Пять пар глаз уставились на меня.
– А я еще не готова…
– Ну, так давай. Готовься, – Руслан выразительно на меня посмотрел.
Мои уши стали пунцовыми.
Я ни капли, ни мгновения не думала, что он приедет.
Я ни капли, ни мгновения не думала, что я пойду.
Я торопливо красила ресницы, когда в комнату проскользнула Женька:
– Ты уверена?
Я посмотрела на нее и неопределенно покачала головой, так как во рту была зажата ватная палочка. Распахнув дверцы шкафа, выхватила с полки узкие бирюзовые брюки, сорвала с вешалки белую шелковую блузку – захватила их с собой на «пожарный» случай, если вызовут на работу.
– Женька, где мои туфли? Гони на базу!
Женька метнулась из комнаты, через две минуты вернулась с «лодочками» в руках.
– Чего он там делает? – спросила я, расчесываясь и одновременно запрыгивая в туфли.
Женька сделала круглые глаза:
– С папой наш сад изучает!
– О! Тогда можно не торопиться… Он в надежных руках!
Женька хмыкнула:
– Не, лучше топай давай, а то еще на чай останется, придется с ним тортом делиться.
7
В машине меня ждал еще один букет. Роскошные хризантемы.
– Я продуманный, да, – подмигнул Руслан.
Я прислонилась щекой к прохладному бутону:
– Руслан, с чего это вы решили приехать?
Он завел машину, медленно тронулся по дорожке:
– Мы же договорились…
– Да бросьте, не более, чем ребячество.
Он склонил на бок голову. У него красивый профиль. Нет, не как у голливудских звезд: волевой подбородок, решительный взгляд, трехдневная небритость или как там еще.
Но в нем было что-то…настоящее. Прямой нос, чуть длинноват, темно-русые волосы зачесаны назад, открывая небольшой, сантиметра в два, шрам на виске, немного уставший вид. Но самое удивительное, что рядом с ним, хоть мои знания о нем ограничивались его именем и маркой автомобиля, было спокойно.
– Ну, почему «ребячество», – он улыбнулся и искоса, не отрывая взгляда от дороги, глянул на меня. – Вы считаете, что взрослый мужчина не имеет права пригласить понравившуюся ему женщину в кино?
Я пожала плечами:
– Почему не имеет? Просто, это как-то…Так никто больше не делает.
Он усмехнулся:
– Да уж прям… Никто…
– Порывы сейчас не в моде.
– Ну, вот вы же пошли со мной на свидание… Так вроде тоже никто сейчас не делает! Может, я маньяк?
Я расхохоталась:
– Вы забыли, моя семья знает номер и марку вашей машины! И еще Бог знает сколько информации выведал мой отец, пока рассказывал вам о яблонях!
Руслан захохотал:
– Да уж! Действовал профессионально! Кстати, у вас очаровательные родители. Мама мне ваша понравилась.
– Руслан, вы бы мне зубы не заговаривали. Угрожая мне, что вы маньяк, вы сказали, что у нас – свидание… Я запомнила!
Он взял круто вправо и выехал на МКАД.
– А я и не отрицаю: у нас свидание. Во всяком случае, с моей стороны!
Он выразительно поднял брови, но я промолчала. Из приемника снова играл саксофон. Тягуче и печально. В унисон с моим настроением. Руслан откашлялся:
– Лида, вы сегодня задумчивая. Если вам не хочется идти в кино, можем просто погулять: в Кузьминки, или в СерБор поехали.
Я улыбнулась:
– А давайте, на набережную!
Руслан улыбнулся с облегчением и перестрился в крайний правый ряд, устремляясь на ближайшую развязку в сторону центра.
Я прикрыла глаза, прислушиваясь к саксофону. Хрипловатый голос неторопливо нашептывал мелодию, вкрадчиво и откровенно, без прикрас и кокетства.
Как и мое свидание с этим парнем, Русланом.
– Руслан, стыдно признаться, но я не имею понятия, что это играет, а музыка божественная. Кто это?
– Фаусто Папетти. «Маленький цветок», очень популярная композиция. Следующая композиция мне еще больше нравится, Легран, «Осенняя грусть», послушайте.
Я прислушалась. И словно из приемника заморосил мелкий дождик, прикрывая нас ярким оранжевым зонтом.
– Руслан, а вы, на самом деле, джазмен и саксофонист? – может, и бестактный вопрос, но мне интересно. И я решила, что не хочу кокетства.
Руслан крякнул. И покраснел. Ну, точно, соврал.
– Ну, как вам сказать, – он косо глянул на меня.
– Да говорите уж как есть, и так ясно, что соврали…
Он покачал головой, словно споря сам с собой.
– Да, неловко вышло, честно говоря, – машина скользила по шоссе, щетки мерно отбивали ритм, стирая с лобового стекла капли дождя, – само как-то вырвалось.
– И чем вы на самом деле занимаетесь? – меньше всего мне хотелось узнать, что он – крупный нефтемагнат, или владелец заводов и пароходов. Сердце сжалось в ожидании разочарования.
– Просто юрист…
– Просто юрист? – переспросила я, сделав ударение на первом слове.
Он немного нахмурился. От этого стал старше. Косая морщинка легла между бровями.
– Наверно, не просто. Наверно, хороший юрист. А точнее, адвокат.
В голосе мелькнула хрипотца. Теперь я знаю, как звучит его голос, когда он серьезен.
– Почему «наверное»? У вас много клиентов?
Он перестроился в крайний левый ряд, сворачивая на непривычно пустынное Садовое кольцо. И продолжал молчать, подбирая слова.
– «Наверное», потому, что как только ты скажешь утвердительно, что ты «гений», что ты всесилен и тебе не грозит поражение, сразу же удача отвернется от тебя. Как только ты говоришь себе или кому-то еще, что ты ас, ты расслабляешься и теряешь хватку. И Судьба сбрасывает тебя с Олимпа. Ибо только она решает, кому восседать на вершине.
Я улыбнулась:
– Руслан, да вы – фаталист!
– О, да! Еще я очень суеверный!
Я расхохоталась, едва не выронив букет.
– А вот вы напрасно смеетесь. У каждого приличный юриста есть свои заморочки.
– А у вас? У вас какая?
Руслан застенчиво улыбнулся, выдвинув вперед подбородок:
– В судебное заседание всегда хожу в одном и том же костюме. Как в униформе. Только никому ни слова, – и подмигнул мне. – Но это еще ничего. У меня есть один знакомый, так он, пока ведет дело, не меняет носки… С ним случился неприятный случай, когда судебное заседание несколько раз переносили…
И тоже захохотал.
– Так что быть суеверными фаталистами – это наша профессиональная деформация. И знаете, что, Лида, я вам не совсем солгал на счет своей профессии.
– Да неужели? Вы судью на саксофоне очаровываете, как заклинатель змей?
– Неет. Просто джаз – это, в первую очередь, импровизация. Как бы ни были написаны ноты, музыкант редко играет партию абсолютно одинаково. Вот так и мы, всегда готовы к переменам, не смотря на то, какой текст заготовили накануне.
Я кивнула:
– Так вы вообще на саксофоне не играете?
– Чуточку, – и он предостерегающе поднял палец вверх, – только не сравнивайте меня с Шерлоком Холмсом и его скрипкой!
– Ц! С языка сняли!
– Ну, хорошо, успел! Кстати, мы приехали к месту нашего свидания.
И он припарковался под разлапистым ясенем.
Дождь как раз смолк: то ли задремал, то ли в лейке волшебного мальчика на облаках закончилась вода.
Черный «паджеро» припарковался в десятке метров.
Плохо выбритый водитель и его напарник внимательно наблюдали, как мужчина проворно выскочил из темно-синего «крайслера», галантно помог выскользнуть из машины даме.
– Че за телка? – напарник снял бейсболку, почесал лоб. – Сфоткаем?
– На фига? Команды не было.
8
Они поужинали в небольшом ресторанчике на берегу Москвы-реки.
Много лет назад плавал по ней речной трамвайчик, но потом состарился и его едва не отправили на переплавку. Но нашлись бережливые люди. Выкупили. Отмыли. Сделали отличный ресторан: удивительная открытая веранда, прекрасная кухня, живая, талантливая, музыка. Джаз.
Руслан любил это место.
Хотя последний раз бывал здесь несколько лет назад, на свадьбе брата. И ресторанчик запомнился именно музыкой.
– Лида, – он поднял бокал, – я предлагаю перейти на «ты» и познакомится по-настоящему! Как вы смотрите на мое нескромное предложение?
– Положительно смотрю, – она улыбнулась и тоже подняла свой бокал.
– Ну, вот и отлично. И пока режут мой салат, я успею коротко о себе рассказать.
– Врать не будете?
– Во-первых, мы договорились на ты, – он поставил свой бокал на стол. – А во-вторых, я всего один раз чуточку приукрасил свои таланты, это даже не вранье…
– То есть «правда и ничего кроме правды»?
– Клянусь, – он поднял вверх правую руку в стиле голливудских фильмов про адвокатов. – Итак, меня зовут Руслан Федорович, фамилия моя Лебедев. Мне тридцать семь лет – да, я довольно старый, еще чуть-чуть, и совсем выйду в тираж. По профессии я юрист, адвокат, в частности. Терпеть не могу кофе, так как за свою жизнь выпил несколько бразильских урожаев. Холост, никогда не был женат, хотя был пару раз чертовски влюблен. Один раз в детском саду, и ее звали Виктория, второй раз – в институте, и ее звали Александра. Мы едва не дошли до ЗАГСа, но, слава Богу, она решила делать карьеру…
– Почему «слава Богу»?
– Потому что два юриста на одной жилой площади – это врагу не пожелаешь.
– Юристы плохо ладят? Или слишком требовательны?
Руслан чуть наклонился вперед:
– Лида, я скажу страшную тайну, и, скорее всего, сильно об этом пожалею…
– Говори, – Лида тоже наклонилась вперед. Теперь их разделяла пара десятков сантиметров, и она даже чувствовала его дыхание.
Руслан прищурился, при этом его бровь смешно подпрыгнула:
– Мы – страшные зануды!
Лида расхохоталась:
– И это говорит о себе человек, который бросается на помощь незнакомой девушке с тяжелой сумкой, везет ее в Подмосковье, а потом на следующий день везет ее развлекаться в кино!
– Ну, если бы ты знала мои истинные мотивы, ты бы не была в этом так уверена…
– О! Я поняла, сейчас будет откровение: истинные мотивы! Я – вся внимание!