Ряд специально произведенных мной наблюдений позволил установить, что при этом в практику внедряется новый и, на мой взгляд, более совершенный метод культурного обслуживания населения — составление рукописного списка покупателей.
Подобный метод, несомненно, заслуживает самого внимательного изучения, ибо, с одной стороны, он направлен на решение первоочередной задачи — максимально экономить драгоценное время наших покупателей, с другой — опирается на прочную традицию известных с давних времен рукописных списков.
Изложу свои соображения по поводу одного из таких списков, который любезно предоставлен мне для научного исследования заместителем директора магазина № 87 тов. ШАЛТАЙ-БОЛТАЕВЫМ (выделено мной)[5].
Прежде всего нужно отметить, что эта рукопись, охватывающая 22 фамилии, многогранна (бумага перегнута восемь раз) и весьма красочна: шесть фамилий написаны черными, одна — красными, одна — синими, остальные — зелеными и фиолетовыми чернилами. Есть зарисовки карандашом. Уже один этот факт не оставляет сомнений в том, что автор рукописи обладает большими творческими возможностями. Полагаю, что можно полностью одобрить такой стиль записи, рассчитанный, как мне кажется, на то, чтобы заинтересовать и увлечь читателя.
Одно из главных достоинств рукописи заключается в том, что в ней ведущее место отведено фамилиям, созвучным с фамилией директора магазина ТОВАРИЩА ГУЛЯЕВА (выделено мной). Например: Разваляев, Хватаев, Сажаев и т. п. Особенно гармонирует с фамилией ТОВАРИЩА ГУЛЯЕВА (выделено мной) фамилия Опохмеляев.
Важно отметить, что, записывая фамилии, автор сделал попытку не допустить ошибок.
Однако, несмотря на это, в рукописи есть отдельные серьезные недостатки[6].
Прежде всего фамилии в списке не пронумерованы. Это свидетельствует не только о несерьезном, граничащем с безответственностью отношении автора к делу, но и о том, что автор, видимо, недопонимает того огромного значения, какое имеют цифры в народном хозяйстве. Другого объяснения здесь быть не может!
Кроме того, фамилии в записке не классифицированы ни по содержанию, ни по форме. Много места отведено отрицательным фамилиям: Царев, Боярский, Кулаков, Приспешников, Баймуллаев, Суткин[7], то есть фамилиям, порождающим неправильное представление о нашей эпохе. В то же время положительным фамилиям — Станков, Чайкин, Бодров, Зарядкин — отведено очень мало места, и к тому же почти все они написаны неразборчиво.
В списке фигурируют фамилии, нетипичные для нашей эпохи: Холопов, Взятченко, Ленивцев и т. п.
Встречаются в рукописи и повторения. Например: П. Носов, О. Носов, Д. Носов. Если эти повторения сократить и написать так: ПОД. НОСОВ, — ценность рукописи, несомненно, возрастет.
Говоря о серьезных недостатках рукописи, нельзя пройти мимо неправильного отношения автора к труду. Например, в списке значится: Досугов. Но предаваться досугу можно, как известно, только после самоотверженного труда, а где и как это отражено в рукописи? Скажем прямо: совсем не отражено!
Указанные недостатки следует исправить и уточнить. И тогда можно надеяться, что столь тщательно изученная мною, но по причине узких рамок рецензии, к сожалению, слишком бегло проанализированная рукопись займет достойное место в деле укрепления необходимых связей нашей науки с торговой практикой и в воспитательной работе среди наших покупателей.
Хочется пожелать автору новых успехов и более крупных по объему работ в жанре вышеуказанных рукописных списков. Нет сомнения в том, что директор магазина ТОВАРИЩ ГУЛЯЕВ (выделено мной) окажет автору необходимую поддержку.
Перевод с узбекского.
Л. РоманенкоЛЮБИМЫЙ ЖАНРОпыт научного исследования
В нашей стране музыку любят, музыку знают, музыку ценят. В консерваториях, в концертных залах, в садах и парках звучат с эстрады симфонии, арии, увертюры.
Пожалуйста, я не против.
Но все же я страстно люблю другой жанр: я люблю частушки.
Во-первых, частушка — это молниеносное развитие действия. Посмотрел парень на девушку, а она на него, раз — и готово:
— Милка!
— Чо?
— Милка!
— Чо?
— Я влюбился горячо!..
Во-вторых, этот жанр музыкален: музыка забористая, бодрая, хватает за душу.
В-третьих, отражает сегодняшний день, зовет, понимаете ли, будит!
Вот недавно по радио слышал частушку… Шедевр, глубина необычайная:
Я морожено клубнично
Обожаю оченно.
Кушай, кушай, дорогая,
За него заплочено.
Прямо вам скажу, потрясла меня эта частушка! Ведь вы только вдумайтесь, осмыслите, оцените, как психологически тонко автор в четырех строках сумел выразить волнующие его мысли!
Девушка, возможно, знатная доярка, возможно, многостаночница, уже не хочет молочного или сливочного мороженого, ей подавайте клубничное! Налицо явный рост потребностей.
Из текста нам ясно, что девушка обладает значительным интеллектом. Словом «обожаю» автор выпукло и ярко показывает нам, что девушка сознательно относится к процессу поедания мороженого. По одному этому слову мы можем судить о том, что это эмоциональная натура, ей присущи возвышенные чувства.
«Я морожено клубнично обожаю оченно…» Вы слышите, как кокетливо это сказано, какой внутренний смысл угадывается в этих строках?! Тут и уверенность в своем милом, и надежда на его щедрость, и легкий каприз избалованной женщины, знающей свою неотразимость. Дурнушка или нелюбимая женщина не посмела бы вести себя с такой чисто женской обаятельностью.
И уже из третьей строки мы узнаем, что такое поведение нашей героини полностью оправданно. Ее возлюбленный, несомненно, являет собой один из лучших образов положительных героев в нашей литературе. Постараюсь обосновать это утверждение.
Что заявляет он в ответ девушке? «Кушай, кушай, дорогая, за него (за мороженое. — Л. Р.) заплочено». С какой заботой и чуткостью относится он к женщине, как снисходителен он к ее слабостям! Слова «Кушай, кушай, дорогая…» рисуют нам благороднейшего человека. Заботой о государственных интересах проникнуто его заверение о том, что за мороженое «заплочено». Ярко видны тут и гордость за свои трудовые деньги и благородное стремление уверить подругу в законности совершаемого акта.
Автор не случайно умалчивает об именах своих героев. Прежде чем был создан их светлый собирательный образ, ему пришлось проделать титаническую работу по обобщению и типизации положительных сторон в характерах многих советских людей. Жадность, зависть, стремление угощать своих подруг за чужой счет — все эти черты, еще имеющие место в качестве пережитков проклятого прошлого, были беспощадно отброшены автором и не нашли места в его произведении.
А как новаторски смело обращается он со стихом, как тонко пользуется рифмой!..
Окончание «е» в словах «мороженое клубничное» растягивало стих, делало его вялым и дряблым. Автор прекрасно поступил, отбросив окончание и сказав просто: «морожено клубнично». Этим он придал стиху динамичность и добился того, что вся фраза приобрела подлинно народное звучание. А какая сочная рифма: «оченно — заплочено»! Ново, свежо, оригинально! Посмею заявить, что ничего подобного я не встречал ранее, даже у больших и известных поэтов.
Нельзя не отметить скромности автора. Он предпочел остаться неизвестным. Ему достаточно, что его произведение стало популярным и часто передается по радио, доставляя миллионам людей эстетическое наслаждение.
Но вместе с тем нам жаль, что мы не можем заявить автору о своем восхищении, чествовать и юбилярить его.
И, кстати, чествовать оставшихся пока неизвестными многоопытных работников музыкальных редакций радио, которые бережно опекают и культивируют подобные частушки — восхитительные ростки народного творчества.
Нет, что ни говорите, люблю я этот жанр:
Я морожено клубнично
Обожаю оченно.
Кушай, кушай, дорогая,
За него заплочено.
Феликс КривинСКАЗКИ
Любопытная, ветреная Форточка выглянула во двор («Интересно, по ком это сохнет Простыня?») и увидела такую картину.
По двору, ломая ветви деревьев и отшибая штукатурку от стен, летал большой Футбольный Мяч. Мяч был в ударе, и Форточка залюбовалась им. «Какая красота, — думала она, — какая сила!»
Форточке очень хотелось познакомиться с Мячом, но он все летал и летал, и никакие знакомства его, по-видимому, не интересовали.
Налетавшись до упаду, Мяч немного отдохнул (пока «судья» разнимал двух подравшихся «полузащитников»), а потом опять рванулся с земли и влетел прямо в опрокинутую бочку, которая здесь заменяла ворота.
Это было очень здорово, и Форточка прямо-таки содрогалась от восторга. Она хлопала так громко, что Мяч наконец заметил ее.
Привыкший к легким победам, он небрежно подлетел к Форточке, и встреча состоялась чуточку раньше, чем успел прибежать дворник — главный судья этого состязания…
Потом все ругали Мяч и жалели Форточку, у которой таким нелепым образом была разбита жизнь.
А на следующий день Мяч опять летал по двору, и другая ветреная Форточка громко хлопала ему и с нетерпением ждала встречи.
— Уголь — это краеугольный камень отопительного сезона, — говорил Кусок своим товарищам по сараю. — Мы несем в мир тепло. Что может быть лучше этого? И пусть мы сгорим, друзья, но мы сгорим недаром!
Зима была суровой, тепла не хватало, и все товарищи Куска сгорели. Не сгорел только он сам и на следующий год говорил своим новым товарищам по сараю: