Уже поздно и в бокале почти не осталось вина, поэтому я наливаю себе еще. У всех нас есть свои пороки, и оказалось, что мои — это Каберне и Мейсон Тэтчер. Я делаю глоток сладкого вина, на лице застыло жалкое подобие улыбки.
Смотрю на раскрытую газету на столе. Ту, с фотографией Мейсона и какой-то женщины. Новой. Черт возьми, мне больно это видеть и думать, что я ему не нужна. Прошло совсем немного времени, как я видела его в последний раз. В газете их фотография, и статья о том, что холостяк-плейбой использовал меня и оставил с разбитым сердцем. Они ничего не знают, и мне плевать на то, что они все думают.
Но Мейсон. Я слишком долго смотрела на эту фотографию, молясь, чтобы это оказалось неправдой. В основном потому, что я эгоистичная стерва. Несмотря на то, что я не готова связывать себя обязательствами ни с ним, ни с кем-либо еще, я все равно хочу его.
Сью заверила меня, что все это чушь собачья и на фотографии просто какая-то женщина, с которой он встречался давным-давно.
Я делаю еще один глоток вина и поднимаю глаза, когда слышу сигнал мобильного телефона.
Это сообщение от Кэт, которая требует от меня рукопись. К черту все!
Наверное, хорошо, что у меня есть квартира, которую можно продать. За это мне стоит поблагодарить моего лживого мудака мужа.
Я отправляю Кэт текстовое сообщение, где прошу продлить срок, а потом сажусь писать в надежде, что скоро слова потекут рекой. Во всяком случае, я ожидаю, что это будут слова о гневе, горе, предательстве. Но все, что приходит мне в голову, — это мысли о прикосновениях Мейсона. Насколько сильным может быть его физическое присутствие. Как он может успокоить каждую мою боль. Как он этого хочет, и как сильно желаю я.
Я кладу голову на плечо, обнажая шею, когда вспоминаю, как он прямо здесь целовал меня, как играл моим телом. Открываю глаза и смотрю на то место на столе, где он наклонил меня. Я призналась ему в чем-то настолько реальном, настолько болезненном, и он заставил меня почувствовать себя живой, как будто то, о чем я говорила, не имело значения.
Делаю глубокий вдох, ненавидя себя за то, что оставила его. Но я так чертовски сломлена. Не понимаю, почему он вообще хочет меня, когда совершенно очевидно, что я развалина.
Прикусываю губу, беру телефон и думаю о том, чтобы написать ему.
«Я скучаю по тебе»
Набираю слова, а затем удаляю их.
«Мне жаль».
Я смотрю на эти два слова, которые значат так мало, но в тоже время так много.
«Мне кажется, я люблю тебя».
Вот что я должна послать ему, отпугнув его навсегда.
Я удаляю текст, когда получаю ответ от Кэт. Обычно она строга ко мне, злится, если я не успеваю сдать работу в срок. Но она написала, что все в порядке и я должна позаботиться о себе.
— Береги себя, — шепчу я себе под нос и поднимаю бокал с вином. — Правда, я не знаю как.
Я хочу, чтобы Мейсон был здесь, но такой выход слишком прост.
Это должно быть больно. Должно быть непростой задачей. Но Боже, как же мне хочется приползти к нему и молить о прощении. Умолять его снова избавить меня от боли. Это эгоистично, и я не сделаю этого с ним. Но так хочется.
Глава 28
Мейсон
Это никогда не кончится.
Она останется здесь навсегда.
Одна ошибка прошлого разрушит твое будущее.
— Я только что получил письмо, — слышу я голос Лиама, открывая дверь. Его серый костюм, как с иголочки, несмотря на то, что сам он выглядит дерьмово. Грязно светлые волосы взъерошены, как будто он только что встал с постели, а под глазами темные круги, говорящие о том, что он мало спал.
— Какое? — спрашиваю я и кладу локти на стол, сцепив пальцы и ожидая ответ. Я догадываюсь. О чем идет речь. Мой отец забрал деньги.
Мы в дерьме. И у меня нет решения, как выбраться из него.
— Что, черт возьми, случилось, Мейсон? — спрашивает меня Лиам.
Я тяжело сглатываю, ненавидя себя за то, что обязан этому человеку. По крайней мере, я задолжал ему объяснение. Но что я могу сказать? Сердце сжимается в груди, я смотрю на свой стол, поглаживая руку в месте раны на костяшках пальцев. Я не могу сдать отца. У меня нет никаких доказательств, но, более того, я не могу заставить себя сделать это, потому что он мой отец. Прочищаю горло и наклоняюсь в сторону Лиама.
— Мы должны отступить или найти новых инвесторов.
— Отступить? — Лиам смотрит на меня, как на ненормального, хотя, может так оно и есть. — Мы не можем, черт возьми, отступить. Мы вложили в это миллионы!
Я практически вижу, как его сердце бешено колотится в груди.
— Мне жаль, но…
— Что, черт возьми, случилось?! — кричит он, бросая бумаги на стол позади себя.
Кровь закипает у меня в венах, когда я смотрю на Лиама.
— Сядь, — произношу я.
Я готов окунуться в дерьмо и признаться, что подвел его, но не позволю так с собой разговаривать. Он долго смотрит на меня, затем кладет обе руки на стол и наклоняется в мою сторону. Хоть между нами и полметра, но, в любом случае, это чертовски близко.
— Не говори мне, черт возьми, что делать, Тэтчер, — говорит он низким голосом. — Я погибну. Это погубит нас, — шипит он.
— Мы выплывем. Просто все откладывается.
Голос звучит не совсем уверенно. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы это сработало. Я не собираюсь уходить с рынка. Если мне снова придется начинать с самого начала, так тому и быть.
— Тебе нужно забыть то, что случилось между тобой и твоим отцом, — он кивает, его глаза широко раскрыты и налиты кровью. — Что бы это ни было, просто отпусти.
Он долго и пристально смотрит на меня. Ждет, что я подчинюсь, но этого не произойдет. Может, я и не сдам отца, но я навсегда покончил с ним. И я чертовски уверен, что не возьму его деньги.
— Завтра у меня встречи с Маркусом Дженнингсом и Остином Хуком.
Откидываюсь на спинку стула, ожидая, что он подойдет ближе. Тело Лиама напряжено, когда он недоверчиво поворачивает голову, все еще склонившись над моим столом.
Он качает головой, все еще сбитый с толку.
— Как, черт возьми, ты мог так поступить со мной?
Он отталкивается от стола, качая головой и отходя на несколько метров, прежде чем оглянуться на меня.
Я считываю эмоции на его лице, и вижу, когда гнев переполняет его.
— Это из-за Андерсона? — спрашивает он, и мое сердце замирает в груди.
Я инстинктивно выпрямляюсь. Мне необходимо выяснить, как много он знает.
— Какое отношение, черт возьми, он имеет к этому? — спрашиваю я весь напряженный и готовый к бою. Что он знает?
Лиам вздрагивает.
— Он?
Он наклоняет голову, и только тогда я понимаю, что он говорил о Джулс, используя фамилию ее мужа. Мое сердце опускается ниже, и холодный пот выступает по всему телу. Черт!
— Я говорю о той сучке, с которой ты трахался.
Я словно превращаюсь в камень, гнев переполняет меня, и я уже не могу его контролировать. Все вокруг становится красным, а он продолжает говорить, не обращая внимания на мою реакцию.
— Все изменилось с тех пор, как она появилась.
Я разминаю шею, решив не обращать на это внимания. Дам ему один шанс. Это все, что он получит.
— Это не имеет к ней никакого отношения.
— О да, она не убедила тебя помириться с отцом? Или трахнуть его или меня?
С каждым вопросом его голос становится все громче и громче.
— Она ни хрена не знает о моем отце, и она не имеет никакого отношения ко всему этому.
Он улыбается мне дерзкой, раздражающей улыбкой.
— Это тебя заводит, не так ли? — говорит он, обходя стол. — Это потому, что она бросила твою задницу на Мэдисон-авеню? — со смехом спрашивает он и сокращает расстояние между нами.
Я уже знаю, что это плохо кончится и просто жду подходящего момента, чтобы нанести удар.
— Что ты сделал такого, что она выбежала из машины, Мейсон? Ты ее тоже трахнул? Так же как трахал…
Я не могу остановить начатое. Ему не следовало говорить так о Джулс. Не стоило это делать. Я не могу контролировать себя, когда дело касается ее.
Резко наношу удар прямо ему в нос, его отбрасывает назад. Дважды за неделю я ударил человека. И мне снова плевать на это.
Костяшки пальцев чувствительны в местах ран, плечо пронзает боль. Адреналин заставляет мое сердце биться все быстрее и быстрее. Я делаю два шага вперед, готовый снова нанести удар и выбить из него дерьмо. Но Лиам лежит на полу, кровь течет из его носа.
Черт! Я присаживаюсь на корточки, упираюсь коленом в холодный пол и хватаю его за лацканы пиджака. Он тяжелый и неподвижный. Трясу его
— Лиам!
Меня охватывает паника. Я шлепаю его по лицу, оставляя красную отметину, брызги крови летят в стороны, но он не отвечает.
Черт. Я кладу его, голова тяжело ударяется об пол.
Проверяю его дыхание, чтобы убедиться, что он жив. Слава Богу, он дышит. Встаю, провожу руками по волосам, а затем по лицу, расхаживая по комнате.
Черт! Я смотрю на часы, у меня есть только пять, может быть, десять минут, прежде чем все соберутся. Прислоняюсь рукой к окну, чувствуя себя побежденным и полным идиотом. Я наваливаюсь на него всем своим весом, мое горячее дыхание оставляет след на холодном окне. Когда адреналин убывает, осознание того, что я только что вырубила Лиама, начинает давить на меня.
Я смотрю на свое отражение и понимаю, как сильно все испортил.
Оглядываюсь, зная, что мне нужно вызвать скорую помощь, а они, в свою очередь, вызовут полицию. Я стискиваю зубы и проглатываю свою гордость. Это будет то еще гребаное зрелище.
Однако ему не следовало даже начинать разговор о Джулс.
Он должен был понимать, что за этим последует.
Глава 29
Джулс
Зачем ты преследуешь меня?
И мои мысли контролируешь,
Ты поглощаешь мои сны.
Как ты все еще ранишь меня?
Оставь меня в покое,