Не прошло и четверти часа, как за большим столом собралась вся их ячейка. То есть сам Ипполит, Искра, Максим и…
– А где Аркадий? – поинтересовался Крашенинников, закладывая салфетку за воротник.
– Погулять ушел, – пожал плечами мастеровой, с сомнением разглядывая поданные приборы.
– Я же просил никуда не отлучаться! – недовольным тоном заметил глава.
– Он же еще совсем ребенок, – как бы извиняясь за младшего товарища, сказала Искра. – Не усидел.
Аркадий был самым юным в их группе и, вероятно, от этого не самым дисциплинированным. Нет, он не прогуливал деньги организации, да и кто бы ему их доверил, и не водил на явки продажных женщин, но имелась у молодого человека одна слабость. Любовь.
К слову сказать, гимназисткой старших классов Зиночкой было трудно не увлечься. Природа наделила ее стройной фигуркой, приятными чертами лица и чистой кожей, а любящие родители наняли педагогов, научивших барышню музицировать, петь и танцевать. Голос, к слову сказать, также был весьма недурен. Так что когда Аркаша увидел ее в первый раз на гимназическом балу, участь его оказалась решена.
К несчастью, юная фемина, ставшая предметом обожания многих восторженных юношей, очень хорошо знала о своей привлекательности, а наш герой был слишком застенчив. Поэтому все ухаживания с его стороны свелись к тому, что он ходил за ней по пятам со страдальческим видом. Вздыхал. Разглядывал издали восхищенными глазами, но так и не посмел приблизиться.
И даже теперь, когда он стал самым настоящим революционером, а старшие товарищи, вроде давно бросившего учебу студента Гриши, приучили его к вкусу водки и любви продажных женщин, он продолжал со всем своим юношеским пылом обожать недоступную красавицу-гимназистку. Какая-то маленькая часть его души, сохранившая внутри себя чистоту, раз за разом заставляла его идти по ставшему привычным маршруту, в надежде увидеть предмет своей страсти.
Так было и сегодня. Сначала он сидел со скучным видом у камина, грызя при этом орешки. Затем лакомство кончилось, и тоска стала совершенно невыносимой. Он знал, что ему не следует покидать конспиративную квартиру, но кондитерская лавка находилась совсем рядом и сбегать в нее дело двух минут.
В общем, он постарался незаметно выскользнуть на улицу, и… так уж случилось, что ноги сами понесли молодого человека к женской гимназии.
Ему повезло, хотя занятия уже закончились, но Зиночка вышла из здания позже обычного, да еще и без подружек, и он без лишних свидетелей смог в последний раз насладиться ее видом… «Хотя отчего же в последний раз?» – улыбнулся про себя Аркаша. Вот наступит царство свободы, и тогда он станет героем, приблизившим этот час, а потому…
– Молодой человек, вы мне не поможете? – отвлек его от сладостных грез жалобный женский голосок.
– Что?! – остановился он в замешательстве.
Перед ним стояла модно одетая красивая молодая женщина, скорее даже девушка, с большой коробкой в руках и глубоким отчаянием в глазах. Угадать причину ее огорчений оказалось совсем не трудно. Тесьма на картонке порвалась, отчего нести ее теперь стало неудобно, к тому же неуклюжее сооружение грозило вот-вот развалиться в маленьких руках.
– Помогите, пожалуйста!
– Конечно, – бросился он на помощь и легко подхватил ее ношу.
– Благодарю вас, молодой человек, вы такой галантный кавалер, – облегченно вздохнув, прощебетала она. – Даже не знаю, что бы я без вас делала!
Аркаше, которого до сих пор чаще называли мальчиком, весьма польстило подобное обращение от особы женского пола, и потому он тут же почувствовал себя гораздо увереннее.
– Отчего же вы сами носите коробки? – спросил он свою спутницу. – Ведь можно было поручить это прислуге или мальчику в магазине.
– Скажете тоже, – мило покраснела она. – Вы меня, верно, за барышню приняли, а я служу в шляпном салоне. Посыльный наш заболел, вот и пришлось заказ доставлять мне. И тут еще как назло порвался этот несносный шнурок…
– Так вы модистка?
– Пока только ученица.
– А как вас зовут?
– Дуняша, – охотно представилась доставщица, лукаво стрельнув глазами в сторону добровольного помощника.
– А где вы живете?
– Это вам еще зачем? – сразу насторожилась та и сделала попытку вернуть свою ношу. – Вы не подумайте, я девушка серьезная и всяких там глупостей не позволяю!
– Ну что вы, – смутился Аркаша. – Я вовсе не это имел в виду! Просто я хотел спросить… куда же вы несете эту… э… шляпку?
– Да, это шляпка, – ответила Дуня, все еще с сомнением смотря на него, – а предназначена она для госпожи генеральши Норовой. Она дама очень придирчивая, и если с ее заказом что-то случится, мне не миновать неприятностей!
– Не беспокойтесь, я провожу вас до самых дверей и уж конечно доставлю поклажу в целости и сохранности.
– Спасибо вам, – растрогалась ученица шляпного мастера. – И не обижайтесь на меня, пожалуйста. Просто сейчас так много нахальных мужчин, что юным барышням поневоле нужно быть осмотрительными.
Говоря это, непосредственная девица так мило покраснела, что обижаться на нее у недоучившегося гимназиста не получилось бы, даже если бы тот захотел. Напротив, ее осторожность показалась ему весьма разумной, и потому он решительно направился вперед, намереваясь оградить от любой опасности. Окажись в этих местах в другое время и без столь очаровательной спутницы, молодой человек наверняка бы подумал, что столь обшарпанный двор не самое подходящее место для обитания генеральши, но теперь ему было не до подобных умозаключений.
Пройдя в ворота, Аркаша наткнулся на воз с дровами и попытался обойти неожиданную преграду, но в этот момент что-то тяжелое ударило борца за народное счастье по затылку, заставив померкнуть свет в его глазах.
– Принимайте фраера, – серебряным колокольчиком прозвенел ангельский голосок барышни.
И без того подпорченное настроение Ипполита ухудшалось с каждой съеденной ложкой, пока, наконец, он не отложил ее в сторону.
– Что с тобой? – поинтересовалась Искра.
– Вспомнил об одном важном деле, – буркнул тот. – Мне нужно идти.
– Оно настолько срочное?
– Да. Ума не приложу, как я мог о нем забыть.
– Вы уходите? – осмелился подать голос Светлов.
– К моему величайшему сожалению, придется вас покинуть, – постарался остаться любезным Крашенинников и встал из-за стола.
Скорым шагом проследовав в прихожую, он принялся торопливо одеваться, под недоуменными взглядами товарищей.
– Когда вас ждать? – осведомился Валериан Павлович.
– Ужинайте без меня, – ответил ему Ипполит Петрович и исчез за дверью.
– Нам надобно поговорить, – тихо шепнула Максиму Искра, проводив главу ячейки. – Наедине.
Обед оказался испорчен. Барышня под предлогом отсутствия аппетита ушла в свою комнату, вслед за ней удалился мастеровой, и только хозяин квартиры вернулся к столу, с отвращением глядя на тарелки с недоеденной пищей. «Кой черт меня дернул пригласить их?» – поморщился Светлов и потянулся к графинчику с водкой.
Так уж устроен свет, что когда двое молодых людей разного пола заняты одним делом, между ними часто возникает симпатия. Иногда она взаимна и тогда может перерасти в нечто большее, но чаще чувство вспыхивает только у одного. С Максимом именно так и случилось. Он давно обратил внимание на Искру, не только как на надежного и целеустремленного товарища по борьбе, но и как на красивую и умную женщину. Она, разумеется, заметила это, но со свойственным ей тактом дала понять, что сейчас не время устраивать личное счастье, и не мог не согласиться со столь убедительными доводами. И все же их отношения были куда более близкими и доверительными, нежели с другими членами организации.
Осторожно постучав в дверь ее комнаты и, не дождавшись ответа, мастеровой заглянул внутрь и увидел, что бывшая учительница собирает вещи.
– Что-то случилось? – удивился Максим.
– Нужно уходить, – не оборачиваясь отвечала та.
– Но что случилось?
– Ты видел, как ушел Ипполит?
– Да. Он явно нервничал.
– Нервничал? Вот уж черта с два! – зло рассмеялась обычно не употреблявшая сильных выражений Искра. – Он ужасно напуган и потому бежал.
– Но почему?
– Сам подумай!
– Его так встревожил уход Аркашки?
– Скорее, что тот до сих пор не вернулся.
– Ты полагаешь, он мог попасть в руки жандармов? – нахмурился мастеровой.
– Вот именно! И тогда они скоро будут здесь. А если учесть, что наш гимназист был связным, то и в других местах тоже.
– Ты уверена?
– У Крашенинникова чутье, как у лисы. И если он внезапно исчез, значит для того есть причины.
– Что будем делать?
– Уходим! Вот только нужно мне переодеться во что-нибудь простонародное. Если мы пойдем вместе, одетые как обычно, наша пара будет слишком бросаться в глаза.
– Пожалуй, ты права, – согласился молодой человек.
Новый наряд совершенно преобразил Искру. Толстый платок, вместо изящной шапочки, и бесформенный полушубок, сменивший господское пальто, сделали молодую учительницу похожей на жену какого-то мастерового. Казалось даже, что она стала старше.
– Что ж, прекрасно! – оценила она маскировку в зеркале. – Ты бы тоже замаскировался.
– Сапожки больно хороши, – заметил Максим, наклеивая бороду. – Надо бы что попроще или даже валенки.
– Ничего, сейчас заляпаются, и никто не обратит на них внимания, – отмахнулась та. – В любом случае лишних валенок у нас нет.
– И чемодан приметный.
– А вот это может быть проблемой, – задумалась барышня. – К черту. Брошу его здесь!
– Не надо. Я его рогожей оберну и на плечо закину.
– Тогда идем!
Вышли они, в отличие от Ипполита, через черный ход и с озабоченным видом покинули двор. Не став брать извозчика, Искра с Максимом пешком добрались до остановки и там дождались конки.
Примерно через полчаса перед двором остановились легкие санки, запряженные ладной лошадкой, с которых легко спрыгнули Будищев со Шматовым.