[1338]. От журналистов требовали раскрыть их источники, чего они делать не стали.
Вторая подгруппа категории медиа мейнстрима – это СМИ госпропаганды. Я не считаю их профессиональной журналистикой, поскольку они не обладают хоть какой-либо степенью групповой автономии. В публичных сферах они действуют как представители власти, и само государство относится к ним как к своим чиновникам, поощряя их премиями и госнаградами. Основу госпропаганды составляет набор федеральных каналов (таких как Первый канал, «Россия 1», НТВ и Рен ТВ). Все они распространяются бесплатно и доступны всему населению страны. Все они напрямую или опосредованно финансируются государством. Руководители этих каналов посещают еженедельные летучки в Кремле, которые проводит первый заместитель руководителя Администрации президента Алексей Громов. Он дает указания на предмет того, какие события освещать, как освещать, кого можно и кого нельзя показывать в эфире[1339].
После массовых протестов против фальсификаций на выборах в 2011–2012 годах госпропаганда стала еще более интенсивной. В 2014‐м мощная машина пропаганды успешно поддержала аннексию Крыма или, как некоторые госрепортеры хвастались, «добилась» ее. Во время событий в Украине в 2014 году я работала в редакции одного из федеральных каналов, имея шанс наблюдать практики принятия решений, цензуры и самоцензуры, а также индивидуального противостояния пропагандистскому давлению. Мои наблюдения позволили мне получить более детальное представление о медиаспециалистах, работавших в госредакциях в то время. Основываясь на данных тех наблюдений, я выделила три вида ролевых представлений[1340]. Во-первых, часть редакции выступала в роли рьяных пропагандистов, которые всем своим поведением показывали, что искренне посвящают свою работу лично Путину и нации. Во-вторых, были также и те, кто исполнял роль «винтиков в медиамашине», подчиняясь приказам начальства и исправно получая за это зарплату, чтобы было чем каждый месяц «платить ипотеку». И в-третьих, были в редакции индивидуальные журналисты, восстающие против системы и напоминающие своим начальникам о моральной ответственности, служению правде и обществу. Даже несмотря на то, что их тексты в итоге правили, подгоняя к требованиям цензуры, сам отказ писать неправду, как они позже признавались, был для них очень важен с точки зрения сохранения их профессиональной идентичности. Многие из тех «диссидентов» уже покинули мейнстримовые СМИ и переехали из «ядра» на «периферию», работая сейчас в альтернативных медиа.
Группа альтернативных медиа может быть поделена на две подгруппы: 1) альтернативные медиаплатформы непрофессиональных журналистов и 2) проекты альтернативных профессиональных журналистов. Непрофессиональные альтернативные медиа – это в основном страницы и каналы в соцсетях (Телеграм, Ютуб, Твиттер, Инстаграм, ВКонтакте, Фейсбук). Их делают блогеры, пытающиеся производить новости, оценочные комментарии, интервью и расследования. Некоторые из таких блогеров анонимные. Телеграм (запрещенный российским законодательством) позволяет кому угодно публиковать что угодно, оставаясь анонимным. Самый влиятельный и популярный политический блогер Телеграма – автор канала «СталинГулаг»[1341]. С 2016‐го он пишет развлекательно-грубоватые комментарии о том, как в сегодняшней России «дела обстоят на самом деле»[1342]. Его стиль принес ему более 370 тысяч подписчиков и репутацию «передового политического колумниста». В мае 2019‐го «СталинГулаг» стал первым деанонимизировавшимся Телеграм-блогером. 27-летний Александр Горбунов, прикованный к инвалидной коляске, разоблачил себя после того, как полиция нагрянула в дом к его родителям в Махачкале по подозрению в телефонном терроризме. Власти пытались идентифицировать автора «СталинГулага» больше года. Явить себя и ступить на передовую публичной сферы показалось Горбунову самым безопасным решением. «Есть ситуации, когда молчать больше невозможно. Нельзя не говорить о том, что происходят дикие вещи», – объяснял Горбунов, отвечая на вопрос о том, что мотивирует его писать о российской политике[1343]. С другой стороны, зачастую под видом острых политических комментариев и достоверных расследований авторы сливают компроматы и публикуют проплаченные посты[1344]. Проблема альтернативных непрофессиональных платформ в отсутствии персональной ответственности и институциональной репутации. Однако есть случаи, когда альтернативные профессиональные медиа начинались как страницы в соцсетях. Например, красноярское новостное интернет-издание «Проспект Мира»[1345] родилось как паблик во ВКонтакте и выросло в отдельное независимое издание с командой профессиональных журналистов и большой аудиторией. Вторая подгруппа альтернативных медиа – альтернативная профессиональная журналистика – будет детально изучена ниже.
Журналист Роман Баданин, запуская в августе 2018‐го свое расследовательское альтернативное издание «Проект»[1346], написал: «Парадоксально, но ситуация в российских медиа одновременно и плачевная, и обнадеживающая. ‹…› Мне кажется, что мы вернулись в эру самиздата, и это здорово!»[1347] Самиздат сыграл важную роль в падении советской цензуры. Баданин напоминает, что благодаря развитию новых технологий большие игроки российского медиарынка потеряли свои эксклюзивные права на аудиторию и появился целый ряд новых медиа, напоминающих советский самиздат:
Они зарегистрированы за рубежом, подальше от контроля российских властей, или же вовсе не зарегистрированы. ‹…› …Большинство из них пытаются работать с активной молодой аудиторией… И все это стало возможным – в чем и парадокс! – из‐за атак на свободу слова российских властей, которые позакрывали или запугали одно большое СМИ за другим[1348].
Некоторые из новых проектов, запущенные в эти годы, помимо вышеупомянутого «Проекта», – это «Медуза»[1349], The Bell («Колокол»)[1350], «Медиазона»[1351], Colta[1352], «Открытые медиа»[1353], «ВДудь»[1354] и многие другие. Часть из них уже обрела огромный общественный интерес и многомиллионные просмотры; часть ориентируется на узкую нишевую аудиторию.
Профессиональная автономия. Все альтернативные издания в моей выборке ценят и охраняют свою журналистскую автономность, которая является одним из ключевых факторов профессионализации. В числе других факторов – приверженность служению обществу (в отличие от простого зарабатывания денег) и разделяемые профессиональным сообществом нормы и идеалы. Журналистская автономия зависит от желания и возможности журналистов работать без каких-либо попыток цензуры в угоду коммерческим, политическим или управленческим целям[1355]. Журналистская автономия также понимается как возможность применения профессиональных ролей и идей на практике[1356]. Во времена, когда групповая автономия под угрозой, одним из способов ее сохранения является проявление солидарности среди членов группы. Эта стратегия доказала свою эффективность в случае с Голуновым, который был выпущен на свободу благодаря беспрецедентному акту журналистской солидарности, не только объединившему разрозненное профессиональное сообщество, но и мобилизовавшему общественность. За Голунова вступились десятки альтернативных профессиональных журналистов, закидавших чиновников и силовиков вопросами об аресте. Журналисты «Дождя», RTVi, The Bell, «Медиазоны» и многих других изданий отправили свои официальные запросы в Следственный комитет, Генпрокуратуру, МВД и другие госструктуры, требуя провести внутреннюю проверку обстоятельств задержания Голунова. Журналисты также начали онлайн-протест после того, как МВД опубликовало фотографии с упаковками белого порошка, якобы сделанные в квартире журналиста. Его коллеги, бывавшие у него в гостях, доказали, что фотографии – фальшивка. Группа журналистов создала онлайн-петицию, которую подписали более двухсот тысяч пользователей. Некоторые журналисты организовали у здания МВД в Москве пикеты, к которым присоединились около двадцати тысяч человек.
В невиданном ранее порыве солидарности три ведущих бизнес-издания страны – «Ведомости», «Коммерсант» и РБК – опубликовали одинаковые первые полосы с заголовком «Я/Мы Иван Голунов»[1357]. Он означал, что любой в этой коррумпированной системе может быть подставлен полицией и приговорен к заключению ни за что. Этот заголовок, напечатанный на футболках, листовках и плакатах, заполонил Москву. В такой футболке в Кремль на церемонию вручения госпремий 12 июня 2019‐го сумела проникнуть дочь награждаемого известного пианиста и корреспондент издания MediaLeaks Анна Луганская, сидевшая прямо напротив сцены с Путиным[1358]. Помимо общего заголовка, «Ведомости», «Коммерсант» и РБК опубликовали одинаковые заявления, в которых утверждали, что Голунов (работавший ранее и в «Ведомостях», и в РБК) был задержан из‐за своей профессиональной деятельности, и требовали честного расследования действий полиции. Такой акт солидарности – невероятная редкость в мире российских медиа. Многих журналистов охватило ощущение, что настал переломный момент. Как оценивали их действия иностранные коллеги, «российские журналисты разного политического спектра осознали, что система зашла слишком далеко»