Она вздохнула.
— Понимаю.
— Я согласна, он потрясающий парень, очень привлекательный и отлично целуется, но мне нужно сохранять здравомыслие и твёрдо стоять на земле.
— Боже, какая ты зрелая и ответственная. Любая другая уже бы кричала: «Дайте мне горячий секс прямо сейчас!»
Смеясь, я включила передачу.
— Это не мой стиль. Но мне пора. Надо успеть вернуться к полудню.
— Хорошо. Увидимся у Мака и Фрэнни за ужином.
— Захвати вина. И пожелай мне удачи!
Через пятнадцать минут я без труда нашла дом Генри и припарковалась у его подъездной дорожки. Некоторое время сидела в машине, разглядывая его жилище — кирпичный дом в стиле ранчо с пристроенным гаражом, черными ставнями и эркерным окном на фасаде. Я задумалась о том, как он и его бывшая жена впервые подъехали сюда. Был ли это их дом мечты? Представляли ли они себе, как проживут здесь всю жизнь? Планирует ли Генри остаться здесь один? Если да, то женится ли он когда-нибудь снова и попробует ли снова создать семью? Или, возможно, передумает и попытается усыновить ребенка?
— Это не твое дело, Сильвия, — сказала я себе. — У тебя самой есть жизнь, которую нужно собрать по кусочкам. Генри не должен быть твоей очередной «благой миссией». Он взрослый мужчина, и когда будет готов двигаться дальше, он сделает это. Просто зайди туда и убедись, что он знает, что вы всё еще друзья.
Выключив двигатель, я вышла из машины и поспешила на крыльцо. Глубоко вдохнув, постучала несколько раз в крепкую деревянную дверь, покрашенную в черный цвет под стать ставням.
Дверь открыл Генри, выглядящий немного растрепанным, но таким привлекательным в джинсах и черной футболке с дыркой на рукаве. На ногах у него не было обуви, а волосы были влажными, словно он только что оделся после душа. По выражению его лица я поняла, что он удивлен моему приходу.
— Сильвия. Привет.
— Привет. Можно войти?
— Конечно.
Он широко распахнул дверь, и я шагнула в прихожую. Сразу почувствовала запах свежесваренного кофе и горящих дров.
Я огляделась. Слева был кабинет, справа — столовая. Прямо передо мной виднелась семейная комната с горящим камином. Судя по всему, в доме были дубовые полы, поэтому я сняла свои снежные сапоги и оставила их на коврике с надписью «Добро пожаловать».
Генри закрыл дверь и слегка взъерошил волосы.
— Давай возьму твое пальто. Рад, что в этот раз ты его надела.
Я засмеялась и сняла пальто.
— Спасибо.
Он повесил мою куртку в шкаф в прихожей и обернулся ко мне.
— Хочешь что-нибудь выпить? Кофе или чай?
— Кофе звучит отлично.
Я проследовала за ним в семейную комнату, которая соединялась с кухней и уютной зоной для завтраков с одной стороны, и, возможно, спальней с другой.
— Мне нравится твой дом. Здесь так просторно.
— Спасибо. Мы сделали довольно масштабный ремонт, когда купили его.
Я осмотрелась.
— А где ёлка?
— Решил в этом году не ставить. Я всё равно почти не бываю дома.
Он достал белую кружку с зеленым логотипом Кловерли из шкафа и налил кофе.
— Прости, сливок нет, но сахар хочешь?
— Чуть-чуть, спасибо.
— Присаживайся, я принесу тебе.
Я подошла к тёмно-коричневому кожаному дивану и опустилась на один из его углов, лицом к камину. Осматриваясь, я подумала, что дом Генри очень на него похож — оформление было мужским и немного грубоватым, но с красивыми элементами и деталями, намекающими на его любовь к уюту и роскоши. На журнальном столике передо мной лежало несколько больших книг по виноделию. На полке над камином стояли черно-белые фотографии, пара кованых подсвечников, стопка старых книг и небольшой цветок. Вообще, в комнате было несколько растений. На стене слева располагались деревянные полки, телевизор был закреплен в центре, а остальные полки были заполнены книгами, фотографиями в рамках и, кажется, памятными вещами из его путешествий.
Я хотела рассмотреть всё и расспросить его откуда у него эта старая карта? Какое место в мире он любит больше всего? Ему нравятся виноградники или пляжи? Предпочитает ли он роскошные отели в городе или маленькие домики в горах? Он человек океана или озера? Любит ли он горные лыжи или водные? Если бы у него были все деньги мира, остался бы он здесь и занимался бы тем, что делает?
На другом конце дивана лежал массивный плед из толстой шерсти нежного песочного цвета, и я задумалась, кто его мог связать. На мгновение я позволила себе представить нас двоих в такой же зимний день, укрытых этим пледом и друг другом прямо здесь, на диване. Я скучала по этому чувству — быть рядом с кем-то, ощущать лёгкую, непринуждённую близость. Смогу ли я когда-нибудь почувствовать это снова?
Через минуту Генри подошёл с двумя чашками кофе и протянул одну мне.
— Вот, держи. Скажи, если надо послаще.
— Думаю, всё отлично. — Я сделала глоток, обожгла язык и промолчала, не зная, с чего начать этот разговор. Мне было трудно сосредоточиться на причине, по которой я пришла сюда — всё, о чём я могла думать, это его тело, прижимающееся ко мне в темноте. — Ты, наверное, гадаешь, зачем я здесь.
Он опустился на противоположный конец дивана, как можно дальше от меня.
— Думаю, у меня есть предположение.
Я сделала ещё один обжигающий глоток.
— Я подумала, что нам нужно поговорить о том, что случилось вчера вечером.
Его выражение лица было чем-то средним между хмуростью и гримасой.
— Прости за это. Это было совершенно неуместно.
— Генри, это не так.
— Да, так, и я с тех пор корю себя за это.
— Не надо. — Я поставила чашку на стол перед собой и пододвинулась ближе к нему. Положила руку ему на руку — его кожа была тёплой. — Всё в порядке. Не нужно извиняться. Я не жалею.
— Ты не жалеешь?
— Нет. — Я откинулась назад. — Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как меня целовали так?
Он покачал головой, словно боясь услышать ответ.
— Очень давно. И это было приятно. Так приятно, что я не хотела, чтобы это заканчивалось. — На мгновение мне показалось, что он собирается улыбнуться.
— Мне всё равно не стоило этого делать. — Его хмурость не уступала. — Я работаю на твою семью. Ты проходишь через сложный период. Я не знаю, чего хочу.
— Потому что ещё слишком рано это понимать, Генри. — Я снова откинулась назад, сложив руки на коленях. — Мы с тобой всё ещё залечиваем свои раны. И это нормально. Но для меня часть этого процесса, снова почувствовать себя хорошо. Ты заставил меня почувствовать себя красивой, желанной, сексуальной.
— Ты и есть такая, — быстро сказал он.
Я улыбнулась, чувствуя тепло, разливавшееся под кожей.
— Ты тоже.
Он посмотрел на меня с выражением боли на лице.
— Господи, Сильвия. Тебе не стоит говорить мне такие вещи.
— Почему?
— Потому что это порождает у меня идеи.
— Идеи нас не ранят. Я доверяю тебе, что ты сможешь себя вести достойно.
— Возможно, не стоит.
— Ничего не могу с собой поделать. — Я улыбнулась, несмотря ни на что. — Ты же знаешь, я всегда всем доверяю. И если ты окажешься большим мерзавцем, я буду зла. Но моё сердце говорит мне, что ты не такой.
Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, взъерошив волосы.
— Я не такой. Я просто… временно потерял контроль. Но, как я уже сказал, это больше не повторится.
— Но мы всё ещё можем быть друзьями, верно?
— Думаю, да. — Он выглядел не совсем уверенным.
— Надеюсь, Генри. — Я снова наклонилась вперёд и положила руку ему на ногу. — Потому что мне нужен такой друг, как ты.
Его взгляд упал на мою руку.
— Ладно, но тебе действительно нужно перестать меня трогать.
Я рассмеялась и убрала руку с его ноги.
— Я могу это устроить.
— И больше не носи то красное платье, когда я рядом.
— Договорились.
— И, может быть, тот парфюм тоже. — Он глубоко вздохнул. — Он пахнет слишком хорошо.
Я подняла обе руки, показывая ладони.
— Я не буду тебя трогать, буду носить только мешковатую одежду и пользоваться мылом без запаха. Подойдёт?
Но мои пальцы на ногах словно покалывало от радости: ему нравилось моё платье! Ему нравился мой парфюм! Он поддавался искушению, когда я его трогала!
Я чувствовала себя как школьница, которая получила записку с галочкой напротив слова «да» — я ему нравлюсь!
— А мешок на голову надеть можешь? — спросил он.
Я рассмеялась.
— Знаешь, ты тоже не упрощаешь мне задачу.
— Я?
Я покачала головой.
— Нет, ты слишком красивый, слишком умный, и каждый раз, когда ты делаешь что-то вроде того, как отдал мне свою куртку, или говоришь, что я красивая, это заставляет меня таять.
— Именно поэтому я хочу, чтобы ты надела мешок. Если я не увижу, какая ты красивая, может быть, я забуду.
Моё лицо залилось краской, и я улыбнулась ему.
— Ты снова это сделал.
— Я бы сказал, что сожалею, но ты знаешь, я не очень хороший лжец.
— Знаю. — Я отодвинулась на другой конец дивана и взяла кружку с кофе, который теперь можно было пить. — Мне это в тебе нравится твоя честность. Я наслушалась лжи на всю жизнь вперёд.
Он тоже отпил кофе, и мне показалось, что сейчас самое время вернуться к чему-то нормальному, чтобы мы могли спокойно общаться, не чувствуя напряжения или неловкости.
— Спасибо ещё раз за помощь с подарками вчера вечером, — сказала я. — Дети были в восторге этим утром.
— Рад был помочь. Китану понравился его телескоп?
Я кивнула.
— Он так рад его настроить.
— А Уитни? Какой подарок стал её любимым?
— Наверное, ужасно дорогая палетка теней. Я немного боюсь, какой у неё будет вид на рождественском ужине.
Он рассмеялся.
— Ты идёшь к Маку?
— Да. А ты? — спросила я, воодушевлённая этой идеей.
— Нет. Я собираюсь к другому другу.
— Понятно. — Я попыталась не выдать разочарования. Конечно, у него есть и другие друзья. — Мак привезёт девочек на прогулку в новой антикварной повозке днём. Ты должен прийти.