— Нет, я не замерзла. Просто воспоминание о твоих словах мне нравится. — Я повернулась и посмотрела на него через плечо. — Это был не холодный, а восторженный вздрог.
Он улыбнулся, взъерошив мокрые волосы, которые стали темнее от воды, делая его глаза еще глубже зелеными.
— Так что же я сказала?
— Ты сказала: «Не останавливайся». Это было перед…
— О. — Я почувствовала, как щеки загорелись. — Я знаю, когда это было.
— Что это значило?
Я замялась, опустив взгляд на наши ноги под водой, его покрытые волосами, мои гораздо более светлые и гладкие. Яркий красный лак на ногтях ног бросался в глаза на фоне белой фарфоровой поверхности. Ванна была великолепной — чугунной, словно сошла со съемочной площадки викторианского фильма. Когда Генри сказал, что ей никто ни разу не пользовался, я едва поверила. На мой вопрос почему, он ответил, что купил ее, чтобы сделать сюрприз Рене, помочь ей расслабиться, но она уехала до того, как ванну даже доставили. Генри все же установил ее, но так как он не был любителем ванн, она так и осталась нетронутой. Сегодня я с удовольствием решила это исправить.
— Ты не обязана мне ничего рассказывать, — продолжил Генри.
— Нет, все в порядке. — Я снова посмотрела на него. — Мне нужно время, чтобы достичь оргазма. Мой бывший начинал терять терпение.
Лицо Генри ясно выражало отвращение.
— Ты шутишь.
— Нет.
— Я и так знал, что он был козлом, но это уже какой-то новый уровень.
— Да. — Я закусила губу. — Со временем это сделало меня очень неуверенной. Я даже начала притворяться.
На его губах мелькнула слабая улыбка.
— Надеюсь, ты когда-нибудь ему это сказала.
— Жаль, но нет.
— Я до сих пор не могу поверить, как он с тобой обращался. Или с детьми. — Генри обхватил меня руками и прижал к своей груди. — Это меня просто выводит из себя.
— Меня тоже.
Он прижался губами к моим мокрым волосам, но затем резко поднял голову.
— Постой, ты ведь не притворялась сегодня, да?
Я не смогла сдержать смех.
— Нет, уверяю тебя, все было по-настоящему. Я сама едва поверила, когда почувствовала, как подступает первый. У меня давно такого не было. Ну, если не считать тех, что я доставляла себе сама. — Мне стало немного стыдно признаваться в этом Генри, но также невероятно приятно быть с ним такой открытой.
— Поверь, я тебя понимаю. Последнее время мои — исключительно результат «самообслуживания».
— Как давно?
Я почувствовала любопытство, пытаясь понять, были ли у него отношения после того, как жена ушла.
— Месяцев шесть-восемь?
Я села и оглянулась на него.
— Восемь месяцев? Но твоя бывшая ушла только прошлой осенью.
— Да, но весной и летом уже было совсем плохо. После того, как последняя попытка ЭКО провалилась, она вообще не хотела иметь со мной ничего общего. А до этого секс превратился в рутину для нас обоих.
— Понятно. — Я снова устроилась на его груди.
— А у тебя? Как давно?
— Господи, я даже не помню. Он потерял ко мне интерес в этом плане уже много лет назад. Иногда мы делали вид, но, как я уже сказала, удовольствия от этого не было никакого. Я оставалась одинокой и неудовлетворенной. Это было физическое, но без эмоциональной связи. У нас не было настоящей близости.
Он снова поцеловал меня в голову.
— Я понимаю.
— Но сегодня… — Я улыбнулась, перевернулась и устроилась верхом на его бедрах. — Сегодня все было совсем иначе.
— Да?
На его лице появилась самодовольная полуулыбка, и это всколыхнуло во мне жар, даже несмотря на то, что мы уже занимались сексом дважды, и было, наверное, около часа ночи.
Я кивнула, волосы касались его груди.
— За одну ночь с тобой я испытала больше оргазмов, чем за последние пять лет брака.
— Это хорошо. — Он выглядел довольным. — Ну, для меня, по крайней мере.
— И для меня тоже.
Упираясь руками в его грудь, я наклонилась и поцеловала его. Мягко, сладко, нежно, словно пробуя его губы. Между моими ногами я почувствовала, как его тело откликается, и улыбнулась.
— Что смешного? — спросил он, скользя ладонями по моим бедрам.
Я провела руками по его шее и запустила пальцы в волосы.
— Ничего. Я счастлива. Я сказала тебе раньше, что пришла сюда не только за отвлечением, мне нужно было подтверждение. Нужно было убедиться, что я все еще желанна, жива. Хотела почувствовать себя заметной, ценной. Но я даже не ожидала, что это пробудит во мне что-то большее. Моя сексуальность стала ненасытной и требовательной, и удивительно легко удовлетворяемой. — Я начала двигаться бедрами, скользя по его телу. В животе уже нарастало напряжение, кровь ускоряла свой бег. — И я снова достигну вершины ради тебя. Хоть всю ночь.
— Господи Иисусе, — сказал он, его голос звучал низко и хрипло. — Скажи мне, что это не закончится утром, или мне, возможно, придётся привязать тебя в своей спальне только ради того, чтобы дарить тебе оргазмы каждую ночь.
Я рассмеялась, прижимая свои губы к его.
— А вдруг я захочу, чтобы ты меня привязал в своей спальне?
Его член дёрнулся подо мной, и он сжал мои ягодицы ещё сильнее.
— Чёрт побери, Сильвия Сойер, что ты со мной делаешь?
— Сейчас я даже не знаю, — ответила я, слегка приподнимаясь, затем потянулась рукой между нами. Спустя мгновение я медленно опустилась на его длинный, толстый член, слыша, как он стонет от удовольствия, принимая его глубоко. — Но это определённо чертовски приятно.
Позже — намного позже, так как в два часа ночи нас замучил голод, и мы пошли на поиски закусок, мы рухнули в его постель и прижались друг к другу.
— Не могу вспомнить, когда в последний раз спала голой, — сказала я, положив голову ему на грудь.
— Я тоже, — ответил он, обнимая меня. — Тебе не холодно?
— Нет.
За окном температура опустилась ниже нуля, снег всё ещё падал, а ледяной ветер завывал вокруг оконных рам, но я никогда не чувствовала себя такой тёплой, защищённой и уютной. Прошли годы с тех пор, как я засыпала в чьих-то объятиях, зная, что этому человеку не нужно быть где-то ещё и он не хотел бы быть ни с кем другим.
Я понятия не имела, что делаю. Возможно, моя близость с Генри была ужасной идеей, а может, наоборот, лучшей на свете. Я не знала, что из этого выйдет. Ничего не изменилось. Мы всё ещё были двумя людьми, только что пережившими неудачные отношения, которые оставили в нас шрамы, о которых мы, возможно, даже не подозревали. Никто из нас не знал, что ждёт впереди. И у меня были двое детей, которым нужно было, чтобы я любила их за двоих. Сейчас не время для романтики.
Мой внутренний осуждающий голос, который любил включаться именно тогда, когда я наслаждалась неожиданным моментом счастья, уже начал читать мне лекции о родительской ответственности, об обманчивости мужских слов и о том, как опасно доверять кому-то своё тело, секреты, чувства.
Чтобы его заглушить, я сосредоточилась на дыхании Генри. Оно было глубоким, ровным, спокойным.
Я смотрела, как медленно, ритмично поднимается и опускается его грудь, и мир вокруг казался далёким, а тревоги незначительными.
12
Генри
Было раннее утро, когда я проснулся. Серебристый свет начинал пробиваться сквозь жалюзи. Я знал, что за окном будет по крайней мере сантиметров пятнадцать свежего снега, а это значит, что первым делом мне нужно будет расчистить подъездную дорожку, чтобы Сильвия не застряла здесь. Хотя, если честно, я бы не сильно возражал, если бы она осталась.
Я приподнялся на локте и посмотрел на неё. За ночь она перевернулась на другой бок и теперь лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком. Её золотистые волосы разметались по белой наволочке, а тело укрывалось простынёй, обнажая спину, кожа которой светилась в утреннем полумраке.
Мне хотелось сделать столько всего сразу — провести пальцем по её идеальному позвоночнику. Наклониться и уткнуться лицом в её волосы, впитав их сладкий аромат. Прильнуть ближе и обнять её, прижавшись, как запятая. Поцеловать затылок.
Но я замешкался, и она зашевелилась, перевернувшись на спину и приоткрыв глаза.
— Привет.
— Привет.
Она улыбнулась — застенчиво и одновременно соблазнительно. Непреодолимое сочетание.
— Я осталась на ночь.
— Да, так и есть.
— Мы нарушили все правила, верно?
— И не только их. Но разве не в этом был смысл?
Улыбнувшись, она повернулась на бок, подложив ладони под щёку.
— Такое ощущение, будто это был сон.
Я потянулся под простыню и легонько ущипнул её за попу. Она вскрикнула.
— Ай! Значит, это было наяву, — рассмеялась она, потирая место, где я её ущипнул.
— Это было наяву, — я положил руку ей на поясницу и притянул ближе. — Это было неожиданно, даже лучше моих фантазий. Но это было реально.
Её брови взлетели вверх.
— Ты фантазировал обо мне?
— Много раз. Но только с тех пор, как ты вернулась и мы начали разговаривать.
Она улыбнулась.
— Мне нравится быть твоей фантазией.
— А мне нравится настоящая ты ещё больше.
Улыбка стала шире.
— Спасибо. — Она прижалась ко мне, устроив голову под моим подбородком.
Я обнял её и несколько минут гладил её спину. Прошло столько времени с тех пор, как мне хотелось быть так близко с кем-то, как я чувствовал эту защиту и желание владеть.
— Генри? — Её голос прозвучал мягко и нерешительно.
— Да?
— Что теперь?
— Ну, для начала мне нужно будет разгребать тонну снега. Тебе, наверное, нужно забрать детей, а мне в какой-то момент нужно заехать на работу.
— Нет, я имею в виду… что теперь с нами? — Она отстранилась и посмотрела на меня, её глаза были полны сомнений, лицо выражало тревогу. — Я не думала об этом, когда пришла сюда вчера ночью. Мы будем делать вид, что ничего не произошло?
— Это зависит от тебя, — ответил я. — У тебя ситуация сложнее, чем у меня. У тебя есть дети, о которых нужно думать.