— Ладно.
Я изо всех сил старалась взять себя в руки, прежде чем пойти наверх, но это было бесполезно. К счастью, в комнате Уитни уже был выключен свет. Она лежала под одеялом, обнимая своего медвежонка. Я села на край её кровати и погладила её по волосам.
— Кто был у двери? — спросила она.
— Мистер ДеСантис.
— О. — Она замолчала на мгновение, теребя уши своего медвежонка. — Мам?
— Да?
— Я знала, что это был мистер ДеСантис. И я слышала, как вы разговаривали.
— О. — Я подбирала слова. — Мне жаль, что ты это услышала. Это, наверное, было неприятно. Но я обещаю тебе, Уитни, между нами ничего нет. Мы не встречаемся.
— Я знаю. Я слышала.
— После нашего с тобой разговора в канун Нового года мы с ним решили, что не будем вступать в романтические отношения.
Она колебалась.
— Из-за меня?
— Нет! Нет, милая, не из-за тебя. Просто это было слишком рано. Я не была готова. С тех пор мы только работали вместе. Но даже это скоро прекратится.
Она повернулась ко мне лицом.
— Он сказал, что любит тебя.
— Да, сказал.
— Ты ему веришь?
Я сглотнула.
— Не знаю, Уитни. В этом вся проблема.
— А ты его любишь?
— Не так, как я люблю тебя.
— Но ты его любишь?
— Это… это сложно.
— Нет, не сложно. Это вопрос, на который можно ответить да или нет.
О, Боже, я ведь совсем всё порчу, правда? Как поступить правильно? Сказать ей правду и рисковать тем, что она почувствует себя виноватой и напуганной? Или солгать, чтобы она чувствовала себя в безопасности? Я обыскала своё сердце, но не могла сделать ни того, ни другого. Вместо этого я попыталась представить, что бы сказала моя мама.
— Да, Уитни. Я его люблю. Но я не хочу. У меня сейчас всё перемешано в голове, и я пытаюсь в этом разобраться. Главное — ничего не изменится. Все обещания, которые я дала тебе, я выполню. Мы переедем в наш новый дом, обустроим его так, как захотим, наполним наш сарай животными, о которых будем заботиться, и будем отлично проводить время.
Она ещё мгновение смотрела на меня.
— Ладно.
Я наклонилась и крепко обняла её.
— Вы с братом — самое важное в моей жизни, — сказала я ей. — Мне нужно только это, чтобы быть счастливой.
Когда я выходила из её комнаты, уже почти закрыв дверь за собой, мне показалось, что я услышала её шёпот:
— Я тебе не верю.
Но она сказала это так тихо, что я не была уверена, прозвучало ли это вообще.
23
Генри
Две недели прошли.
Две бесконечные, мучительно одинокие недели, за которые я её так и не увидел.
Виноградник казался безжизненным без неё рядом. Подвал напоминал неизбежную темницу. Но стены моего пустого дома словно стремились сомкнуться вокруг меня, и я проводил на работе больше времени, чем когда-либо.
В первые дни я всё ещё надеялся, что она передумает и вернётся работать в винодельню. Но этого не произошло, и когда Хлоя начала присылать мне на почту отклики на вакансию менеджера дегустационного зала, которую она разместила, моё сердце ушло в пятки — она действительно не собиралась возвращаться.
Я ходил в зал каждое утро, а иногда и по вечерам, едва не ломая себе руки, срывая злость на груше. Я был чертовски зол на себя за то, что спровоцировал эту ситуацию. Почему я не мог проявить немного больше терпения? Дать ей немного пространства? Позволить ей прийти ко мне, когда она будет готова? Вместо этого я помчался к ней, как бык в посудную лавку, разрушив всё своим неуклюжим стремлением завоевать её хрупкое сердце.
И каждую ночь я лежал без сна, мечтая быть рядом с ней, и задавался вопросом, как, чёрт возьми, пережить потерю того, кто никогда даже не принадлежал тебе по-настоящему.
День святого Валентина выпал на пятницу, и я решил провести вечер в зале. Я только что зашёл в дверь, как услышал голос, окликнувший меня:
— Привет, мистер ДеСантис!
Это был Китон. Он стоял у входа, вероятно, ожидая, пока его заберут.
— Привет, Китон. Как дела?
— Хорошо.
— Как прошло занятие сегодня?
— Здорово, — он улыбнулся с энтузиазмом. — Мне очень нравится, и тренер говорит, что я делаю успехи.
— Уверен, что так и есть, — я улыбнулся в ответ.
Он выглядел здоровым и счастливым, может быть, даже выше, чем в последний раз, когда я видел его в канун Нового года. Дети так быстро растут.
— Слушайте, я хотел вас кое-что спросить, — сказал он. — Это для моего проекта на научной ярмарке.
— Конечно, давай, — я поправил сумку на плече.
— Я хочу провести эксперимент, чтобы проверить, влияет ли музыка на рост растений. Мой дедушка подумал, что вы могли бы мне помочь.
— Какая крутая идея. Я с удовольствием помогу, — я сделал паузу. — Но сначала убедись, что твоя мама не против, ладно?
— Ладно.
В этот момент в дверь влетела Уитни.
— Китон, мы ждём тебя целую вечность! Мама говорит, пора идти.
— Ой, извини, — сказал он, указывая на меня. — Я разговаривал с мистером ДеСантисом. Он поможет мне с научным проектом.
Уитни покраснела.
— О… привет.
— Привет, Уитни. Как дела?
— Хорошо, — она смотрела на мои ноги, избегая встречаться взглядом. — Нам пора идти, Китон.
— Ладно, — он с надеждой посмотрел на меня. — Мне нужно прийти в Кловерли, чтобы получить помощь? Мы переехали в новый дом, и теперь там больше не живём, но я могу попросить маму меня привезти.
— Конечно. В любое время, если видишь мой грузовик на парковке, значит, я там, — сказал я, думая, не разозлится ли Сильвия на то, что он попросил у меня помощи. Я не удержался и задал ещё один вопрос: — Как там твоя мама?
— У неё всё хорошо, — сказал Китон, открывая дверь. — Пока!
— Пока, — я смотрел, как они вышли и поспешили к белому внедорожнику, который ждал снаружи.
Я едва мог различить силуэт Сильвии на водительском месте, но знал, что это была она, и реакция моего тела была быстрой и резкой. Грудь сжалась. Руки сжались в кулаки. Кожа под одеждой горела. Эти недели разлуки не облегчили тоску в моём сердце — я всё ещё хотел её.
Когда дети сели в машину, она посмотрела в мою сторону. На мгновение я перестал дышать. Рассказывали ли они ей, что видели меня? Что она делает этим вечером? Была ли она так же одинока, как и я, последние пару недель? Может, она помашет. Но через несколько секунд она снова посмотрела прямо перед собой, и внедорожник тронулся с места.
На следующий день ко мне на работу пришёл один из её детей — но не тот, кого я ожидал.
Я избегал дегустационного зала, который был полон гостей, остановившихся в гостинице на День святого Валентина. Сегодня Хлоя помогала Эйприл, и они заверили меня, что моя помощь не требуется, поэтому я прятался в своём офисе. Когда в открытую дверь постучали, я поднял взгляд и моргнул.
— Уитни?
— Привет, — сказала она, засунув руки в карманы своего пальто.
— Привет. — Я поднялся и посмотрел ей за спину. — Чем могу помочь? Китон ищет меня?
Она покачала головой.
— Нет. Я пришла одна.
— О. — Я был совершенно озадачен. — Всё в порядке?
— Я не уверена. Можно с вами поговорить?
— Конечно. Входи. — Я указал на один из стульев напротив моего стола.
Она зашла в кабинет и неуверенно села на краешек стула. Её лицо было без макияжа, и я заметил, насколько она похожа на свою мать.
— Тётя Хлоя сказала, что вы здесь. Я пришла пешком от дома.
— Твоя мама знает, что ты здесь?
Она покачала головой.
— Я просто сказала ей, что иду на улицу.
— О. — Я смутился еще больше. Прочистив горло, я сел и закрыл свой ноутбук. — Чем я могу помочь?
— Я хочу поговорить с вами о моей маме.
Моё сердце сбилось с ритма.
— Хорошо.
Её глаза опустились на колени.
— Это правда неловко признавать, и мне жаль, но я слышала ваш разговор в ту ночь, когда вы приходили пару недель назад.
— О. — Я неловко переместился в кресле.
— Я не хотела подслушивать, честно. — Теперь её глаза встретились с моими — искренними и обеспокоенными. — Но я не смогла удержаться.
— Всё нормально, — сказал я, стараясь её успокоить. — Мне жаль, если ты расстроилась из-за того, что услышала.
Она открыла рот, закрыла его, поёрзала на месте и глубоко вздохнула.
— Вы это серьёзно? То, что вы сказали? Вы действительно любите мою маму?
На мгновение я был совершенно ошеломлён. Но быстро оправился и прямо посмотрел ей в глаза.
— Да, я это серьёзно. Да, я люблю твою маму.
— Как вы это знаете?
— Что?
— Как вы знаете, что вы её любите?
Сначала я не знал, как ответить, но потом представил Сильвию, и боль в груди усилилась.
— Потому что, когда я думаю о ней, моё сердце начинает биться быстрее. Потому что, когда она в комнате, мне трудно дышать. Потому что я хочу быть с ней всё время. Потому что я хочу делать для неё вещи, которые заставляют её улыбаться. Потому что, когда она счастлива, я тоже счастлив. Потому что она — первый человек, о котором я думаю, просыпаясь, последний, о ком думаю, засыпая, и единственный человек в мире, который заставляет меня чувствовать, что я тот, кем хочу быть.
Уитни моргнула.
— Ничего себе.
Я провёл рукой по волосам, чувствуя неловкость.
— Прости, если это тебя расстраивает, но я человек, который верит в правду.
— Меня это не расстраивает. Я хочу, чтобы вы любили её так.
— Правда?
— Да. Видите ли, когда я впервые увидела вас вместе, я очень испугалась из-за того, что сделал мой папа. Он просто оставил нас ради другой женщины, и это разрушило нашу семью. Мне кажется, я больше не знаю своего папу. Мне кажется, у меня больше нет папы, будто он всё это время только притворялся, что заботится о нас.
— Уверен, это не так, — сказал я, но в душе хотел ударить его за то, что он заставил её так думать.
— Может быть, а может и нет. Но дело не в этом. Мысли о том, что я могу потерять маму так же, как потеряла папу, заставили меня паниковать. Я умоляла её не быть с вами, потому что боялась, что вы отнимете её у нас, как Кимми отняла папу. И тогда мы останемся совсем одни.