– Прости? – опешил бореец. – Поможешь?
– Я поеду с ней, друг.
– Это она тебя уговорила?!
– Обижаешь… Нет в мире женщины, которая уговорит Виатора Рэсиса на что-то, чего бы он сам не хотел.
– И ты хочешь, – Абео понизил голос, как будто кто-то кроме изредка пролетающих в небе чаек мог услышать их разговор, – совершить покушение на Сиятельную? Скажи, что ты пошутил!
– Понимаю, ты не можешь прожить без моих острот… Но сейчас не время шутить. И нет, не хочу… У меня пока всё в порядке с головой. Но Соль не остановится. Мы не можем бросить её с этим один на один.
– Ещё как можем! – Абео вскочил и схватился за голову: – Боги, на что мы только не пошли ради неё! Ложь, насилие, воровство… А теперь ты готов на убийство! Если тебе не стыдно перед богами, то представь, что сказал бы твой отец…
– Мой отец мёртв, – огрызнулся Тори. За прошедшую неделю он будто повзрослел по меньшей мере на десяток лет. Его взгляд стал острым, как лезвие ножа, а в движениях поубавилось ребяческой развязности. – Он уже ничего не скажет. Я это принял, и тебе пора бы.
– Он хотел, чтобы ты стал достойным человеком. Не убийцей.
– Да кто ты такой, чтобы припоминать мне, чего хотел мой отец!
Тори поднялся и посмотрел на Абео сверху вниз. Его ноздри широко раздувались от гнева, а кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
– Эйра Тэо был мне дорог, – не отступал Абео. – Я прошёл весь этот путь с тобой ради него. Он боролся за правое дело, и его память должна остаться светлой и неосквернённой.
– Кому ты рассказываешь! – брезгливо возразил Тори. – Мой отец только и мог, что болтать. Как и ты. У какой-то девчонки из леса оказалось больше яиц, чем у вас всех, вместе взятых. Но теперь, когда она готова изменить мир, ты зассал. Все зассали. Никому из вас на самом деле нет ни до чего дела!
– «Изменить мир» не всегда значит «сделать его лучше», Виатор.
– Тори! – взревел тот и бросился на Абео. – Сколько раз повторять!
Парни сцепились и, не удержав равновесия, повалились на промёрзлую землю. Борьба была неравной: хилый неподготовленный Абео мог сойти за ребёнка на фоне двухметрового увальня Тори. Но бореец боролся, как в последний раз. Его переполняли ярость, разочарование и отчаяние, а в голове набатом звучали слова Тэо Рэсиса:
«…И прошу, не проходи этот путь в одиночку. Рядом всегда должен быть тот, кто подставит плечо. Он не подведёт, я ручаюсь».
Тогда, в начале пути, Абео рисовал сотню образов в своей голове по дороге во Флюмен. Сын эйра Тэо точно должен быть похож на него. Умный, утончённый, принципиальный, сохраняющий лицо в любой ситуации… Встретив настоящего Виатора Рэсиса, Абео ощутил, как все его иллюзии разбились с оглушительным звоном. Но время всё расставило на свои места: чем дольше они путешествовали бок о бок, тем больше светлого видел Абео в своём попутчике. Может, Тори и не отличался большим умом и изысканными манерами, но у него был крепкий внутренний стержень. Этот парень жил по законам своей собственной житейской мудрости, и хоть она и могла порой звучать как бред сумасшедшего, она работала. И что самое важное, она всегда шла от сердца. Горячего, взбалмошного, наивного и самовлюблённого… Но чистого и честного. Таким Абео увидел Тори спустя всё это время. Он мог отказаться в любой момент, сдаться, опустить руки, ведь ему было нечего терять. Ученик его почившего отца, незнакомая девчонка с невыносимым нравом, группка неспящих, смирившаяся со своей участью… Абео с ними связывало не только обещание, данное столь горячо любимому наставнику, но и Ривер. Он был вынужден погрузиться в этот мир, чтобы воссоединиться с сестрой. Но у Тори не было ничего, что держало бы его на этом пути. Ничего, кроме его собственного упорства и желания доказать, что он чего-то стоит, даже если целый мир в него не верит. И теперь они завели его на путь, с которого уже нельзя было вернуться в изначальную точку.
Абео почувствовал, как скула пылает от только что пришедшегося в неё удара. Он изловчился, чудом увернулся от следующего и, на мгновение получив преимущество в борьбе, ответил встречной атакой, разбив Тори губу. Абео не ожидал, что способен на такое, но сейчас было не до сомнений в собственных силах.
– Он в меня никогда не верил, – рычал Тори, сбрасывая соперника с себя.
– Это не повод становиться таким! Ты ведь не такой! Что бы он о тебе ни думал!
– Откуда тебе знать, какой я?! – Тори шумно сплюнул, но Абео удалось закрыться рукавом.
– Ниоткуда… – Бореец сел на землю и отполз на безопасное расстояние, утирая кровь с лица. – Но я точно знаю, кем ты не являешься. И ты не прав, эйра Тэо очень хотел в тебя верить. Он знал, что ты хороший человек.
– Значит, он ошибся, – фыркнул Тори, потирая ушибленный кулак.
– И теперь ты готов на самое страшное ради девушки, которая обратила на тебя внимание?
– Да ты, видать, совсем тупой, – неожиданно рассмеялся Тори. – Если это «внимание», то я легионер. Она меня терпеть не может.
– Тогда зачем всё это?
– Затем, что она единственная из вас всех, кто к чему-то стремится. Дров она наломала похлеще меня в «Зелёном Камыше», но она воин. А ты, – он ткнул северянина пальцем в грудь, – трус.
– Ну а ты-то кто?
– Я – Виатор Рэсис из Флюмена. Но лучше – Тори. – Он поднялся на ноги, отряхнув одежду от налипшей грязи, и с непринуждённой улыбкой протянул северянину руку, помогая встать.
В поместье Ностеров в это утро было особенно тихо. Ари предпочла запереться у себя в спальне, отгородившись от внешнего мира. Фебус встревоженно вертел в руках бокал, рассматривая игру света на резных гранях. Нат молча помогал Тори собирать вещи. Вольный не произнёс ни слова, но слова и не требовались. Помимо Тори и Соль, Нат был единственным, кого речь принца заставила сомневаться. И всё же неспящий не привык зазря подставляться под удар и, узнав, что Тори отправляется вместе с Соль, пожелал остаться в поместье ещё на некоторое время. Может, оно было и к лучшему: беглецам пригодится его помощь, чтобы добраться до сгоревшей деревни.
Нат всё равно чувствовал себя препаршиво, боясь, что его обвинят в трусости, а потому держался тихо, стараясь просто быть полезным. Тори ценил людей дела, а не слова, а потому с радостью принял его помощь. Абео старался вести себя как обычно, но после разговора с Тори между ними будто разверзлась непреодолимая пропасть. Бореец уже не мог смотреть на друга привычным взглядом, как и Тори отныне вновь начал видеть в нём человека, с которым, как он любил говорить, «в одном поле не сядешь». Впрочем, не все цитаты Виатора Рэсиса стоит приводить в полном виде.
Одним словом, будущее казалось туманным, как никогда, как для беглых неспящих, обосновавшихся в поместье Ностеров, так и для Соль и Тори, решившихся на отчаянный шаг. Одно было ясно: времени на раздумья не оставалось. Если принц каким-то образом смог найти их, то и Совам это не составит труда. Рано или поздно сюда заявятся легионеры, и тогда всё случившееся точно станет напрасным.
– Ну как ты, мой мальчик? – Фебус похлопал Тори по плечу и присел на диван, предложив ему вина. Тори не отказался и опустился рядом, переводя дух.
– Порядок, – кивнул он. – Долгая дорога впереди.
– Сердце у меня не на месте, – признался старик. – Я не хотел обижать Соль, она и правда не ребёнок. Но она – чистая душа, и гнев её ослепляет.
– Что уж тут поделать. Не на привязи же её держать… Как бы ни хотелось.
– Боюсь я, что она не видит всего. Её руками, считай, государственный переворот делается. Если вдруг, упасите боги, у неё получится – представь только, куда нас всех это приведёт…
– А куда? – Тори отхлебнул вина и поморщился. Ему никогда не нравился этот терпкий привкус – даже глубинник и того лучше. – Какая разница, кто сидит на троне? Если хоть кому-то от этого станет лучше, уже хорошо.
– Мир намного сложнее, – улыбнулся Фебус. – Но, наверное, ты прав. Все политики одинаковые. И всё же… Ты уж позаботься о ней. Не дай свернуть на путь, с которого не возвращаются. Она нам всем очень дорога.
– Будет сделано, – Тори протянул кабатчику ладонь, и они скрепили договор рукопожатием.
– Хороший ты парень, Тори. Достойный.
– Вы просто плохо меня знаете. Я разгильдяй и бестолочь, – неожиданно покаялся он.
– Лучше быть разгильдяем и бестолочью, чем козлом, – сказал Фебус, и они оба разразились хохотом, эхом рассеявшимся под расписными сводами особняка Ностеров.
– Стойте! – звонкий голос ворвался в сонное утреннее марево. Ривер со всех ног ринулась к выходу и, стремительно преодолев расстояние между ними, бросилась на шею Соль. Они стояли обнявшись ещё некоторое время, прежде чем она снова заговорила: – Береги себя, хорошо?
– Это вряд ли, – саркастически улыбнулась Соль. – Даже если я не закончу на плахе или не попадусь разбойникам где-нибудь в пути, в такой компании у меня точно нет шансов на светлое будущее.
– Будет тебе, – Ривер смущённо улыбнулась и перешла на шёпот: – Я рада, что ты будешь не одна.
– Я тоже, – ответила Соль, заглядывая ей за плечо. Отныне страх был больше над ней не властен. Те, кого она оставляла в этих стенах, точно смогут за себя постоять. Кто-то словом, а кто-то способами куда более весомыми… Каждому из этих людей она без сомнения доверила бы свою жизнь. Даже Ари. А глядя в глаза Ривер, Соль видела сильную и прекрасную девушку, у которой впереди лежала вся жизнь. Это заставляло её верить, что всё не напрасно. – Я буду ждать открытки из Монтиса. Ты обещала, помнишь?
– Ну конечно. – Ривер взяла её за руку и легко сжала ладонь: – Обещаю.
Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда две фигуры покинули поместье Ностеров. Высокие сосны провожали путников строгими взглядами, а море шуршало у ног, разбиваясь о берег на расстоянии вытянутой руки. Впереди ждала долгая дорога, и хоть её окончание и сложно было назвать светом в конце пути, в груди всё ещё теплилась надежда.