Все произошло так быстро, что гости не успели как следует насладиться зрелищем. Тем более что Пирсон (по словам журнала) «поспешил уйти в туалет». Однако сенатор выгреб его оттуда и новым «ударом ноги в низ живота опрокинул его на пол».
Журнал «Тайм» авторитетно добавляет, что «никакой судья не засчитал бы этих ударов».
Ошеломленный Пирсон хотел было подняться, но тут сенатор (с помощью гостей) «подбросил Пирсона в воздух на три фута над полом».
Печать не сообщает, что́ было дальше, но надо полагать, что после падения с высоты Пирсон уже не смог драться.
Однако обед (без участия Пирсона и Маккарти) все же состоялся. За обедом именитые гости, вероятно, делились впечатлениями. Кушая, лениво перекидывались фразами:
— Да, этот Маккарти, пожалуй, забьет любого гангстера…
— Должно быть, он прошел хорошую школу среди них…
— А кто его знает, может, он и сам гангстер…
— Между нами, господа, сейчас сам черт не разберет, где кончается гангстер и начинается сенатор…
Обед прошел в теплой и дружеской атмосфере. Гости единственно сожалели, что драка закончилась слишком быстро. Но надо полагать, что хозяйка утешила гостей, обещав на следующем обеде устроить побоище более грандиозное, так сказать, соответствующее их вкусам.
Чем же кончилась вся эта история? Быть может, вы думаете, что Пирсон повесился, не перенеся публичного оскорбления?
Нет, он и тут остался верен себе: решил «делать деньги» из создавшейся ситуации.
Побитый и растерзанный, он поспешил в суд и подал заявление с просьбой взыскать с сенатора и гостей… нет, сколько, вы думаете, он потребовал? Пять миллионов сто тысяч долларов!
Солидная цифра за столь пакостную личность! Впрочем, Пирсон сам собой торгует, и ему видней, сколько он тянет на коммерческих весах Америки.
Следует учесть, что сенатор Маккарти уже успел ударить его по карману и, как говорится, «выбил из бизнеса»: уговорил субсидировавшую выступления Пирсона фирму «Эдэм Хэт Сторс» не возобновлять с ним контракта как с радиокомментатором.
Нет, мы не думаем, что Пирсон получит по суду пять миллионов. Не такой человек сенатор Маккарти, с которого можно будет что-либо взять. Он сам с любого возьмет, судя по его мертвой хватке.
Потерпев неудачу в рукопашном бою с сенатором, Пирсон не упал духом. Недавно он широко оповестил поклонников своего таланта о намерении приступить к разоблачению самого Маршалла.
Зачем понадобилось ему это новое «разоблачение»?
Это понадобилось ему для того, чтобы по-прежнему маскировать истинные намерения поджигателя войны. Ведь под такое разоблачение нетрудно будет освежить кампанию по разжиганию военной истерии.
Надо думать, что запросит он за это немало, если за простой мордобой заломил пять миллионов!
Осип КолычевПОЙМАНЫ С ПОЛИЧНЫМ
Мистер Трумэн ассигновку
В сотню миллионов
Подписал на подготовку
Армии шпионов.
Ассигновки… для шпионов,
Диверсантов злобных!
Мир не знал еще законов,
Этому подобных!
Видит око, как широко
Наша Родина цветет…
Видит, видит вражье око,
Только зуб не достает.
Мистер Трумэн диверсантам
Выдает бывалым
Парашюты с провиантом,
С теплым одеялом,
Чтоб подкупленный убийца,
Перейдя границу,
Мог спокойно приземлиться
И не простудиться…
Бережет шпионов штаты
Мистер Трумэн лично,
Но разведчики из Штатов
Пойманы с поличным!
Знай, чужой земли любитель,
Знай, лазутчик вражий,
Что советский истребитель
Наш всегда на страже!
Вам не спрятаться за тучей,
Не уйти от кары.
Всех ползучих и летучих
Уничтожим тварей.
Пусть и впредь советский воин
Зорко смотрит в оба!
Будем бдительнее вдвое
Против вражьей злобы!
Видит око, как широко
Наша Родина цветет…
Видит, видит вражье око,
Только зуб не достает.
Алексей МалинПРИМЕТЫ ВРЕМЕНИ
Однажды, дав Пегасу шпоры,
В приливе юношеских сил
Один поэт, знаток фольклора,
Такие строки сочинил:
Молодой казак садится
На горячего коня.
Не грусти, краса-девица,
У высокого плетня!
По-над степью ветер мчится,
По-над кручей гнет лозу.
Я тебе, краса-девица,
Полушалок привезу…
Но тут спросили у поэта:
— Где ж современности приметы?
Придя домой, налег поэт
На привнесение примет.
И в результате привнесенья
Так освежил стихотворенье:
Молодой казак садится
На колхозного коня.
Не грусти, краса-девица,
У колхозного плетня!
По-над степью ветер мчится,
По-над кручей гнет лозу,
Я тебе, краса-девица,
Экскаватор привезу…
Освоив времени приметы,
Осовременив свой сюжет,
Бежит в редакцию газеты
Неунывающий поэт…
Что удивительней всего —
Кой-где печатают его!
Вл. Дыховичный, М. СлободскойТИПИЧНАЯ КАША
Написал вчерне поэму
Начинающий поэт.
Взял бытующую тему,
Взял кочующий сюжет.
Выбрал из возможных фабул
Ту, с которой был знаком:
«Жили-были дед да баба,
Ели кашу с молоком…»,
И принес поэму эту
Он редактору в журнал.
Тот прочел и так поэту
Назидательно сказал:
— Типизировано слабо!
Спросят вас: вы, мол, о ком:
«Жили-были дед да баба,
Ели кашу с молоком…»
Дед — бытует, баба — наша,
Но типична ль ваша каша?
Вместо каши вставим: крабы —
В этом нового симптом:
«Жили были дед да баба,
Ели крабов с молоком…»
Вот теперь уже типично,
Но… немного эксцентрично!
Наш советский дед по форме
И по сути чудаком
Здесь представлен. Кто же кормит
Бабу крабом с молоком?!
Бабе сладкая еда бы —
Бабу ромовую в дом!..
«Жили-были дед да баба,
Ели дед да баба бабу…
Ну, допустим, с молоком».
Вкусно. Жизненно. Но… сложно!
Здесь логический пробел —
Разобраться невозможно,
Кто кого и с кем тут ел.
Получается, что лично
Дед ел бабу… Нетипично!
Мы заменим пищу, дабы
Не придрались к нам потом:
«Жили-были дед да баба,
Ели мясо с чесноком».
Так сюжет весьма логичен —
Очень жизненный обед!
Но… теперь проблематичен
Ваш любимый старый дед:
Дед для мяса нетипичен!
Зубы есть у деда? Нет!
Прямо скажем: деда я бы
Заменил бы пареньком:
«Жили-были парень с бабой,
Ели мясо с чесноком».
Это жизненно, правдиво,
Но… герой без коллектива!
Лучше — ясно, точно, броско —
Так и скажем прямиком:
«Жили-были два подростка,
Ели мясо с чесноком».
Хорошо! Но… мы не дали
Производственной детали,
Чтоб герой не пищей просто
Был читателю знаком:
«Жили-были два подростка
С долотом и с молотком…»
Вот теперь умно, тактично,
Без уволенных в тираж
Нетипичных, схематичных
Дедов, баб и разных каш!..
Так, покончив с бабой, с дедом,
С их надуманным обедом,
Наш редактор вечерком
Упражнялся над стишком,
Создавая «вещь с масштабом»…
. . . . . . . . . . . . .
А в кафе за уголком
В это время дед да баба
Ели кашу с молоком.
В. КукановКЛЕН КУДРЯВЫЙ
Дорога с голого, обветренного холма спускается в низину. Здесь по обе стороны от нее густо разрослись набравшие силу многолетние лесонасаждения. Буйная смесь молодых сосен, кленов и орешника тянется вдоль дороги до очередного холма и там, будто испугавшись крутого подъема, обрывается.
Когда машина скатывается в зеленый коридор, по лицам шофера Кувалдина и сидящего с ним в кабине агента отдела снабжения Водохлебова разливается удовольствие. Только что пронесся бурный ливень. По кюветам вперегонки с машиной бегут пенящиеся ручьи. На полнеба размахнулась яркая радуга. Умытые деревца тянут жадные ветви к солнцу, уже сбросившему с себя мешанину грозовых туч.
— Скажи на милость! — изумленно восклицает Водохлебов, сдвигая потертую шляпу неопределенно песочного цвета со лба на затылок. — После степи будто в другой мир въехали, а?! Вот что значит лес!
— Сравнения нет! — отзывается Кувалдин. — То, словно на лысине, только ветерок гуляет, а то зеленые кудри — разница большая.
Мотор гудит, полупустой кузов громыхает, но собеседники слышат друг друга прекрасно: у Кувалдина бас, перед которым рокотание мотора кажется мурлыканьем котенка; Водохлебов же, наоборот, сверлит хаос звуков пронзительным тенорком. Могучий, угловатый Кувалдин занимает почти всю кабину, а Водохлебов пристроился рядышком, вроде румяного припека у каравая. Он весь округлый, и только рыжеватые усики выделяются двумя строгими прямоугольничками.
До сих пор спутники молчали. Словоохотливый Водохлебов несколько раз порывался начать разговор, но Кувалдин не отводил взгляда от дороги, стремительно ускользавшей под радиатор, и отделывался ничего не значащим «угу». Новая тема, по-видимому, заинтересовала и его. Завязывается обстоятельная беседа.