— Ален, сейчас осень, холодно. Твое пальто осталось в моей машине. Давай ты не будешь глупить и позволишь мне…
— Как может не глупить какая-то официантка, вроде меня, Дан? Может быть в будущем, когда ты поможешь лучше устроиться…
— Так, иди сюда, — Дан вдруг резко наклонился и взял меня на руки. Прямо возле входа в отель и на глазах у всех. В том числе у журналистов. Боковым зрением я уловила вспышки камер.
Меня впервые нес на руках по улице мужчина. Еще и вот так — я в вечернем платье, а он в смокинге. И мы только что были на благотворительном вечере… В голове невольно возникали ассоциации с балами, принцами и принцессами, вводя меня в эту особую, сказочную эйфорию. Но все это не меняло возникшей ситуации.
Дан поставил меня на землю возле своего автомобиля. Нажал на брелок сигнализации, а потом открыл для меня дверь. Мне ничего не оставалось, кроме как забраться внутрь.
— Алена, я не в восторге от твоей работы и ты это знаешь, — Дан завел двигатель и включил печку.
— А я не восторге от твоего предложения содержать меня.
— Не содержать, а арендовать вам с сестрой квартиру и помочь в поиске адекватной работы, если уж тебе так принципиально важно не брать у меня деньги.
— А это не то же самое?
— Ален, я бизнесмен. Крупный. Из известной в кругах бизнеса семьи, а ты моя девушка…
— Ах, ну да, конечно. Девушке крупного бизнесмена не пристало работать официанткой. Ей бы, например, студенткой колледжа в Лондоне быть, да? Чтоб престижно, а не стыдно!
— Да не стыжусь я тебя! Как ты только умудрилась все вывернуть в эту сторону! — взвился он. — И Владу сюда приплела.
— Владочка сама приплелась. Так мило висла у тебя на шее и так уверенно рассказывала, что ты покувыркаешься со мной какое-то время, а потом женишься на ней.
Дан рассмеялся. А мне захотелось треснуть его чем-то тяжелым.
— Алена, Влада еще ребенок. Избалованный глупый ребенок. Наши родители дружат много лет, она меня с детства знает. Ну и влюбилась, наверное, как девочки влюбляются в друзей своих старших братьев, например… Я обязательно поговорю с ней. Заставлю извиниться за такое поведение.
— Мне не нужны ее извинения. И твой разговор с ней тоже — не нужен.
— А чего же тогда ты хочешь?
— А хочу я, Дан, чтоб ты не позволял своей маме или кому-то другому унижать меня. Да, она делала именно это! Не смей говорить, что я что-то там не так поняла. Она не хочет видеть меня рядом с тобой. Глупого ребенка хочет, а меня — нет. И не дает себе труда хоть попытаться это скрыть. А ты ей поддакиваешь! Не нравится моя работа — ок! Давай решать это между собой без привлечения твоих родителей или кого бы то ни было еще!
Дан дернул плечом. Растер руками макушку, взлохматил волосы.
— Ты права, — сказал он после паузы. — Я не правильно повел себя, не подумал. И я поговорю с мамой. Но ты не думай, пожалуйста, что тебя не принимают, это не так. Серьезно. Просто, — он почесал в затылке, — ты первая девушка, которую я привел в семью. Они… Ну, скажу, как есть, насторожены из-з того, что ты не из нашего круга.
— Боятся, что я с тобой из-за денег? — выпалила я.
— Чего они боятся — это не твои проблемы, Ален. Я все улажу. Не могу обещать, что не будет сложностей, но со временем они сойдут на нет. Я люблю тебя. Это самое главное.
Я едва не расплакалась снова от облегчения. Было ощущение, что у меня что-то очень сильно болело, а вот сейчас меня взяли и вылечили. Непередаваемо.
Дан склонился ко мне и, нежно взявшись за подбородок, поцеловал в губы. Медленным, осторожным поцелуем, который постепенно становился все более страстным, разгоняя по всему телу жар. Мужские пальцы забрались в волосы, притягивая ближе, прошлись по шее, плечам, цепляя бретельку платья.
— Дан, — прошептала я, отстранясь.
— Ты права, увлекся, — прохрипел он. — Ты просто такая… Привлекательная. Не знаю, как долго я еще смогу сдерживаться, чтоб не съесть тебя.
— Дай мне, пожалуйста, еще немного времени, хорошо?
— Конечно. Я буду ждать столько, сколько нужно. Но потом… Берегись, — пророкотал он.
Выпрямившись на сиденье, пристегнул ремень и, включив передачу, медленно вырулил с парковки. Берегись… Мы больше двух месяцев вместе, но секса еще не было. Дело в том, что я не из тех, кто прям сразу… Не то чтобы я уже не ощущала себя готовой, но… Он же привык, что любая готова прыгнуть к нему в постель на первом свидании. И вдруг, получив желаемое, он охладеет ко мне. Кто знает? Именно поэтому я все медлила.
Он привел меня в семью. Сделает так, чтоб меня приняли. И готов ждать столько, сколько нужно. А еще он заботливый, нежный… Так смотрит на меня своими льдисто-синими глазами. По особенному. Так, как ни ни одну другую девушку. А когда целует, когда прикасается, я не хочу чтобы он останавливался…
Откинувшись на сиденье, я смотрела на Дана. Любовалась тем, как он ведет машину. Как хмурится, как горят азартом его глаза, когда разгоняется. Как уверенно держит руль и переключает передачи.
Красивый. Уверенный в себе. Мой. Любимый. И который любит меня.
Все внутри млело от счастья. И в то же время тоскливо щемило. Минут пятнадцать и мы расстанемся. Не хочу, чтоб он уходил. Хочу остаться с ним.
— А давай еще покатаемся? — словно читая мои мысли, предложил Дан.
— Тебе разве не нужно возвращаться?
— Я бы без тебя не возвращался, — пожал плечами он так словно это было само собой разумеющимся. — Так что?
— Давай, — очень стараясь не показывать своей радости, сказала я.
— Кстати, Ален, я хочу тебя попросить, — изменившимся тоном начал Дан, — ты от Ореста держись подальше, хорошо? Он скользкий мерзавец. И у его подчеркнутой доброжелательности очень и очень недоброжелательная причина.
— Ты что ревнуешь, Дан? — хихикнула я — Он же возраста моего папы…
— Ален, я серьезно, — мужчина мазнул по мне напряженным взглядом. — Орест — сын жены папиного брата, дяди Стаса, ныне покойного. И он претендует на большую часть бизнеса, чем та, которая досталась в наследство. Претендует весьма агрессивно если ты понимаешь, о чем я говорю. И чтоб задеть меня сделает что угодно. Так что не будь так доверчива, договорились?
Я кивнула, очень стараясь не показывать что чувствую. А чувствовала я себя какой-то глупой дворняжкой, которая побежала за первым, кто погладил по шерсти, а не пнул ногой как остальные.
Настроение сразу упало. Как можно быть такой доверчивой и наивной? Это незнакомый мир, незнакомое общество, да к тому же очень и очень специфическое из-за количества нулей на банковских счетах. Я не оттуда. А потому мне придется быть вдвое, а то и втрое внимательней, чтоб суметь прижиться среди таких, как Орест с Владочкой.
Дан круто развернулся и я услышала как что-то тихо стукнулось об пол машины сзади.
— Ален, это блокнот свалился, сможешь поднять, пожалуйста?
— Конечно, — перегнувшись на сиденье, я потянулась рукой к по счастью лежавшему недалеко блокноту. Очень красивому в кожаной обложке с кожаной же застежкой. Когда доставала, она развязалась и блокнот открылся.
Я увидела рисунки, выполненные простым карандашем. Супергерои, обычные люди…
— Это твои? — спросила у Дана.
— Угу, балуюсь. Положи в бардачок.
— А можно мне еще посмотреть?
— Да пожалуйста.
Нарочито небрежный тон не мог скрыть истинные эмоции. Похожие были у Ленки когда она мне свои первые фото, сделанные подружкой, показывала. Волнение. Предвкушение. Страх того, что не понравится. Что посчитаю это какой-то глупостью.
Листы “А4” в блокноте были поделены надвое. И на каждой из половинок были изображены сцены. Очень похоже на какие-то комиксы. И нарисовано не хуже, чем в печатных.
А дальше… Дальше была я. Портрет. Как сижу за столиком с чашкой кофе. Я узнала свой наряд и кофейню — мы там были на одном из свиданий.
— Это потрясающе, Дан. У тебя настоящий талант. Просто огромный. Ты уже пробовал издаваться?
— Издаваться? Шутишь, да? Из этого ничего путного бы не вышло. Пустая трата времени и бабла.
Он забрал у меня блокнот и сунул его в бардачок, громко хлопнув замком.
— Да. Именно поэтому полмира фанатеет от тех же “Ходячих мертвецов”. Или от Спайдермена…
— Ален… Это единицы. А тех, у кого ничего не получилось — миллионы. Теория вероятности, все дела.
— Это не повод даже не попробовать!
— Я попробовал. Лет десять назад. Ничего не вышло. Я одумался, понял, что отец был прав, когда говорил, чтоб я не занимался ерундой, и занялся делом, в котором преуспел.
Отец… Вот оно что. Конечно же он был против, нетрудно догадаться. Точно так же, как и мой был бы, если б узнал, что Ленка подалась в модели. На секунду я увидела другого Дана. Юного, как на том фото в правах. У которого была мечта и настоящая страсть в жизни. Но которой было недостаточно чтоб бороться за нее.
Жаль, тогда я не могла представить, что и сама тоже являюсь для него точно такой же страстью, которой будет недостаточно, чтоб за нее бороться. Тогда я до слез жалела юного парня, превратившегося во взрослого мужчину, который, по его же словам, существует как биоробот, а не живет и совершенно не хочет ничего менять. Потому, что преуспел в этом и это его устраивает.
Глава 20
Наши дни
— А ты помнишь, что на День рождения Дана я тебя красила? Не представляешь, как я нервничала и как была счастлива, что ты мне разрешила, — Стефания говорила не переставая. Но это не напрягало, а наоборот избавляло от той неловкости, которая предполагалась на встрече, произошедшей годы спустя после резко прерванного общения. Годы, изменившие нас обеих, но ее намного больше, чем меня. Ведь семь лет назад Стефания была девочкой-подростком, а теперь превратилась во взрослую девушку.
— И накрасила лучше, чем я бы смогла сама, — сказала я. — Знаешь, я очень обрадовалась, когда Богдан рассказал, что ты сделала визаж своей профессией.
— Жаль, что он не обрадовался, — буркнула она. — Как и папа. Они почти не разговаривали в последние годы, а чтоб чмырить меня прям спелись.