– Она ведь здесь не навечно, вдруг потом шанса не представится…
– Ты не помогаешь! Вот вообще. И без тебя знаю. Подождём до вечера.
– До вечера? А потом что? Придушишь её во сне?
– Да. Сразу после тебя.
– К лагерю ведь не подберёшься. Это тут она красуется в компании двух калек. А там охраны – ого-го.
– А что ты предлагаешь, эйра Тори? Выскочить из толпы и долбануть её головой о брусчатку на глазах у всего честного народа?!
– Вышло бы зрелищно, – Тори вздрогнул от подавленного смешка. – Ну лагерь так лагерь. Когда выдвигаемся?
– Я выдвигаюсь, – осадила его Соль. – А ты останешься здесь.
Праздник продлился ровно столько времени, сколько отвёл бы на него хороший бюрократ. Достаточно, чтобы хватило на пламенную речь о будущем великого Аструма и мире, что будет царить в империи еще долгие годы. Достаточно, чтобы жители Эо успели осыпать Сиятельную скромными дарами, над которыми так корпели. Вино, угощения, цветы и даже деревянная статуэтка, изображающая богиню Юну с её неизменной спутницей-овечкой. Достаточно для хвалебной поэмы и исполнения гимна на все возможные фальшивые голоса. Но не больше и не меньше. Когда Сиятельная распрощалась с подданными и направилась обратно в лагерь, чтобы отдохнуть перед предстоящей дорогой, аструмцы ещё долго смотрели ей вслед и восторженно переговаривались, не в силах унять ликование.
Вечером в «Застенке» развернулся настоящий праздник в честь Авроры Мортис и её мудрого правления. Местных совсем не беспокоило, что самой виновницы торжества на нём не будет. Нет, конечно, они любили Сиятельную и всегда были ей рады… Но для них было достаточно и того, что она удостоила их маленький городок своим присутствием. Теперь он преобразится до неузнаваемости: брусчатка, раньше пестревшая пятнами засохшей блевотины и масляными разводами, ещё как минимум неделю будет сиять. Жители Эо будут приходить на площадь, чтобы хоть минутку постоять там, где стояла она. Ставшее легендарным «Донна шлюха» на доске объявлений уступит место золочёной табличке: «27 дня Месяца Туманов, 208 Года Эпохи Журавля Аврора Мортис, Сиятельная, Матерь Четырёх Ветров посещала гордый город Эо и была в нём почётной гостьей». Ну и, конечно, некоторые из местных по инерции продолжат каждый день начищать обувь и отглаживать шляпные ленты. Всё это продлится до тех пор, пока впечатления не начнут стираться и город не вернётся к своей привычной жизни. Может, через месяц или два, а может, и раньше память об этом дне окончательно станет лишь памятью, и тогда вернутся и грязная брусчатка, и «Донна шлюха», и немытые шеи уставших лесорубов.
Ну а пока все живущие в Эо праздновали так, будто каждого из них по меньшей мере поставили во главе императорского совета. Они пели, плясали, смеялись и наполняли таверну звоном бокалов и кружек. И всё же на этот праздник затесались и необычные гости. К вечеру на пороге «Застенка» появились двое Сов и двое стражей из императорской свиты. Поначалу все замерли в предвкушении, таращась на почётных гостей и изображая из себя чинных аристократов. Тавернщица, полагаясь на своё бессменное оружие (мокрую тряпку), живо разогнала зевак и проводила уважаемых защитников за лучший стол в дальнем углу. Одна из лавок там даже была обита мягким покрытием и затянута потрескавшейся кожей. Стражи отчётливо дали понять, что желают просто отдохнуть после многих дней пути и набраться сил перед дорогой за кружечкой горячительного и добротным ужином. Гуляки всё ещё боязливо помалкивали, когда принесли жаркое и настойки, но вскоре гости в пурпурном постепенно слились с окружением, и присутствующие снова пустились в пляс и продолжили балагурить. Разве что иногда особо решительные работяги решались подойти к заветному столу и угостить воинов выпивкой или спросить у них что-нибудь очевидное, не в силах унять любопытство.
Тори и Соль сидели за столом неподалёку. Они не планировали оставаться на праздник и собирались поужинать прежде, чем обдумать план проникновения в лагерь. Однако, когда Совы появились в таверне, это спутало карты.
– Посмотрим за ними. – Соль перегнулась через стол и зашептала Тори на ухо, едва не выколов ему глаз торчащей из шляпы булавкой. – А когда они вернутся в лагерь, я пойду следом.
– Ты не должна идти туда одна, – затянул старую песню Тори.
– Да что ты? – Соль наколола оливку на зубочистку и деловито отправила её в рот. – Предлагаешь взять с собой двухметровую каланчу, которую видно из самого Мираха?
– Я смогу тебя прикрыть… если что.
– Не городи чепухи, эйра Тори. Я тебе уже всё сказала. Принцу дала обещание я, мне его и выполнять.
– Но мы же…
– Хватит! Нет никаких «мы».
Они схлестнулись взглядами, и Тори почувствовал, как горячо обжигают её глаза. Он злился, невероятно злился на заносчивую неспящую. Он не знал, за что именно: за то, что она так отчаянно отвергает его помощь, или за то, что отвергает его… после всего, что было. Если раньше у неё было право притворяться, что они друг другу никто, то теперь правила изменились. Сколько миль было пройдено вместе, сколько всего пережито… И та ночь подвела подо всем этим черту. Она не может просто так стереть её, как бы ни старалась.
– Сыграем в кости, – вдруг предложил Тори. Соль несколько опешила от такого предложения, но он пояснил: – Они здесь явно надолго устроились. Слышал, как они заказали ещё настоек и сыра. Столько за час не выжрать, даже если ты прожжённый вояка. А тебе всё равно надо отвлечься. – Он покачал головой: – А не то ты скоро во мне взглядом дыру прожжёшь.
– Ну давай. – Соль запустила руку в карман и извлекла на свет пару ноксовых костей. У Тори щемило сердце каждый раз, когда он видел их в чужих руках. Даже если эти руки обнимали его прошлой ночью…
Он выдохнул и расправил плечи, собираясь с мыслями. Если он не может укротить её в жизни, то сможет сделать это в игре. Неспящая получит за всё сполна. Трактирщица принесла дощечку и два огрызка мела для записи счёта. Соль по привычке потянулась к мелку, но вспомнила, что изображает слепую, и доверила цифры Тори. Она совершала много глупостей в жизни, и даже с учётом того, что вчера ночью она позволила Виатору Рэсису прикоснуться к себе, а сегодня надеялась в одиночку устроить государственный переворот, эта пока лидировала в её списке. Даже если Тори умудрится ничего не пропустить и не обсчитаться, то обязательно сжульничает. Но неспящая была к этому готова: слепая она только для окружающих. Виатор же прекрасно знал, что она наблюдает за ним, как коршун, и лучше бы ему не проверять на себе, чем это грозит.
– Будем опять играть на кости? – лениво поинтересовалась Соль. – Или, может, на твои штаны, как ты любишь? Хотя что я там не видела… – с деланой брезгливостью произнесла она.
– Я проиграл тебе желание, когда мы играли в прошлый раз. Не забыла?
– Как такое забудешь, – хмыкнула Соль. – Берегу его на чёрный день.
– Сыграем на ещё одно.
– Эйра Тори, зачем мне от тебя два желания? Дай боги тебя на одно хватит…
– А это будет моё желание. И вполне конкретное.
– И какое же? Я думала, все твои желания уже исполнились. – Ухмыльнувшись, она прикусила губу, и Тори стало не по себе. Он уже привык к натуре Соль: язвительная, властная, упёртая. Но ни разу он не видел её… игривой? И даже в этой игривости читался оскал хищника. Если она и играла с ним, то только для того, чтобы в итоге придушить и сожрать на ужин.
– Если выиграю – пойду с тобой.
Неспящая опешила:
– Ты сошёл с ума, если думаешь, что я соглашусь.
– А мне твоё согласие и не нужно. Это не предложение. Это вызов. – Тори схватил со стола кости и несколько раз прокатил между пальцами. – А вот принять его или струсить… тут уж выбор за тобой.
Лицо Соль перекосилось, и, оценив весь спектр её эмоций, Тори понял, что попал в яблочко. Неспящая была достаточно упёртой, чтобы не поддаваться на уговоры. Достаточно смелой, чтобы её нельзя было запугать. Достаточно принципиальной, чтобы не поддаться на подкуп… Но если ударить по её гордости – она у тебя в кармане.
– Ладно, – процедила она, – какая мне разница. Всё равно тебе ни за что не выиграть.
– Вот и посмотрим, – обрадовался Тори.
– Никогда не выигрываешь, – злорадно добавила она и упёрлась локтями в столешницу, нетерпеливо ожидая первого броска.
Играть решено было три кона. Ловец Удачи крайне своенравен, и если он одарит тебя своей благосклонностью, то можно смело ждать столь же вероломного предательства с его стороны. Удивительно, что эта игра вообще стала традицией и вырвалась на первое место среди азартных игр на деньги. Абео был абсолютно прав относительно неё: хоть в Ловце и можно было выработать некоторую стратегию, случай значил слишком многое. Для Ловца Удачи не нужно было быть умным или проворным. Нужно было просто родиться под счастливой звездой… Или принести кровавую жертву Звёзднорождённым, хоть салии и неоднократно выступали с официальным заявлением, что Звёзднорождённые никаких кровавых жертв не принимают и все подобные мероприятия строго осуждаются церковью, а также расцениваются как пустое расточительство сельскохозяйственных ресурсов. Поэтому, если речь шла о серьёзных ставках, обычно играли три или пять партий, чтобы хоть немного уравновесить непостоянство судьбы.
Первый кон остался за Соль, и неспящая светилась самодовольством. Однако в следующем ей раз за разом выпадала кость с насмешливо смотрящим прямо в душу золотым глазом. Соль злилась, но старалась не подавать вида и сохранять холодный рассудок. Она обстоятельно скользила пальцами по поверхностям костей и время от времени растерянно рыскала руками по столу, когда замечала на себе любопытные взгляды окружающих. Но с каждым поражением неспящая всё сильнее входила в азарт и рисковала позабыть о своём незрячем амплуа. Тори уверенно делал три, а иногда даже пять или шесть бросков и удовлетворённо записывал заработанные очки в свой столбик на дощечке. Он, как ребёнок, радовался тому, что кости наконец признали старого хозяина и грели ему ладонь своей верностью. Чем ближе Тори подбирался к заветной сотне, тем сильнее накалялась обстановка. Краем глаза он заметил, что вокруг их стола начинают собираться зеваки. Соль вскочила и оперлась на стол, что неосознанно повторил и Тори. Они нависли над игровым полем, приблизившись друг к другу. Между ними сверкали молнии, и гуляющие жители Эо не могли не оценить такую напряжённую игру. Кто-то уже встал на сторону «слепой» девушки, проклиная мальчишку за то, что обыгрывает немощную. Другие, наоборот, подбадривали Тори, хвалили за искусную игру и умение красиво отправлять кости на стол, желая ему отыграть поражение в первом раунде. Когда Тори наконец сделал последний бросок и вписал сотню в свою колонку, его группа поддержки взорвалась радостными воплями. Они ликовали, кричали, чокались и даже нарочно пролили на победителя немного пива. Тори, пусть это казалось невероятным, хоть и решил не пить в такой день, чувствовал себя пьяным и без пива. Азарт, страсть и огонь, взметнувшийся в глазах неспящей, – больше ему ничего не было нужно этим вечером. В памяти снова вспыхнули прикосновения её рук, её пылающие румянцем щёки, её бёдра. Вчерашняя и сегодняшняя Соль как будто были разными людьми, но Тори не мог быть уверен, что распаляло его больше: воспоминания о прошлой ночи или противостояние, развернувшееся сейчас. Она казалась ему прекрасной в объятиях мокрых от пота простыней и отсветах ночной лампы, но не менее прекрасной Соль выглядела сейчас, когда готова была уничтожить его одним взмахом руки. Неспящая принялась подгонять Тори, чтобы поскорее начать последнюю партию и покончить со всем этим балаганом. Она была твёрдо уверена в своём превосходстве, поэтому это маленькое поражение её только раззадорило. Однако, как только были сделаны первые несколько бросков, у ст