— Соня, — хрипит между поцелуями.
Рука Демьяна опускается на мою лодыжку. Он ведет ее вверх, задирая платье. Он не позволяет себе лишнего. Останавливаться на коленке, поглаживая. Все мои чувства обострены. Кто бы знал, что это бывает так хорошо…
— Демьян, — севшим голосом шепчу, тяжело дыша.
И вот его рука двигается дальше, а платье задирается неприлично высоко. Рука останавливается, так и не дойдя туда, где я желаю его больше всего. Зорин медлит. Ждёт.
Поэтому, прижавшись к нему сильнее, я сама беру инициативу в свои руки. Дрожащими пальцами нахожу оставшиеся пуговицы на рубашке, пытаясь их расстегнуть. Не с первой попытки, но они все же подаются. Жадно я ощупываю его кубики пресса, наслаждаясь гладкостью кожи. Его губы переходят на шею, оставляя мокрые поцелуи до груди в вырезе платья. Он посасывает мою кожу, и это ни с чем несравнимое удовольствие. Мы оба возбуждены до предела. Оба горим. Я готова это сделать, но прежде… Мне нужно кое в чем признаться…
— Демьян, — стону, выгибаясь. — Демьян!
Тяжело дыша, он нехотя отрывается от меня, но не отходит. Он по-прежнему очень близко ко мне. Так близко, что я ощущаю всего его… Если вы конечно понимаете о чем я. Кое-что отчётливо упирается мне в ногу. Пока, что в ногу.
— Я что-то сделал не так? — рассеянно спрашивает.
Этот его невинный вид забавляет меня. Весь из себя милый мишка, которого хочется затискать.
— Нет. Все так, — обнимаю его за шею, оставляю на щеке короткий поцелуй, — просто… Мне нужно тебе кое в чем признаться.
Зорин кивает головой, и всем своим видом демонстрирует, что он целиком и полностью во внимании. А то, что его шаловливые глаза опускаются на мои ноги. Ну, это не он! Это какой-то другой парень!
— Я должна сказать, что я… — боже мой, почему это так сложно?! — что я…
Звонок в дверь, как по закону жанра. Именно в тот момент, когда я полна решимости признаться в том, что ни с кем не спала.
Почему?! Почему именно сейчас?
— Ну? — ждёт Демьян. Он явно не торопится открывать.
— Потом, — машу рукой, когда в дверь звонят еще раз.
Зорин чертыхается, сквернословит, так что мои уши сворачиваются в трубочку, а после, запечатлив на моем лбу поцелуй, идёт открывать.
Как только его широкая спина скрывается в коридоре, я обмахиваю себя руками.
Нет. Нет. Я не передумала, просто потому что адекватная женщина и не хочу отказываться себе в удовольствии. А что будет потом? Ну, потом будет потом!
Зорина мне ждать долго не приходится. Он возвращается спустя минуту. С пакетами еды в руках. Ставит на журнальный столик. Хищно сверкнув своими зубами, неторопливо направляется ко мне.
Я уже готова продолжить начатое, но он подхватывает меня на руки и несёт на диван. Усаживает. Раскладывает еду, а после плюхается рядом. Садит меня к себе на колени и откидывается на спинку дивана.
— Что ты хотела мне сказать?
Не похоже, что Зорин настроен на продолжение. Точнее Зорин младший точно настроен хотя бы, потому что упирается мне в зад, но в остальном…
— Ничего такого, — поспешно кидаю. — Потом скажу, — добавляю, когда он напрягаться.
Я вижу, что он хочет настоять, а если и придется вытрясти из меня, но почему-то даёт заднюю. Нет. Он не сдаётся, а даёт мне время.
— Хорошо, — неохотно соглашается. — А теперь давай кушать.
Мы тянемся к коробка с лапшой и Демьян вдруг произносит:
— Я помогу тебе.
— Поможешь? — не понимаю я.
Конечно, он мне поможет проститься с моей девичьей честью. Там в принципе по другому-то и не получится.
— Да, помогу, — заявляет. — Я помогу тебе сбежать, если ты захочешь.
Глава 21
Демьян
«План поменялся» — пишу Лехе, пока Соня принимает душ.
Это сумасшествие, но я готов рискнуть. Готов, пожалуй, впервые в жизни пожертвовать своими интересами ради другого человека. Ради девушки. Я готов бортануть её папашу жмота, чтобы тот ее как кусок мяса не продал Ефимову.
Хитер, конечно, этот жук Павлов. Связать свою дочь браком со своим партнёром. А этот «жених» в возрасте и рад! Как он сказал, ценный экземпляр.
Скажи он мне эти слова пару дней назад, я бы подумал что у мужика явно не все дома. Он бы завел себе язву в лице жены. Уж она бы ему кровушки попила, если всю не выпила.
Дикая, своенравная, абсолютно непослушная. Её поступки не поддаются никакой логике. Разве что той самой — женской. Павлова из тех, кто руководствуется эмоциями. Это меня бесило. Возможно, бесит до сих пор, но это и притягивает, как магнит.
Она кубик-рубик. Загадка для меня. Не знаю, чего мне хочется больше, когда она отматывает трюк, встряхнуть, чтобы мозги встали на место или разложить на любой доступной поверхности. Впрочем, судя по моему члену, которым уже как два часа можно колоть орехи, определенно второе.
«В каком смысле?» — приходит тут же ответ.
«При встрече»
«Что там с документами?»
Мне будто бьют по голове молотком. Бум! И озарение снисходит до меня.
Твою ж мать, а!
Я действительно забыл о компромат. Я настолько был увлечен Соней, что забыл про все на свете. Должно быть, если бы у меня спросили мое имя, когда я стоял промеж её стройных ног, я бы и его не вспомнил.
Эта девчонка определенно может крутить мной как ей вздумается, не то чтобы я собираюсь ей об этом сказать…
Когда Кислый не получает моего ответа в течении пяти минут, он присылает новую смс.
«Ну, что там?»
«Сейчас посмотрю…»
Встав с дивана, иду в комнату. Нахожу на столе папку. Открываю её. Передо мной несколько важных документов. Только берусь за первый, как на мой телефон приходит ещё одна смс.
«Чем ты нахрен до этого занимался???»
На губах растягивается лукавая ухмылка Ему лучше не знать…
Беру первый листок. Он потертый. Ему по меньшей мере лет пятнадцать.
— «Дело №68», — читаю я, и понимаю что я откопал клад. По крайне мере, именно такую ценность представляют эти бумаги.
Читаю дальше. Бумагу за бумагой. Только дойдя до половины, я понимаю, что это то, что может разгромить безупречную репутацию Павлова в пух и прах. Это заведенные на него дела, которые, к слову, не закрытые. Конечно, по истечению лет дело закрывается и т. д., но если поднять архивы. Если дать этому ход… Что ж, я бы на месте Павлова выполнил все мои условия.
Человек устраивающий разбои и занимающийся рэкетом, вот кто он на самом деле. Бандит. Ничем не лучше моего отца. Они друг друга стоят.
Дойдя по последних бумаг, вижу снимки. Не ас качества, конечно, но распознать машину вполне возможно. Следующая фотография тело женщины. Женщины чьи черты мне смутно знакомы. Видел её где-то в детстве что-ли… Может подруга мамы?!
Несколько фото с места событий аварии. Однако, читая прилагающиеся к этому документу, обнаруживаю, что дело заведено не на Павлова. Отнюдь. Павлов потерпевший, а точнее его жена.
Павлова Анна Сергеевна. Мать Сони. Её сбили.
В горле сдавливает от этих картинок. Бедная моя девочка. Остаться без матери совсем малышкой… Мне хочется ворваться к ней в душ и обнять, погладить по голове и спрятать от всего мира. Однако, я не делаю этого.
Следующие фото самого Павлова. Моложе лет на двадцать, но никаких сомнений. Эту жесткую линию челюсти и снисходительно ухмылку я узнаю везде. Он сидит в машине. В машине, которая сбила его жену. Сидит рядом с мужчиной. Этот же мужчина на следующем снимке. Он стоит напротив завода и улыбается во все тридцать два зуба.
Странно.
Переворачиваю фотографию.
«Облонский Николай Николаевич. Хозяин завода. 1989 год.»
Связав дважды два, я прихожу к выводу, что Павлов отжал завод у некого известного под именем и фамилией Облонский Николай Николаевич, а тот из мести сбил его жену.
В те времена простого совпадения не могло быть никак. Очевидно, Облонский хотел» по-хорошему» договориться, но Павлов отказал. Полагаю, были угрозы, долгие войны и как итог: смерть жены.
Мда, у них с моим отцом очень много общего. Они обое погубили своих женщин своим равнодушием.
Черт!
Откидываю бумаги, словно они жгут мне руки. Гнев бушует во мне. Как можно ставить деньги и статус выше жизни дорогих тебе людей? Мне никогда этого не понять. И я не хочу этого понимать.
- Демьян, — слышу позади себя и вздрагиваю. Я настолько был погружен в свои мысли, что не заметил как вошла Соня. — Ты в порядке? — дотрагивается до моего плеча.
- Кхм, — откашливаюсь и поспешно начинаю складывать бумаги в пап, чтобы она ничего не увидела. — Да, все нормально.
Сложив бумаги, кладу папку подальше, а затем поворачиваюсь к ней лицом и хватаю в охапку, зарываюсь лицом в волосы и кружу.
- Ты так долго в душе была, что я уже начал скучать, — воркую я.
Обычно, такие нежности мне не свойственны, но эта женщина вьет из меня верёвки, сама того не осознавая. На самом деле, она это делала с самого начала. Ещё тогда, когда я готовил за неё, потом после неудачного побега лечил и все последующие разы.
- Наверное мечтала обо мне, — шепчу на ушко.
Соня краснеет, толкает игриво в плечо и ворчит:
- Дурак!
- Ах так! — прищуриваюсь и в следующий момент закидываю ее на плечо и отвешиваю смачный шлепок по заднице, отчего она взвизгивает.
— За свое поведение будешь наказана.
Несу её в зал, скидываю на диван, сажусь и притягиваю к себе на колени.
- Все еще не хочешь мне ничего рассказать? — подталкиваю ее.
Павлова открывает и закрывает рот, точно рыба. Мне не хотелось на неё давить, но от любопытства меня едва наизнанку не выворачивает.
- Прямо сейчас? — пискает.
-А почему нет?
- Ну… Просто…
Она не готова. Понимаю, что я давлю на неё, поэтому целую в лоб и говорю:
- Ладно, уговорила. Потерплю до завтра.
Соня не скрывает облегченного вздоха. Кажется, с нее сошло семь потов.
Мы сидим обнявшись, не говорим о будущем, просто разговариваем на разные темы. Она спрашивает, каково это быть юристом, а я честно отвечаю, что не знаю. У меня были задатки, мне нравилось право, кодекс.