– Частный или не частный, один черт.
– Совсем нет. Присядьте, и поговорим серьезно.
Я засмеялся.
– Понимаю, вам показалось смешно, когда я предположил, что у Блотье-Брошана сперли тачку, да? Ведь скорей он занимался этим видом спорта, правда?
– Сейчас уже нет, но в конце концов…
– Ладно. Сядьте, пожалуйста.
Она села, глядя мне прямо в глаза.
– Не знаю, почему я доверяю вам.
– Потому что чувствуете, что я человек порядочный.
– Может быть. Ну и что? Чего он там еще начудил, этот Реймонд?
– Не знаю.
– И его тут нет?
– Должен быть. А вы зачем здесь?
– Сама не знаю. Беспокоюсь. Этот ваш странный телефонный звонок… Никаких новостей от Реймонда.
– Думаю, у вас есть причина беспокоиться.
Она ощетинилась.
– Что вы имеете в виду, легавый?
– Ничего. Блотье должен был прибыть сюда?
– Он уехал, не уточнив подробностей.
– Так как же получилось, что вы здесь, если не знали, куда он поехал?
– Я запомнила название этого городишки, объявленного телефонисткой, когда вы мне позвонили. И поскольку этот звонок меня заинтриговал, а, судя по вашим словам, дело касалось Реймонда…
– Ладно. Перед своим отъездом из Парижа он сказал вам что-нибудь?
– Ничего.
– А не сказал ли он вам случайно, что, когда вернется, у вас на шее появятся прекрасные жемчужины?
Она нахмурила брови.
– Вы кто? Легавый или факир?
– И то и другое,– усмехнулся я,– да, да, он говорил вам о жемчугах, а я ношу то же имя, что и торговец искусственным жемчугом, потому вы и постарались уточнить ситуацию.
– Примерно так оно и было.
– Да… Так вот: плакали ваши жемчуга, и вообще, что касается плача и траура…
Она схватила меня за руку и дрожащим, еще более хриплым, чем раньше, голосом спросила:
– Его пришили, да? Пришили? Поэтому-то я и беспокоилась, а вы мне говорите, что у меня есть на то основания… Его пришили, ведь это правда?
– Боюсь, что да…
Я стал набивать свою трубку.
– Видите ли, совершенно случайно он узнал, что его бывший напарник Марсо Бернаде, похититель жемчугов Носселовой, живет себе тихо и спокойно на острове Мен-Бар со своей добычей. Реймонд поехал требовать свою долю или что-то в этом роде. Он спрятал свою тачку в кустах недалеко отсюда, чтобы не оставлять лишних следов в этом краю, и намеревался забрать ее в скором времени. Потом он переправился на остров и бродил там в поисках Бернаде, который живет, естественно, не под своей фамилией.
Я раскурил трубку.
– А сейчас его на острове нет… И он не вернулся за своей ДС.
Затем наступило молчание, женщина нарушила его первой. Ругани, которую она выдавала тихим голосом, не было конца. Поток непристойных слов так и тек из ее накрашенных губ. В конце концов она успокоилась и, глядя на меня, сказала:
– Мне не следовало бы вам верить, но я верю.
– И правильно делаете,– заметил я,– потому что я безусловно не ошибаюсь. Неуловимый гангстер Марсо Бернаде свел с ним счеты. Он прикончил еще двоих, может быть, даже троих, дважды оглушил меня дубинкой по голове. И вот тут он дал маху. Я дорожу своим котелком и не люблю, когда пытаются вывести его из строя. Сегодня вечером неуловимый Бернаде будет ночевать в кутузке, или меня больше не зовут Нестор Бюрма. Телефон и телеграф начнут работать на полную катушку, зашевелятся настоящие легавые… На вашем месте я бы быстренько вернулся в Париж, чтобы привести немного в порядок дела Реймонда Блотье-Брошана, особенно если есть такие, в которых вы можете быть скомпрометированы… Вот теперь видите, моя куколка, что частный детектив – это не совсем то же самое, что обычные легавые, а?
Она не отвечала, совершенно ошеломленная тем, что я ей рассказал.
– А этот Марсо Бернаде,– сказал я,– Реймонд случайно никогда вам о нем не говорил?
Она вернулась на землю.
– О, да! И даже очень часто.
– И он вам не рассказывал о каких-нибудь особых приметах этого типа, к примеру, что он болел алопесией?
Она вытаращила глаза.
– Болел чем?
– Это такая штука, болезнь, от которой у человека выпадают все волосы и голова становится голая, как яйцо.
– Да. Ну и факир! Ничего не скажешь… Чистый факир!
Я улыбнулся, и на этом мы расстались.
Я прибыл из Мен-Бара в Пуэнт-Фром на собственной моторной лодке Элианы Дорсет, управляемой Батом, который ждал меня в небольшой бухточке неподалеку. Дойдя туда, я прыгнул в лодку лоеко, как юноша. («Молодой человек» – сказала бы мамаша Боллар.)
– Курс на «Ла Пляж» и жми на газ, старина. Придется мне одолжить твой карабин.
– Что, опять пошла веселая жизнь?
– Почему ты так говоришь?
– Потому что вы опять со мной на ты, а вчера вы говорили, что…
– В общем, да, веселая да еще какая, куда уж веселей!
Он не стал добиваться подробностей, завел мотор, и вскоре мы причалили у имения мадам Дорсет. Я нашел эту очаровательную даму в ее апартаментах.
– Дело в шляпе,– сказал я,– мне только осталось схватить этого негодяя за шиворот. Я лично проведу операцию, причем один. Если бы я решил действовать с помощью жандармов, то мне пришлось бы сначала рассказать им всю историю, а она настолько необычна, что, пока они ее поймут, птичка найдет способ улететь. Кстати, когда вы уезжаете?
– В принципе сегодня,– ответила она.
– А не смогли бы подождать немного?
Она молча улыбнулась, в знак согласия кивнула головой.
– Хорошо, а теперь скажите – вы точно уверены, что у вас где-нибудь в углу ящика не завалялась пушка?
– Абсолютно уверена.
– В таком случае попросите Бата одолжить мне его карабин. Я не могу предстать перед этим типом с пустыми руками.
Бат явился с карабином на ремне и попятился, когда я хотел взять его оружие.
– Я предпочел бы держать его при себе и пойти с вами, если вы не против.
– Как хочешь, но сунь его под какой-нибудь плащ, прикрой как-нибудь.
Он вышел и вернулся в просторном плаще, под которым карабина не было видно.
– Пошли!
Мы покинули виллу, сопровождаемые пожеланиями удачи Элианы Дорсет. Большую часть пути мы прошли молча, никого не встретив, но шофера – доверенное лицо – снедало любопытство.
– А кто этот тип на самом-то деле? – спросил он.
– Не переживай, это будет тебе сюрприз… да еще какой! Стоп!
Вдалеке я заметил знакомый силуэт доктора Мора, направляющегося к вилле мадам Боллар.
– О'кэй, Бат. Пошли вслед за лекарем.
Мы шли, используя рельеф местности, стараясь оставаться незамеченными. Всякий раз, когда представлялась возможность, я подглядывал за Мора и увидел, как он вошел в «Мимозы».
– Давай сюда свой карабин, Бат.
– Мне не хотелось бы,– ответил он с идиотским упрямством.– Этот олух всю обедню испортит.
Я пожал плечами:
– Ладно, как хочешь. А что, если придется стрелять?
– Да, да… Господи… Надеюсь, вы не наделаете глупостей.
– Сам не наделай, это все, о чем я тебя прошу.
Подойдя незамеченными к вилле, мы как чертики прыгнули в комнату, где находились мамаша Боллар и доктор Мора.
Я заорал:
– Руки вверх, Бернаде! Ты спекся, как крыса.
Раздался выстрел. Это было ответом мерзавца, но, видимо, его полоса удачи уже прошла. Я выхватил карабин из рук Бата, который перестал что-либо понимать, и выстрелил, не целясь, так просто, чтобы наделать шума и создать соответствующую атмосферу. Все заорали, и последовала короткая схватка.
– Вот так надо действовать,– сказал я,– работа с маркой Нестора не требует никаких поправок.
Эта фраза, собственно говоря, ничего не означала, но в данный момент это было все, что я мог придумать. Я держал за ствол карабин, прикладом которого нанес солидный удар по черепу бандита. Бывают моменты, когда во мне вновь просыпаются остатки моего анархического воспитания, а вообще я безусловно по духу демократ и хочу, чтобы всем всего доставалось поровну. Не должны все удары сыпаться на одну и ту же макушку.
– Черт возьми! – заикаясь, произнес эскулап.– Можете ли вы мне объяснить…
Я повернулся к Бату. Тот в полном трансе только мотал головой.
– Ты хорошо чаек стреляешь, старина. Стоял столбом, а в башке не больше мыслей, чем в банке с золотыми рыбками.
– Ох, знаете, я не привык к таким вот сеансам.
Тоже мне орел!
– Так вы мне объясните или нет?– повторил доктор.
Я пожал плечами.
– Объяснить? А этого вам мало в качестве объяснения? От моего удара прикладом его парик съехал набекрень, и вы ничего не видите?
Я наклонился и подобрал свой браунинг, который гангстер использовал против меня.
– Можешь топать за жандармами,– сказал я Бату.
Глава четырнадцатая А ВОТ И ПОДРОБНОСТИ
Сумерки повсюду бросали свои тени. Этот бурный день заканчивался. Красное пятно, оставленное солнцем на поверхности моря, потихоньку исчезало, как бы смываемое волнами. Из салона мадам Дорсет открывался чудесный вид, которого я раньше не замечал, будучи занят другими делами. Другой вид, менее грандиозный, но не менее соблазнительный, представляла собой хозяйка дома со стаканом виски в руке (такой же держал и я). Скрестив ноги, она уютно устроилась в кресле и с глазами, блестящими от любопытства, ждала моего рассказа.
– Итак, грозный рыцарь,– произнесла она, не знаю уж почему, с русским акцентом (возможно, в честь жемчугов княгини Носселовой).– Заслужила ли я, как пай-девочка, послушать историю о Красной Шапочке?
– Так вот,– сказал я, промочив голосовые связки, чтобы придать им необходимую эластичность.– Так вот. После кражи знаменитых жемчугов Носселовой Марсо Бернаде, имея определенный капитал – результат его более ранних преступлений, устроился здесь на жительство. Став жертвой алопесии, он использовал ее, чтобы переодеться в женщину. Его приметы, которые были в руках у полицейских, носили весьма приблизительный характер. Единственное, что могло его беспокоить,– это отпечаток большого пальца, оставленный им на револьвере, при помощи которого он убрал Алар