— Это те, кто Семку убил? — прикусила губу девушка.
— Скорее всего они из того же отряда.
— Какого отряда? — не понял Лиховцев.
— Партизанского. Имени Клары с цел… короче, это не важно. Важно будут ли они нас сразу убивать, или их послали только следить?
— Вот так просто, среди белого дня? — изумился Алексей. — Право, у тебя паранойя!
— Вполне возможно, — не стал спорить Будищев и постучал по передней стенке, — Федя, помнишь куда ехать?
— Не маленький, не забыл, — отозвался приятель и щелкнул кнутом.
Запряженная единственной лошадкой колесница Шматова была довольно приметной, и следить за ней было легко. Тем более, что следовавший заранее составленному плану Федор не петлял и не торопился. Заметив, что он поворачивает в какую-то подворотню, преследователи остановили пролетку и после недолгого раздумья сунулись следом.
— Гляди-ка, карета пустая! — воскликнул молодой, показывая на сиротливо стоящий экипаж.
— Черт! — выругался усатый, неуклюже вытаскивая большой револьвер. — Куда они делись?
Достав оружие, он подбежал к брошенному транспортному средству на лошадиной тяге и заглянул внутрь, будто желая убедиться, что там никого нет, и в этом была его ошибка. Притаившийся внутри Лиховцев недолго думая двинул его костылем в грудь. Не ожидавший подобной подлости злоумышленник грохнулся оземь, потеряв оружие, а когда смог подняться на него с двух сторон смотрели стволы в руках двух ветеранов текинского похода, а сообщник стоял с поднятыми руками, не помышляя о сопротивлении.
— Заблудились, убогие? — участливо поинтересовался Дмитрий, но ответа так и не дождался.
— Феденька, обыщи этих неразговорчивых, — велел подпоручик. — Только осторожней, а то мало ли…
— Не учи ученого, — буркнул в ответ Шматов, сноровисто выполняя приказ.
Через полминуты к «Смит-Вессону» добавился капсюльный «Адамс»[46], кастет и два устрашающего вида кинжала.
— Ты посмотри, какой арсенал! — присвистнул Будищев. — Всерьез подготовились.
— Хорошо, хоть палить не начали, ироды, — облегченно вздохнул хозяйственный Федька, — а то бы всю карету издырявили. Латай ее потом.
Узнав, о чем именно переживает его однополчанин, только что выбравшийся из экипажа Лиховцев немного удивился, но стоял молча, не подавая виду. Стеша тоже выглянула из своего убежища, но подойти не решалась.
— Хитер, сатрап царский, — выдавил из себя усатый. — Заранее, поди, приготовился?
— Учиться военному делу надобно настоящим образом! — наставительно заметил подпоручик. — Мы вот именно так и делали. Хотя, вам, наверное, уже поздно…
— Не убивайте! — взмолился все понявший молодой террорист, падая на колени. — За ради Христа, не надо!
— А ты, мил человек, за нами, зачем следил? — нехорошо прищурился Шматов. — Службу, какую хотел предложить, али в трактир позвать? Нет, ты скажи, может мы все не так поняли?
— Миленькие, родненькие, не надо! — пролепетал парень. — У меня мамка больная…
— У Семки тоже мать осталась с маленькими детьми!
— Вы что, всерьез собираетесь расправиться с пленными? — округлил глаза не верящий своим ушам Алексей.
— Во-первых, войны сейчас никакой нет, стало быть, нет и пленных, — заметил Дмитрий, не спуская глаз с противника. — Во-вторых, что еще прикажешь с ними делать?
— Ну, — замялся управляющий. — Их можно допросить, чтобы узнать сведенья, о том кто их послал…
— Да не знают они ничего. Это же торпеды!
— Кто?
— Никто. Просто убийцы. Тупые исполнители.
— Сам ты тупой! — огрызнулся усатый, после чего посмотрел на сообщника и с презрением бросил. — Сопли подбери, не позорься!
— Не убивай их, Митя, — тихо промолвила незаметно подошедшая Стеша. — Семушку все одно не вернуть. Это ведь Гришка с нашей слободки. У него и вправду мать больная.
— А второй?
— Не видела раньше.
— Ладно, сделаем так, — после недолгого раздумья решил Будищев. — Кто из вас участвовал в покушении первого марта?
— Не было меня там! — крикнул молодой террорист. — Христом-богом клянусь, не было!
— А ты?
— Нет, — покачал головой усатый, после чего добавил, — а жаль, уж я-то не промахнулся бы!
— Что скажешь, Федя? — спросил у товарища Дмитрий.
— Лишний грех на душу брать неохота, — рассудительно заметил тот. — А только они нас не пощадили бы!
— Вот и я об этом. Только многие видели, как они за нами ехали, а нам лишние свидетели ни к чему. Так что вяжи их пока, затыкай рты и суй в экипаж. А я пока их возчиком займусь.
Привезшая злоумышленников пролетка все еще дожидалась их на улице. Некогда покрытая черным лаком, а теперь просто обшарпанная и с драным пологом она производила не самое лучшее впечатление. Кучер, напротив, одет, как полагается человеку его профессии в добротный тулуп и почти новый цилиндр с голубой лентой по тулье, придававший ему щеголеватый вид. Судя по всему, ряженый извозчик нервничал, поскольку то и дело вертел головой, вздрагивая от всякого шороха.
Увидев подходящего к коляске Будищева, он сначала растерялся, а потом было поздно, поскольку в бок упирался ствол револьвера.
— Почем овес нынче? — поинтересовался Дмитрий. — Не сильно подорожал?
— Нет, — только и смог выдавить из себя третий террорист.
— Вот и славно, — обрадовался подпоручик, усаживаясь позади него на сиденье. — В таком случае, правь, любезный, в этот двор. Там тебе пассажиры дожидаются.
— А…?
— А вздумаешь, бежать, пристрелю!
Через несколько минут, все три злоумышленника оказались связанными внутри кареты Шматова, а Будищев давал последние наставления Алексею со Стешей.
— Значит так. Берете эту пролетку и дуете сами знаете на какой вокзал. Деньги, документы и вещи у вас с собой, так что с этим задержки не будет. Прибудете на место, дадите телеграмму на главпочтамт до востребования. Текст помните?
— Да.
— Вот и славно. А теперь давайте прощаться!
— Может и вы с нами? — нерешительно спросил Лиховцев. — Переждете некоторое время, а когда все уляжется, вернетесь.
— Нет, Леша. Карты сданы, так что будем играть до конца. И не тревожься раньше времени. Ты же знаешь, мы с Федором везучие. Все будет хорошо. Ты, главное, Степаниду сбереги!
— Пока я жив, ни один волос не упадет с ее головы!
Старые друзья поочередно обнялись, Дмитрий поцеловал непривычно тихую девушку в лоб и они расстались. Алексей со Стешей на пролетке отправились к Финляндскому вокзалу, а бывшие охотники Болховского полка, на карете двинулись в сторону Лиговки. У них еще было много дел.
Глава 14
Давно замечено, чем многолюднее и богаче город, тем больше в нем крутится денежных знаков. Неважно, золото ли это, серебро или, может быть, бумажные ассигнации все они имеют обыкновение сосредотачиваться в местах скопления людей.
Крупные суммы же, в свою очередь, совершенно неодолимым образом манят к себе разного рода личностей, желающих их непременно заполучить. Причем, если одни готовы для этого тяжко трудиться, то другие ищут более легкие пути. Именно поэтому в столичных городах процент бандитов, проституток, банкиров и налоговых инспекторов всегда выше, нежели в иных местах.
Блистательный Санкт-Петербург не являлся в этом смысле исключением. Именно сюда со всех концов необъятной Российской империи стекались капиталы, а следом за ними как бабочки на огонь устремлялись алчущие наживы. Сам город давно превратился в Новый Вавилон, где перемешались народы и языки, а одинокий человек мог затеряться совершенно без следа. А потому длительное отсутствие или даже внезапное исчезновение уже никого не удивляло. Был, как говорится у нас в народе, да весь вышел!
Сегодня утром Ипполит уходил на встречу с одним товарищем, имени которого никто не знал, а за глаза называли «Усатым». Однако тот по какой-то причине не явился. Возможно, заметил слежку и залег на дно, а может быть, просто загулял. Такое с ним иной раз тоже случалось. В любом случае повода для паники пока не было, но настроение у главы ячейки изрядно подпортилось.
— Вы будете кушать? — робко спросил хозяин квартиры Валериан Павлович Светлов.
Строго говоря, он не был владельцам, а, как и большинство жителей доходного дома, снимал ее. Служа по акцизному ведомству, Валериан Павлович не участвовал в активной борьбе с царизмом, но частенько соглашался приютить у себя товарищей. Правда, на этот раз гостей оказалось куда больше, чем обычно и хлопот от них тоже прибавилось. Не говоря уж о том, что одно дело скрывать у себя пропагандиста или немного запрещенной литературы, а совсем другое лиц замешанных в покушении на государя императора. То есть, наверняка он этого, конечно, не знал, но не зря же убежище понадобилось сразу после трагических событий первого марта?
Услышав вопрос, Ипполит Петрович недоуменно посмотрел на Светлова, как будто услышал некую бестактность, но потом улыбнулся и почти любезно ответил:
— Охотно!
— Так я подаю?
— Конечно, вы же здесь хозяин.
От последних слов Валериан Павлович едва не поперхнулся, ибо давно чувствовал себя чужим в собственном жилище, да и, говоря по чести, успел раскаяться, что предложил гостеприимство этим людям. Но делать было нечего, и он пошел накрывать обед.
Не прошло и четверти часа, как за большим столом собралась вся их ячейка. То есть, сам Ипполит, Искра, Максим и….
— А где Аркадий? — поинтересовался Крашенинников, закладывая салфетку за воротник.
— Погулять ушел, — пожал плечами мастеровой, с сомнением разглядывая поданные приборы.
— Я же просил никуда не отлучаться! — недовольным тоном заметил глава.
— Он же еще совсем ребенок, — как бы извиняясь за младшего товарища, сказала Искра. — Не усидел.
Аркадий был самым юным в их группе и, вероятно, от этого не самым дисциплинированным. Нет, он не прогуливал деньги организации, да и кто бы ему их доверил, и не водил на явки продажных женщин, но имелась у молодого человека одна слабость. Любовь.