— Он требует, чтобы я мог констатировать это сам.
— Как?
— Пересчитав собственноручно.
— Но это же абсурд! — воскликнул Алтон, поглядел на часы и сказал: — И вообще деньги уже должны поступить кассирам. А подсчеты займут у вас слишком много времени…
— Я буду считать быстро, мистер Алтон. Ну так вы не возражаете, если мы с вами пройдем в хранилище?
— Возражаю.
— Почему?
— Видите ли, я всегда готов оказать содействие полиции, но ваша просьба заметно нарушит график нашей работы, а мы и так сегодня выбились из колеи…
— Сэр, это не прихоть начальства. Чтобы расследование по делу о налете считать законченным, наш лейтенант…
— Я, пожалуй, сам сейчас свяжусь с вашим лейтенантом, — сказал мистер Алтон и протянул руку к телефону. — Итак, какой, вы сказали, у вас номер?
— Не снимайте трубку, мистер Алтон, — внезапно услышал он.
Алтон поднял взгляд на собеседника и увидел, что тот держит в руке револьвер, который направлен прямо ему в лоб. У него возникло неприятное ощущение. Он подумал: «Не может быть, чтобы такое случалось два раза в один день» — и тут же услышал:
— Слушайте меня внимательно, мистер Алтон. Мы сейчас отправляемся с вами в хранилище, и вы скажете, что я детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка, что я должен забрать наличность и пересчитать ее в вашем кабинете в соответствии с полицейскими правилами. Если вы скажете что-то другое, то я проделаю в вашей долбаной башке дырку. Я четко все объяснил, мистер Алтон?
— Вполне, — со вздохом отозвался Алтон.
Глухой, со своего наблюдательного пункта у мраморного стола, смотрел, как Гарольд и Алтон вышли из кабинета управляющего. Правая рука Гарольда была в кармане, надо полагать, сжимала револьвер. Глядя, как они входят в хранилище, Глухой улыбнулся, а потом стал заполнять бланк получения денег по депозиту. Он написал сначала прописью: «Пятьсот тысяч долларов», а потом указал ту же сумму цифрами.
Из хранилища вышел Алтон с мешком долларов. За ним следовал Гарольд со вторым мешком. Правая рука его по-прежнему находилась в кармане. Когда дверь кабинета закрылась, Глухой двинулся к выходу.
Он весьма гордился собой. Народная мудрость гласит, что молния никогда не ударяет дважды в то же дерево. Но тем не менее это случилось, причем с интервалом в какие-то полтора часа. Гарольд уже завладел наличностью, и несколько минут спустя сзади банка окажутся Дэнни и Роджер. Флоренс заблокирует своей машиной подъезд, и ограбление состоится вторично. Теперь-то оно состоится по-настоящему, именно потому, что первая попытка окончилась неудачей, а никому в голову не придет рассматривать неудачу как неотъемлемый компонент общего успеха. Когда через несколько минут окошко будет разбито второй раз и в Восемьдесят шестом участке и охранном агентстве снова раздастся сирена, Глухой не удивится, если это сочтут за какую-то ошибку. Отразив наглое бандитское нападение, все должны утратить бдительность и нежиться в лучах славы. Конечно, в кабинете Алтона зазвонит телефон и кто-то из ответственных за безопасность лиц поинтересуется, в чем дело. Но к тому времени Гарольд уже покинет кабинет, и они все начнут отход, а когда полиция отреагирует, будет поздно. Все просто и в то же время гениально.
Глухой прошел через вращающиеся двери и оказался на улице. Навстречу торопился высокий человек. Глухой давно не видел Кареллы. Но когда ты стреляешь в человека из дробовика, а он впоследствии возвращает должок из револьвера 38-го калибра, ты неплохо запоминаешь, как он выглядит. Глухой сразу понял, что человек, который так спешит в банк, и есть тот самый Карелла, которого накануне сообщники Глухого атаковали на пустынной улице и лишили и удостоверения, и револьвера. В эту долю секунды Глухой покинул банк, а Карелла как раз в него вошел. Он не увидел Глухого. Они разминулись.
Но появление Глухого на улице являлось заранее оговоренным знаком для Роджера и Дэнни начать действовать, и они рванулись к заветной цели, каковой было окно кассира. Одновременно Флоренс должна была направить свою машину к пересечению улицы и аллеи. Глухой с горечью отметил, что она выучила свои обязанности, словно отличница, и с удивительной точностью отреагировала на сигнал. Карелла между тем вступил в переговоры с охранником. Тот внимал ему с понятным изумлением человека, который в течение пятнадцати минут беседует с двумя лицами, утверждающими, что они являются детективом Кареллой. Глухой понял, что спектакль окончен. Он сделал то, что приходится делать даже самому хитрому и ловкому мастеру интриги. Он пустился наутек.
Между тем события в банке стали разворачиваться с невероятной стремительностью.
Карелла, двинувшись в сопровождении охранника к кабинету управляющего, услышал справа звон разбитого стекла. Он повернулся и, увидев, как человек разбивает стекло кувалдой, сделал то, что сделал бы на его месте любой профессионал. Он выхватил револьвер и выстрелил в налетчика. Затем подбежал к отверстию и выстрелил в человека, сидевшего за рулем машины. В этот момент из кабинета управляющего выскочил третий налетчик с двумя мешками долларов. Охранник, с удивлением отметив, что все это уже сегодня происходило, выхватил свою пушку и стал палить по человеку, которого совсем недавно впустил в банк под видом детектива Кареллы. Он попал в дверь хранилища, попал в дверь кабинета мистера Алтона и, наконец, попал в некстати возникшего мистера Уоршоу, ранив его в руку. Но в человека с мешками он не попал. Тот же, бросив один мешок, выхватил револьвер и начал поливать свинцом центральный проход. Он перепрыгнул через стойку и ринулся к разбитому окну, но тут Карелла ранил его в ногу. Тот завертелся волчком, потом выстрелил в Кареллу и захромал к окошку, отпихнув по пути перепуганную сотрудницу. Он пролез через окно и двинулся дальше к машине с мертвым водителем за рулем. Карелла уложил его вторым выстрелом и тоже бросился к окну. Человек, разбивший стекло кувалдой, был тяжело ранен, но полз по аллее туда, где вдруг взревел мотор машины. Карелла высунулся из окна и выстрелил по машине, которая рванулась так, что завизжали шины. Одна из кассирш истошно завопила. В банк ворвался полицейский в форме и тут же открыл огонь по Карелле, который завопил: «Я сыщик». Тотчас же банк наводнили полицейские восемьдесят шестого участка, а также сотрудники охранной фирмы, которые отозвались на второй за день сигнал тревоги. В двух кварталах от банка машина-беглянка проехала на красный свет и тут же была остановлена патрульным. Женщина, сидевшая за рулем, выстрелила в полицейского из своего пистолета 22-го калибра, но промахнулась. Патрульный ударил ее дубинкой, а затем надел наручники.
Ее звали Флоренс Берроуз.
В свое время Флоренс заявила Глухому, что в жизни не встречала человека, которому можно доверять, и потому не надеется, что кто-то доверится и ей. Она выложила детективам все, что знала.
— Его звали мистер Таубман, — говорила Флоренс, — а встречались мы в отеле «Ремингтон». Номер шестьсот четыре. Раньше мы с ним не были знакомы.
Никто, конечно, не ожидал найти Глухого в отеле «Ремингтон», и его там не оказалось. Но теперь, по крайней мере, сыщики узнали его фамилию и стали проверять ее по городским справочникам, удивляясь, как мало проживает тут Таубманов. Они были полны решимости проверить каждого из Таубманов, даже если на это уйдет вечность.
Они уложились в более сжатые сроки.
Пока они вдохновенно выписывали из справочников всех Таубманов, в отдел позвонил детектив Шмитт.
— Какой мерзавец! — воскликнул он. — Обещал явиться в одиннадцать и слово свое сдержал.
— Это точно, — буркнул Карелла.
— Как я понимаю, он исчез, — продолжал Шмитт.
— Да, но теперь у нас хоть есть след.
— Правда? Какой же?
— Мы знаем его фамилию.
— Отлично! — злорадно усмехнулся Шмитт. — У него небось имеется криминальное досье?
— Скоро мы и это проверим.
— Отлично, отлично… А что, имя редкое? — поинтересовался детектив Шмитт.
— Да. Таких в Айзоле всего одиннадцать. И семь в Калмспойнте. Сейчас просмотрим остальные районы…
— Ну а какая у него фамилия?
— Таубман, — сказал Карелла.
— Вот как?
— А в чем дело? — Карелле почудилась в интонациях Шмитта смесь усмешки и огорчения. — В чем дело? — повторил он, ожидая подвоха.
— Ты, кажется, говорил, что этот тип глухой? — осведомился Шмитт.
— Да…
— Я-то думал, вы знаете…
— Что мы знаем? — Карелла не понимал, к чему клонит Шмитт, но ничего хорошего уже не ждал.
— Просто по-немецки «таубманн» означает «глухой человек», — пояснил Шмитт.
— Большое спасибо.
— Не за что, — сказал Шмитт и положил трубку.
Карелла сделал то же самое. Какое-то время он неподвижно сидел, смотрел на телефон и думал, не стоит ли ему попроситься на работу в пожарное управление.
Берт Лестер Несостоявшийся стриптиз
Зайдя в любимый паб чтобы выпить кружку пива, Майк Аллард не подозревал, что ему придется столкнуться с опасными преступниками, встретить роковую красотку, стать частью шпионского заговора и найти настоящую любовь…
1
Майк Аллард устроился в своем любимом пабе неподалеку от Кембридж-серкус с большой кружкой горького, когда к стойке подошла девушка и села на табурет рядом с ним. Это была пепельная блондинка в сером костюме из баратеи. [Мягкая ткань из шелка с шерстью.] В руке у нее был зонтик, хотя вечер выдался теплым, и вообще в Лондоне вот уже третью неделю не было дождя.
Веселая и полная блондинка по имени Молли Фенвик, которая держала этот паб, остановилась возле Майка и неожиданно осведомилась:
— Правда, что ваша новая пьеса идет с большим успехом, мистер Аллард?
— Да, вроде бы все ничего.
— Это называется «ничего»? Критики просто захлебываются от восторга.
— Кое-кто…
— Все, кого я только читала! — воскликнула Молли. — Похоже, вы написали еще один хит!