следователю и адвокату худощавое лицо в бело-красной бейсболке.
– Увеличить можно? – прохрипел Руслан, приближая лицо к монитору, практически прилипая к нему.
Комов громко шмыгнул носом и увеличил масштаб изображения.
– Надо показать красавцев Столбову, может, узнает?
Лебедев с сомнением покачал головой:
– Здоровый бородатый кавказец и дрыщ? – он повторил описание, которое дал Столбов нападавшим.
Пиманов неопределенно махнул рукой.
– Да ему от страха любой крепкий мужик здоровым кавказцем покажется. А второй, – следователь прищурился, – ну, дрыщ и есть… Что с него взять. Кстати, фейсы не знакомые случаем, а, господин-товарищ адвокат? Вашу версию отрабатываем…
Руслан разочарованно вздохнул:
– Нет, с этими не знаком. А владелицу «пробили»?
Комов коротко на него посмотрел, перевел взгляд на Пиманова:
– Пробили. Лобова Татьяна Ивановна, шестьдесят второго года рождения, автомобиль получила от мужа после развода и раздела имущества два года назад. На нем числятся штрафы ГИБДД и ограничение на регистрацию по неуплаченным коммунальным платежам, поэтому продала по доверенности тогда же, два года назад. Вот этого, который курит, – он ткнул пальцем в монитор, – гражданка Лобова опознала как покупателя. Паспортных данных и копию доверенности не сохранила.
Следователь удрученно выдохнул:
– Ясно. Что после двадцати одного ноль шесть было? Удалось установить, куда двинул этот автомобиль? – Данил снова откашлялся в кулак, тяжело перевел дыхание.
– Лечиться тебе надо, Комов…
– Так точно. Как только, так сразу и пойду лечиться, – и широко улыбнулся: – Насчет пути следования «паджеро» могу сообщить следующее. Группа Тарасова просматривала камеры наблюдения ГИБДД на выездах из города, по Ярославскому направлению, – он перехватил напряженный взгляд Пиманова. – Камеры зафиксировали, как данный автомобиль выехал в сторону области по Осташковскому шоссе в двадцать два часа пятнадцать минут. Далее его зафиксировала автоматическая камера в связи с превышением скоростного режима движения на сто шестнадцатом километре.
Лебедев похолодел.
– Во сколько это было?
– В двадцать два тридцать восемь.
И он потянулся к распечаткам с видеокамеры. Но Руслан уже знал, что там, на заднем пассажирском сидении находилась его Лида. И еще он знал, что это была та самая машина, которая обогнала его при выезде на трассу из дачного поселка.
Лебедев еще был у Пиманова, когда ему позвонил Кириллыч:
– Руслан, – голос у прокурора был сухой и встревоженный. Руслан посмотрел на часы: шестнадцать семнадцать. – Я в Воротниковском переулке. Ибрагимову убили.
Лебедеву потребовалось меньше получаса и мигалка на машине Пиманова, чтобы они добрались до Воротниковского переулка. Тихий фешенебельный район, самый центр Москвы. Сквер, чистые, умытые дождем улочки огибают небольшие особняки. Дом Ибрагимовой он нашел сразу. По толпе зевак, веренице полицейский машин, скорой, притулившейся у самого подъезда, белому микроавтобусу с синей полосой по борту и надписью «Криминалистическая лаборатория».
– Наши уже уехали, что ли? – буркнул Пиманов, не увидев микроавтобуса с алой полосой «Следственный комитет Российской Федерации»