В ту ночь Соль долго не могла заснуть. Обычно возня соседок по комнате не беспокоила её: эгеры, часами ворочающиеся в липком плену поверхностной дрёмы, давно уже стали привычной картиной. Но теперь каждый шорох заставлял Соль вздрагивать. Ривер мирно спала в своей постели напротив, сжимая в руке медальон брата. История с Галием шокировала её, но ей неведомо было то чувство вины, что каменным грузом обрушилось на Соль, не давая сделать вдох. Ни для кого иного это не было личной трагедией, кроме, пожалуй, Малии, сошедшей с ума от горя.
Проворочавшись несколько часов, Соль наконец провалилась в беспокойный туманный сон. Проскользнув через незримый коридор, она оказалась на хорошо знакомой мощёной площади, окружённой подсолнечным полем. Но сегодня здесь было пасмурно и зябко – пальцы холодели, как будто Соль оказалась по горло в ледяной воде. Вдалеке, среди зелёных стеблей и чуть поникших жёлтых лепестков, стоял Галий. Он не подходил, но неотрывно смотрел на Соль, улыбаясь как ни в чём не бывало. У его ног крутился белый кот, и Галий время от времени наклонялся, чтобы погладить его. Соль тряхнула головой, надеясь, что образ исчезнет, но Галий не исчезал, продолжая стоять и улыбаться. От этого становилось только хуже, и Соль чувствовала, как сердце сжимается в крохотный комочек.
– Это ещё что за штрих?
Виатор Рэсис неожиданно возник из ниоткуда и опустился на землю рядом с Соль, разглядывая парня вдалеке. Он всегда появлялся, когда Соль почти забывала о его существовании.
– Галий, – сдавленно ответила она. – Он мечтал стать моряком.
– Этот-то? – усмехнулся Тори. – Да уж, такому пирожочку только в моряки… Где ж такой корабль-то найдёшь?
– Сейчас вот не до твоих шуток, честно, – закрыла глаза Соль, изо всех сил сдерживая слёзы. – Он уснул из-за меня. И умрёт из-за меня.
– Прям уж из-за тебя?
– Я думала, что могу ему помочь. А сделала только хуже…
Тори промолчал, разглядывая кружащие вокруг лепестки. Он поймал один из них на лету и разжал ладонь, рассматривая жёлтые прожилки.
– Но остальным же ты помогла?
– Да, но какое это теперь имеет значение? Он ведь был таким же человеком. Тоже хотел жить. И, может, прожил бы ещё много лет.
– Ты ведь сама говорила, что тут не жизнь. И кормят ужасно…
– Я такого не говорила, – удивилась Соль. Она не припоминала, чтобы еда на острове её чем-то не устраивала.
– Это я уже сам додумал, – оправдался Тори. – Не могут же в таком ужасном месте хорошо кормить!
– Есть вещи поважнее еды.
– А это уже твои домыслы. Я бы поспорил. Хотя… Может, разве что выпивка. И надежда.
– Надежда? – Соль повернулась и вгляделась в лицо Тори. Видимо, её мозг заплутал в собственных лабиринтах подсознания, если выдаёт такие сентенции устами Виатора Рэсиса.
– А что ты хотела, чтобы я тебя всю ночь отвлекал своими искромётными шутками и гениальными мыслями? Вот уж увольте. Никуда ты не денешься от самой себя. И он, – Тори указал на Галия, поднявшего кота на руки и с лучезарной улыбкой чешущего животное за ухом, – будет там стоять. Пока ты его не отпустишь.
– Отпущу?
– Ну да. Пусть идёт. Может, ты и накосячила, но кому будет лучше, если ты будешь сидеть здесь и страдать? Мой дядя говорил, что затишье всегда наступает после бури… Или перед… А, не важно, – Тори махнул рукой, в очередной раз запутавшись в собственных мыслях. – В общем, без жертв не обходится ни одно достойное дело. Приходится знатно поесть дерьма прежде, чем всё станет хорошо.
– А вот теперь похоже на правду, – вздохнула Соль, удивляясь, как точно её воспоминания воссоздали образ Тори. Этому парню определённо нужно читать лекции в университете… Для умственно неполноценных. – Предположим, дерьма я уже поела. И что предлагаешь делать, гений среди удобрений?
– Говорю же – отпусти. Поплакать ещё успеешь, а сейчас ты нужна остальным. Эти бакланы ведь так и будут сидеть на острове, если ты им не поможешь. Двадцать лет сидели и ещё столько же просидят.
– Но это будет значить, что жизнь Галия ничего не стоила? И он будет лишь ступенькой к достижению цели?
– Это кто такое сказал?
– Ну, так обычно пишут в героических романах… – задумалась Соль. – Знаешь, эта любовь превозносить жертву какого-нибудь одного солдата ради будущего империи или всего мира. Меня всегда это приводило в ужас.
– Но ты ведь не в романе, – покачал головой Тори. – Ты просто девчонка, которая хочет сделать что-то хорошее. На героиню романа ты не тянешь…
– Эй, а это ещё почему? – Соль подбоченилась и возмущённо раздула ноздри.
Тори выразительно покосился на её плоскую грудь, скорчив разочарованную гримасу:
– Героини всегда фигуристые, умеют орудовать мечом, не жалуются на жизнь воображаемым мужикам во сне… А ещё у них всегда есть возлюбленный. Герой-любовник. Красавец-мужчина. Ну, знаешь, такой, как… например, как я. Но ты и здесь не очень-то состоялась.
– И слава богам. Если бы мне довелось читать роман про такого героя-любовничка, то он бы уже на пятой странице отправился в костёр.
Тори наклонился ближе и взял неспящую пальцами за подбородок. Его глаза смотрели по-особенному, с доброй насмешкой, полной тепла и света. Так подшучивают над теми, кто бесконечно дорог.
– Хватит убегать. Признай, что облажалась. И иди дальше. Ты делаешь большое дело, неспящая. Я в тебя верю.
С этими словами он в считаные секунды растворился в воздухе, оставив лишь одинокий подсолнечный лепесток медленно кружиться над землёй. Соль протянула руки вперёд, надеясь хоть на мгновение задержать этот момент, лишь бы не оставаться в одиночестве. Но Тори был прав: вся эта болтовня была лишь попыткой избежать неизбежного. Соль и правда была в ответе за жизнь Галия, но теперь ничего уже не изменишь. И лучшее, что она может сделать, – запомнить его таким, каким он явился ей в последний раз. Стоящий вдалеке парень жмурился от лучей солнца, пробивающихся из-за туч в этот пасмурный день. Он смеялся, обнимая белого кота, щекочущего усами его румяные щёки. Галий до конца дней останется её ошибкой, но теперь она будет осторожнее, внимательнее… И сделает всё, чтобы у его сестры и других эгеров было будущее. Когда они станут свободными, Галий наверняка взглянет на них из Долины Тени, нежась в объятиях Звёзднорождённой, и улыбнётся, искренне радуясь за тех, кого любил.
Соль подняла глаза и увидела, что на другом конце подсолнечного поля больше никого не было. Лишь золотистый солнечный свет стелился по земле. Она вдруг почувствовала, как кто-то коснулся её руки: белый кот прильнул к её ладони и лёг рядом, прищурив свой единственный жёлтый глаз. Именно такое животное сопровождает Ловца Удачи и внимательно наблюдает за борьбой порядка и хаоса с гравировки на ноксовых костях, которые Соль хранила в правом кармане. Тучи над головой стали медленно рассеиваться, прежде чем Соль почувствовала, как сон отступает.
В «Ветре и тростнике» царило настоящее безумие. Ночь Луналий неумолимо приближалась, а пропустить этот праздник на Храмовом Острове считалось недопустимо. На кабак Фебуса, известный как главный центр эгерского кутежа, ежегодно ложилась огромная ответственность: обеспечить празднование лучшей едой и напитками, а также дать приют всем, кто пожелает продолжить веселье, перебравшись с главной площади в местечко потеплее. Приготовления разворачивались за неделю, а паниковать старый кабатчик начинал и того раньше.
Поэтому теперь, когда до заветной ночи оставались всего сутки, Фебус, позабыв о хромоте и пострадавших накануне рёбрах, сновал туда-сюда, раздавая указания и сверяясь с планом, от которого безбожно отставал. Ари весь день провела на кухне, работая в тандеме с нанятыми поварами. Ей хотелось выть от их бесконечного галдежа, но она стойко держала себя в руках во имя дядиного душевного спокойствия. Соль и Ривер довелось трудиться в городе, где нужно было уладить тысячу дел: проследить за работой пекаря, молочника, мясника и рыбаков. Забрать в лавке у эйри Вассы новую посуду взамен разбитой в течение года и принять тот факт, что на празднике будет разбито ещё столько же. Ну и, что самое важное и волнующее, – дождаться «Белой Зари», которая пришвартуется в гавани уже этой ночью. Находиться там разрешалось только рыбакам, да и то под надзором. Совы предпочитали не подпускать к воде никого лишнего, помня случаи отчаявшихся эгеров, решивших покинуть остров вплавь. Но в эту ночь тем, кто занимался подготовкой к празднику и принимал груз, можно было одним глазком взглянуть на большие воды Моря Истоков. Грузчики в нетерпении ждали своего часа: работы на их долю выпадало немало. Луналии были главным аструмским праздником урожая, когда жизнерадостный Этерн передавал бразды правления мудрой Юне. В этот день блюда из свежих фруктов и овощей украшали каждый стол, но на острове невозможно было вырастить что-то серьёзное: на каменистой почве всходили разве что травы. Поэтому в Луналии «Белая Заря» прибывала на день раньше, чтобы обеспечить неспящих всем необходимым.
Сказать, что Соль нервничала, – не сказать ничего. «Белая Заря» была не просто источником пищи и лекарств, но также единственным способом связаться с внешним миром. Ривер, воодушевлённая мечтаниями о свободном будущем, уже вовсю строила планы о том, как проникнуть на корабль и отправиться навстречу свободе.
– Даже не думай об этом, – прошептала Соль, удобнее перехватив ящик с крайне «ароматной» рыбой. Весил он чуть ли не половину её собственного веса, но упрямица привыкла отрицать свою слабость и всё делать сама.
– Но почему? Разве это не лучшее время, чтобы бежать? – разочарованно спросила Ривер.
– Во-первых, не кричи. – Соль огляделась по сторонам. Люди вокруг спешили по своим делам, морщась от ледяного влажного ветра, пронизанного едва заметными каплями дождя. Никому не было дела до двух болтающих девчонок, но Соль предпочитала быть осторожной. – А во-вторых, бежать ещё рано. Нам нужен план и нужны люди. Они должны чувствовать свои силы и доверять друг другу. На это уйдёт не один месяц.