До Мани с Ингой занимался другой физкультурник – энергичный улыбчивый паренёк. С этим инструктором они просто зажигали! Каждый мускул его тела играл, глаза сияли, и время летело незаметно. Уроки аэробики проходили весело, жизнерадостно. Тренер нравился Инге, но всем своим видом раздражал Мигеля, и с пареньком пришлось расстаться. Уже второй месяц Инга терпеливо упражнялась с Маней и иронично подумывала, не поменяться ли с ней ролями? Инге не хватало драйва, азарта, но она терпела скучающую Монтсеррат, не желая ссориться с мужем.
Позировать художнику ей тоже не хотелось. Инге представлялось, что портрет получится вычурным, напыщенным, никчемным, и это её не вдохновляло. Она с тоской думала, что часы, проведённое в компании рисовальщика, ей придётся вычеркнуть из своего свободного времени в угоду Мигелю. «Мне не подвластно моё время, которое я проживаю! – мысленно сокрушалась Инга. – О, нет, об этом лучше не думать! Если не призадумываться, то этого как будто и нет».
Однако именно художник отвлёк её от печальных мыслей. Во время работы он что-то напевал себе под нос, семенил вокруг Инги, вглядывался в её лицо с разных сторон и расстояний и этим очень забавлял саму модель. Он понравился ей своей живостью и ненавязчивым дружелюбием. Инге тоже захотелось рассмотреть его получше – этим она и развлекалась, пока он работал.
Живописца звали Луис. Невысокий полноватый человечек лет сорока, с выразительным, немного наивным лицом и забавными, короткими ручками. Он приближался к Инге и удалялся, прищёлкивал пальцами, ритмично цокал языком и излучал согревающую доброжелательность. Действо напоминало спектакль, потеху, но никак не скучный сеанс рисования. Художник создавал благоприятную атмосферу, помогая своей модели расслабиться. Наконец, выбрав удачный ракурс, Луис сосредоточился и довольно быстро сделал карандашный набросок.
– В вас есть что-то восточное, необычное! – сказал он, разглядывая свой рисунок и первые мазки. – Ах, какое хорошее лицо! Оно само так и просится на холст! Портрет получится замечательный!
Немного подумав, он опять приступил к работе. Оба – мастер и модель – внимательно наблюдали друг за другом. Инге было интересно смотреть на Луиса, а Луису – на Ингу.
В обстановке взаимной симпатии пролетело часа два или чуть больше. Объявив, что первый творческий сеанс удачно завершён, Луис резво подскочил к своей модели и смачно чмокнул её в щёку. Этому не стоило удивляться. Инга уже знала, что испанцы обожают целоваться при встречах и расставаниях со всеми людьми, которые им приятны. Это лишь знак обычной человеческой благосклонности.
Луис назначил срок новой встречи и пообещал закончить работу как можно быстрее. Расстались почти друзьями.
Вечером наброски Луиса внимательно изучал Мигель. Ему понравилось изображение жены, и он принялся рассуждать, где и как надо повесить картину. Мигель вернулся в отличном настроении, был ласков, внимателен, даже нежен. В такие минуты он старался сделать Инге что-то особенно приятное – к примеру, выразить свои чувства на русском языке.
Русский язык не давался Мигелю. Он учил его бессистемно, от случая к случаю, проявляя нетерпение, совершенно не ощущая нюансов. Он уморительно путал слова, но при этом произносил их с особенным пафосом, как заклинание или сакральную фразу. В тот вечер, накануне дня святой Теклы, случился очередной лингвистический курьёз.
– Ты моя любая! Я твой любитель! – высказался Мигель Торрес.
Инга не удержалась от смеха, но поправлять мужа не стала. Ведь Мигель мог вмиг расстроиться и насупиться. Мужчины терпеть не могут нелепых ситуаций, даже если сами их создают. Да и что такое слова? Это просто звуки, символы чувств, мыслей, эмоций. Мигель передал их, как сумел, а её дело расшифровать этот его эмоциональный посыл.
– О, Мигель! – воскликнула она и хлопнула в ладоши.
Инга прекрасно поняла, что он хотел сказать – любимая, я люблю тебя. Но суффиксы и окончания в очередной раз сыграли с Мигелем шутку. Однако стоило ли огорчать его поучениями? Муж расценил возглас жены, как восторженное одобрение, и просто засиял от гордости. В таком замечательном настроении вместе направились в столовую.
Ужин получился поздним – на испанский манер. Верная Росита хлопотала у стола и поглядывала на обожаемого хозяина. Мигель подал ей знак, и она оставила супругов вдвоём. Им нечасто удавалось провести спокойный вечер тет-а-тет. Вокруг Мигеля всегда клубились какие-то люди – родня, друзья и деловые партнеры. Заботливая Росита понимала, что такие вечера необходимы для хорошей супружеской жизни. Она умела прислуживать почти незаметно.
Инга сразу ощутила умопомрачительный запах уваренной с мёдом айвы. Наступил самый сезон для этого странного, твёрдого, терпкого фрукта, и Росита потрудилась на славу. На столе возлежала курица, тушенная с айвой, посыпанная кунжутом, украшенная зеленью. На отдельном блюде Росита подала ломтики острого сыра с кубиками домашнего мармелада из айвы. В средиземноморской кухне этот фрукт давно занимал особое место. Искусные повара готовили айву с разными добавками, достигая при варке янтарно-желтого цвета, или розового, или даже рубиново-красного. Инга уже знала, что в Испании существовало древнее поверье, будто употребление айвы способствует зачатию красивых детей. Испанцы всегда истово верили в то, что им самим нравилось, что сулило счастье. Росита хотела помочь молодой хозяйке на свой лад. Инга не противилась и с удовольствием ела то, что приготовила на ужин добрая немногословная испанка.
Стол, как остров. Меню, как поэма. Вино, как музыка. Крахмальная скатерть, трепетное пламя свечей, блеск начищенных приборов. Сеньор и сеньора Торрес за ужином. Зыбкая атмосфера супружеской гармонии. Минуты равновесия и счастливой сопричастности.
Оба неторопливо ужинали, много говорили. Точнее, Мигель говорил, а Инга слушала и отвечала. Он увлечённо рассказывал ей о своих задумках по развитию бизнеса. Мигель обладал богатым воображением, и просто не мог удержаться от эффектных преувеличений. Он то и дело забегал вперёд, приукрашивал уже свершившиеся и будущие события. В его изложении реальные дела и планы причудливо переплетались с самыми смелыми фантазиями и мечтами. В этом виделось какое-то дерзкое мальчишество, но – как знать! Может, так и рождаются самые удачные бизнес-проекты. Инга не считала себя знатоком по этой части. Тут она полностью полагалась на Мигеля.
Что-то в его планах её смущало, удивляло, но слушать мужа было интересно. С Мигелем вообще никогда не приходилось скучать. Инга любила такие сентиментальные вечера. Рядом с ней был её испанский мужчина, её муж, её Мигель, и, судя по его откровениям, впереди их ожидала насыщенная жизнь.
Глава 4Мужчина испанский обыкновенный
Когда Мигель Торрес увлекался, он начинал говорить очень громко и даже запальчиво. В первые месяцы замужества Инга немного пугалась этого, терялась, смущалась, но постепенно привыкла к странноватым манерам мужа. Удивление сменилось пониманием. У испанцев принято такое пылкое общение. Мигель, как обыкновенный испанский мужчина, вкладывал в беседу весь свой темперамент.
Испанцы вообще всё делают страстно: они и посуду моют с темпераментом, а ещё азартнее бьют её. Если есть серьёзный повод, конечно.
Привычка мужа оповещать о своих намерениях жену, друзей и даже прислугу проистекала из распространённой испанской народной приметы: это у них к обязательной, неминуемой удаче. Поделился планами – отступать некуда. Только вперед! К успеху своих оглашённых начинаний.
Испанские приметы и поговорки удивительно напоминали Инге родные перлы русской словесности, но вот их значение испанцы толковали с точностью наоборот! Свистеть в доме – у хозяина хорошее настроение. Птица залетела в комнату – к удаче. Откровенничать с окружающими – тоже к удаче. Совать нос в чужие дела, обсуждать сексуальность соседа, поведение соседских детей – проявление внимания и заботы о ближнем. Все вокруг откровенничали и сплетничали направо и налево – с булочником, с аптекарем, с барменом, с врачом, с водителем такси. Всеобщая беззастенчивость царила всюду!
Эти милые житейские пустяки не раз ставили Ингу в тупик – ведь от неё тоже ждали ответного прямодушия, а она была не готова к такой свободе мысли и слова, к такой открытости своей личной жизни. Оказалось, что ломать бытовые стереотипы не так-то и легко, даже в молодости.
Лишь со временем она научилась радоваться, когда Мигель оживлен, громогласен, да ещё и насвистывает. Ведь он мужчина испанский, обыкновенный. Сокращенно – МИО Так она называла мужа в шутку, про себя. И даже весело напевала вполголоса на мотив популярной песенки: «Мио, мой мио!»
С Мигелем Инга окунулась в чужестранную культуру, словно в бурное море страстей. Без хорошего знания языка поначалу было очень сложно, и она рьяно взялась за самообразование. Благо, носитель языка находился с ней рядом день и ночь – практикуйся, сколько угодно. Ведь Мигель был весьма разговорчив даже в постели. О, он даже изумительно владел искусством нежного постельного воркования!
Мигель тоже просил научить его основам русского языка, но он, увы, не был так прилежен и чуток, как его молодая жена. Ведь язык надо впустить в своё подсознание, ощутить его всеми фибрами души, и даже кожей. Однако Инга старалась помочь ему. Она применяла метод вопросов и ответов.
– Я жена, ты муж, – говорила она, старательно произнося слова. – Ну, кто ты мне?
– Я тебя муж, – неуверенно отвечал Мигель.
– А ещё – ты бизнесмен, – добавляла Инга.
– Это английское слово! – возразил Мигель. – Скажи по-русски!
– Хорошо, – согласилась Инга. – Ты – предприниматель. От русского слова «предпринимать».
Вот с этого словца и начались все домашние курьёзы! Мигель уразумел, что от любого русского глагола можно запросто образовать существительное. Просто и удобно. Читать – читатель. Писать – писатель. Жить – житель. Носить – носитель. Любить – любитель.