— Хорошо.
Мой желудок сжался в узел, пока мы поднимались в мою спальню. Как только мы оказались внутри, я села на край кровати, а Фрэнни закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Я не хочу, чтобы ты паниковала, — сказала она, подняв обе руки в успокаивающем жесте.
— Фрэнни, ты меня пугаешь. Что случилось?
— Помню, ты говорила, что твоим детям нельзя заводить аккаунты в соцсетях, правильно?
— Да, я сказала, что они должны подождать до старшей школы.
— Так вот, у Уитни есть аккаунт в Инстаграм.
— Нет, у неё нет.
Фрэнни кивнула.
— Есть. Она показала его Милли. Тебе нужно это увидеть.
Мой живот скрутило от волнения.
— Господи.
— Всё не так плохо, — успокоила она, садясь рядом со мной и доставая телефон. — Но, думаю, тебе стоит с ней поговорить.
Она быстро нашла аккаунт Уитни и передала мне телефон.
Имя в профиле было вымышленным, но фотографии — настоящие. Ряд селфи с полным макияжем, где она позировала с надутыми губами. Я пролистала вниз, с облегчением не найдя ничего слишком вызывающего, но мне стало тошно от мысли, что она сделала это втайне от меня. Я подняла глаза к описанию профиля: Просто девочка, которая хочет чувствовать себя красивой.
Я закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы.
— Чёрт.
— Всё не так страшно, — мягко сказала Фрэнни, забирая телефон. — Профиль закрытый, и он совсем новый, у неё мало подписчиков. Но я подумала, что тебе стоит знать.
— Спасибо. А теперь скажи, что мне с этим делать.
Она тихонько засмеялась.
— Прости, но с этим у меня пока опыта нет. Хотя, думаю, скоро будет. Милли всё время выпрашивает у Мака разрешение завести соцсети, но он неизменно отказывает.
— А что бы он сделал, если бы узнал, что она сделала это тайком?
— Забрал бы у неё телефон. Наказал бы на всю жизнь. Сильно отругал, рассказав про всех извращенцев и странных людей, которые охотятся на подростков в соцсетях. А потом, поскольку его лекция наверняка включала бы много мата, он, наверное, положил бы долларов двадцать в банку за плохие слова.
Я вздохнула.
— Да, это совсем не мой стиль воспитания. Но, возможно, мой подход неправильный. Может, если бы я была строже, она уважала бы мои правила. Может, я заслужила это.
Фрэнни обняла меня за плечи.
— Перестань. Ты отличная мама. Просто она сейчас переживает сложный период. И, правда, это не такая уж большая проблема. Просто поговори с ней.
— Поговорю. — Я уставилась на наши туфли, пытаясь проглотить ком в горле. — Меня так расстраивает, что она не чувствует себя красивой. Это моя вина? Я уже в начале пути родительства в одиночку всё делаю неправильно?
— Нет, — твёрдо сказала Фрэнни, сжимая моё плечо. — Ты делаешь всё возможное в сложной ситуации. Все девочки её возраста проходят через это. Милли точно такая же. Я не могу сосчитать, сколько слёз она пролила из-за своей причёски перед школой. Её волосы, по её словам, разрушают ей жизнь.
Я покачала головой, немного усмехнувшись, потому что сама хорошо помнила те времена.
— Знаю. Я тоже через это прошла. Но она никогда не вела себя так до развода. Я беспокоюсь, что это связано с тем, что её бросил отец.
— Вот почему тебе нужно поговорить с ней. Или найти ей психолога. Девочки Мака ходили к одному специалисту после того, как их мама ушла. Хочешь её номер? Им она очень понравилась.
— Да, пожалуйста, — кивнула я.
— Хорошо. Я попрошу Мака и напишу тебе. — Она встала, пряча телефон в сумку. — Ты справишься?
Я кивнула.
— Да. Просто иногда кажется, что как только я делаю шаг вперёд в своём новом начале, тут же что-то отбрасывает меня назад.
— Это не шаг назад, Силь. Это просто маленькая кочка на дороге родительства. Ты справишься.
Я улыбнулась ей и глубоко вздохнула.
— Спасибо. И спасибо ещё раз, что взяли их вчера.
— На здоровье. Мы хорошо провели время. Ты-то хоть насладилась вечером наедине?
Моё лицо покраснело.
— Эм, да. Мне очень понравилось.
— Сильвия… — Фрэнни наклонила голову. — Почему у тебя такие красные щёки?
— Потому что я была не совсем одна.
Она ахнула.
— Что?
Я закрыла лицо руками.
— Даже не верится, что я тебе это рассказываю.
— О, мой Бог — ты была с Генри, да?
Я кивнула, всё ещё пряча лицо за ладонями.
— Я знала! — вскрикнула она и заёрзала на месте. — Я говорила Маку, что между вами что-то происходит, ещё накануне Рождества. Так, рассказывай, что случилось?
Я опустила руки на колени.
— Всё.
— В смысле, всё-всё?
— Три раза.
Фрэнни вскрикнула и начала прыгать от радости.
— О, Господи, Сильвия! Это потрясающе! — Она замерла. — Постой, это было потрясающе?
Я кивнула.
— Очень. Я целый день ни о чём другом думать не могу.
— Ничего себе. Значит, ты и Генри.
— Не совсем. Между нами нет чего-то определённого. Мы пока сами не понимаем, что делаем, — призналась я.
— А разве это сейчас обязательно знать? Может, просто посмотреть, куда всё пойдёт?
— Это примерно наш план, — сказала я. — Так что, пожалуйста, никому не говори, ладно?
— Мой рот на замке, — заверила она, делая вид, что застёгивает молнию на рту. — Даже Маку не скажу, если ты не хочешь.
Мне не хотелось просить сестру что-то скрывать от её мужа, но я понимала, что чем меньше людей об этом узнают сейчас, тем лучше.
— Спасибо. Думаю, Генри бы не возражал, если бы Мак знал, но…
Фрэнни подняла руки.
— Не переживай. Я всё понимаю. Когда мы с Маком только начали встречаться, всё было так же — мы никому не говорили, особенно детям. — Она пожала плечами. — Хотя, как оказалось, мы их всё равно не обманули.
Я нахмурилась.
— Да, дети умные. А мои пережили так много, что я просто не хочу добавлять им лишних сложностей.
— Но ты тоже заслуживаешь счастья, Сил, — мягко сказала Фрэнни. — И если время, проведённое с Генри, делает тебя счастливой, то я говорю — дерзай.
— Спасибо. — Я опустила взгляд на руки, лежавшие на коленях, мечтая, чтобы всё было так просто. — Я должна пойти к нему в винодельню сегодня вечером. Но теперь думаю, может, мне лучше остаться дома с детьми. Поговорить с Уитни.
— А ты не можешь сделать и то, и другое?
— Может быть. — Именно это и был главный вопрос, верно? Смогу ли я быть той матерью, которой нужно быть, и при этом иметь этот страстный роман с Генри на стороне?
Я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.
Внизу Уитни умоляла меня разрешить Милли остаться с ночёвкой, и Фрэнни сказала, что ей не сложно. Я согласилась, почувствовав облегчение от того, что мне сегодня не придётся поднимать тему Инстаграма — я не хотела обсуждать это при ком-то ещё. Кроме того, мне нужно было время, чтобы обдумать, как подойти к этому разговору. Я не хотела быть злой и обвиняющей — это не тактика, которая работает с девочками-подростками. И я понимала её желание чувствовать себя красивой.
Господи, разве не это заставляло меня искать встречи с Генри? Потому что он заставлял меня чувствовать себя особенной? Потому что я так долго чувствовала себя некрасивой и ненужной? Разве лайки, которые Уитни хотела получить, не были аналогичны вниманию, которое оказывал мне Генри? Как я могу её осуждать, если сама поступаю так же? Это делало меня лицемеркой?
Эти мысли начали мучить меня так сильно, что я решила написать Генри, что не смогу прийти. Я взяла телефон и открыла его контакт — Большой Член ДеСантис. Увидев это имя, я рассмеялась. Может, я и не отменю встречу. Немного вина и смеха с Генри звучали очень заманчиво. Это не решит мои проблемы, но они точно не усугубятся, пока меня не будет, верно?
И ведь не обязательно заниматься сексом. Мы могли бы просто поговорить. Он мог бы начать учить меня. Мне просто нравилось быть рядом с ним.
После того как я снабдила детей закусками, напитками и пледами в гостиной, я сказала отцу, что пойду в винодельню помочь Генри.
— Так поздно в воскресенье? — нахмурился отец, устраиваясь на одном конце дивана напротив Кита. — Что он там делает?
— Не знаю, — ответила я, торопливо уходя, чтобы он не задал ещё больше вопросов. — Но я ненадолго.
Я закуталась потеплее и отправилась к винодельне. Грузовик Генри стоял на парковке, но он был лишь частично покрыт снегом, что означало, что он уезжал и снова вернулся. Я гадала, ужинал ли он где-то в городе или один дома.
Когда я подошла к стеклянной двери, заглянула внутрь, но сразу его не увидела. Я потянула за ручку, удивившись, что дверь была открыта. Генри появился наверху лестницы, ведущей в подвал, как только дверь за мной закрылась.
— Привет, — сказал он с улыбкой. — Ты пришла.
— Пришла, — ответила я, чувствуя, как сердце начало биться чаще при виде его, а внутри разливалось тепло. Я сняла шапку и перчатки, положив их на высокий стол.
Он подошёл ко мне и огляделся.
— Ты одна?
— Одна.
— Хорошо.
Он запер дверь, выключил верхний свет и притянул меня к себе. Когда его губы соприкоснулись с моими, вновь разжигая пламя внутри, я поняла, что пришла сюда не для разговоров.
Я пришла, чтобы почувствовать.
Обняв его за шею, я ответила на поцелуй, пока мы оба не остались без дыхания, раздражённые громоздкими слоями одежды, мешавшими нам.
— Идём, — сказал он, взяв меня за руку.
Мы двинулись через темноту, спустились по лестнице в подвал. Генри провёл меня мимо стальных баков и рядов дубовых бочек к двери своего офиса. Он толкнул её плечом, открыл и втянул меня внутрь маленькой тёмной комнаты.
— Урок первый, — произнёс он, закрывая за мной дверь. — Никогда не позволяй виноделу заманить тебя в свой офис после работы.
Я рассмеялась, пока он расстёгивал моё пальто и бросал его в сторону.
— Урок второй, — продолжил он, снимая с меня свитер и расстёгивая лифчик. — Ни при каких обстоятельствах не позволяй ему раздеть тебя.
— Думаю, я провалю этот курс, — пробормотала я, пока он становился на колени, стягивая с меня сапоги.