В кукурузе, метрах в пятнадцати от дороги, прямо на земле была разостлана газета. На ней лежала небогатая закуска: пучок лука, огрызок сыра и кусок мчади. Тут же стоял глиняный кувшин с вином. Гиви наполнил стакан.
— Дорогой Георгий, — торжественно начал он. — Я поднимаю этот маленький бокал с большим чувством за нашу встречу. Мы встретились не случайно. Если бы мы не стремились к этой встрече, мы бы не встретились…
— Подожди, — перебил Георгий. — Вы что это людей пугаете?
— Как пугаем, кого пугаем? — обиделся Гиви. — Целый день, понимаешь, одни пьем. К себе никто не приглашает, к нам тоже никто не ходит… Ну, решили кого-нибудь пригласить к нашему столу, вышли на дорогу… А он убежал… Хорошо, тебя встретили…
Гиви передал Георгию стакан.
— Ну, будьте здоровы, — сказал Георгий. — Желаю вам счастья. Пусть в вашем доме всегда будет радость и веселье.
Гиви наполнил стакан по второму разу и приготовился произнести новый тост.
— Больше пить не буду, — сказал Георгий. — Вы это вино не заработали… А ты, Гиви, зайди утром в контору.
— Что, на работу звать будешь?
— Не буду. Слово мужчины.
— Тогда приду… Слово мужчины!
Утром Гиви, как и обещал, явился в контору. Не говоря ни слова, Георгий открыл сейф, достал сто рублей и протянул Гиви деньги.
— Возьми.
— Это еще зачем?
— Купи себе брюки, обувь, рубашки. А то стыдно смотреть.
— Оскорбляешь?
— Когда будут — отдашь. Кроме меня и тебя, знать об этом никто не будет. Даю слово мужчины.
Гиви потоптался на месте и как бы нехотя сунул деньги в карман.
— А может, тебе все-таки помочь надо?
— Как хочешь.
— Хорошо, с сегодняшнего дня моя бригада в твоем распоряжении. Дня три поработаем…
Через три дня Георгий заглянул на чаеприемный пункт и застал там Гиви.
— Ну что ж, три дня прошло, — сказал председатель. — Можете уходить.
— Что значит уходить? — насупился Гиви. — Тут Медико Хунци на пятки, понимаешь, наступает, а ты меня дезорганизуешь… Три дня, видите ли, прошло!
И Гиви очень пристально посмотрел на Медико, которая как раз в это время ставила на весы круглую корзину, до верха наполненную нежными зелеными побегами чая.
Марк ЗахаровЯ, ИНСПЕКТОР МАНЕЖА, УКРОТИТЕЛЬ И ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ РЫСЬ
Мой первый день в новой должности ознаменовался неожиданным происшествием.
— Василий Васильевич! — воскликнул бледный инспектор манежа, вбегая без стука в мой кабинет. — Рысь тигрицу куснула! Прямо на манеже, при зрителях!
— В каком смысле? — заинтересовался я.
— В самом непосредственном! Прямо за загривок. Пришлось дать струю из брандспойта. Укротитель оба хлыста об рысь поломал, и никакого эффекта.
— Понятно, — сказал я, отложив текущие дела. — Пригласите.
— Укротителя? — не понял меня инспектор.
— А при чем здесь укротитель? — сказал я задумчиво. — Разве он кусал?
— Не понимаю, кого же вам пригласить? — изумился инспектор.
— Кто кусал, того и пригласите.
Потрясенный инспектор выскочил из кабинета и вскоре вернулся в сопровождении двух униформистов, которые вели на поводке здоровенную рысь с наглой физиономией. Бледный укротитель подтащил сзади пожарный шланг и перезарядил оба пистолета.
— Находится в невменяемом состоянии, — объявил он мне дрожащим голосом. — Бросается на людей, как все равно на кроликов.
— Понятно. С этим я уже сталкивался на прежней работе, — успокоил я собравшихся. — Всех лишних попрошу выйти из кабинета.
— Как? — прошептал укротитель, вздрогнув. — Мне тоже?
— Ну вот, опять двадцать пять! — вздохнул я с раздражением и медленно прищурился. — Последний раз спрашиваю: кто из вас кусал тигрицу?
— Она! — дружно сказали все, указав на рысь.
— Вот и оставьте нас с ней с глазу на глаз. Вернее, с зуба на зуб.
После этих слов наглая физиономия у рыси заметно вытянулась, и она даже слегка попятилась к выходу.
Но было поздно. Бледный укротитель, вылетая из кабинета, стремительно захлопнул перед ней дверь, даже слегка защемив при этом рысий хвост.
— С хвостами надо поаккуратнее! — сказал я ему вслед, желая соблюсти объективность. — Хвосты, они тоже на улице не валяются. Правильно?
Несмотря на это заявление, рысь почему-то ощерилась на меня и вызывающе приблизилась к столу.
Некоторое время мы молча изучали друг друга. Наконец я решил начать беседу.
— Мне думается, ты неправильно себя повела, — сказал я ей по-хорошему, как бы раздумывая. — Наша, понимаешь ли, дальневосточная рысь укусила своего же уссурийского товарища. Разве так можно?
После этого мы оба озабоченно помолчали.
— Ладно бы ты ее цапнула, — сказал я через некоторое время как можно задушевнее, — в этой… в нерабочей обстановке. Но на манеже, при всех… Некрасиво! А что зрители подумают? На чем они у тебя воспитываться будут? На каких примерах? Хочешь, чтобы в антракте или, хуже того, придя домой, они друг дружку перекусали? Да? Этого ты добиваешься? Стыдись!
Весь первый час нашей беседы я посвятил именно этой сложной проблеме взаимоотношений. В начале второго часа я коснулся напряженной международной обстановки, после чего, как бы невзначай, остановился на еще имеющихся отдельных недостатках с последующим перечислением всех имеющихся достижений. В четвертом часу я заговорил исключительно на узкосемейные темы. Затем на общечеловеческие. На исходе шестого часа я открыл дверь в коридор и спокойно обратился к укротителю:
— Заберите кыску!
Укротитель заглянул в дверь и, не поверив своим глазам, два раза ущипнул себя за нос.
— Как вам это удалось? — воскликнул он в крайнем изумлении.
— Удалось, — подтвердил я. — И не таким зубы заговаривали!
А. ТитовМИМОХОДОМ
Чтобы предвидеть, не обязательно подниматься на гору.
Как ни ропщут листья на дерево, а все-таки крепко держатся за его ветви.
Ни одну дорогу не хочется так пройти заново, как дорогу жизни.
Позавидуешь пням: они умеют постоять за себя.
Самая теплая характеристика — некролог.
В. ЖемчужниковПЛОДЫ РАЗДУМЬЯ
Счастье ведет себя, как ветреница: улыбается одному, а приходит к другому.
Говорят, мир возник из хаоса. Мы должны позаботиться, чтобы он не кончил тем, с чего начал.
Самокритика — самый сложный вид самообслуживания.
Пока талант пробьется, бездарность уже успеет выслужиться.
Супружество — вольный союз двух людей, всю жизнь борющихся за свои права и независимость.
Настоящая близость обычно начинается издалека.
Всякая бывает любовь. Не может быть только любви с гарантией.
Утверждение собственного «Я» не должно происходить за счет выкорчевывания всего алфавита.
Михаил ДудинЛЕНИНСКИЙ ВЕК
Жизнь принимая большую и разную,
Верность и честь выводя на парад,
Я Революцию славлю и праздную
И восторгаюсь тобой, Ленинград.
Все в твоей жизни здоро́во и здо́рово!
Новым победам людским в образец
Здесь прогремело орудье Авророво,
Старому миру пророча конец.
Все в тебе ладно, красиво и весело.
Ясен самой Революции свет.
Ночь над Невой канделябры развесила
Радугой в небо взлетевших ракет.
Шпили и куполы, арки портальные
И парапеты причастны векам…
И поднимают колонны Ростральные
Пламя, как знамя, к седым облакам.
Знамя самой Революции! Ввысь она,
К звездам стремится, идет по земле.
Здесь справедливость навеки прописана,
С бою добыта в крови и золе.
Славлю вас, ленинской правды ровесники,
Всей неподкупностью песни своей,
Нынешних наших побед провозвестники,
Ваше упорство — в крови сыновей.
Ваше ни с чем не сравнимое мужество
В дни, когда горло сжимала беда…
Ваше рожденное с песней содружество
Мысли пытливой и страсти труда…
Бита нагайками, пытана, стреляна,
Жизнь возвеличила город родной.
Смотрит с надеждой планета на Ленина.
Ленинский век начался над Невой.
Н. СергеевМИМОХОДОМ
Шел обочиной проторенной дороги, а говорил, что идет нехоженой тропой.
Ярко выряженная индивидуальность.
Никита БогословскийПОСЛЕ ПОЛУЧКИ
МОЗГ. Значит, так: зарплата получена. На руки чистыми 54 рубля 06 копеек. Пятьдесят сразу Маше на хозяйство, целковый на подарок Андрюшке, а 2.87 в задний карман на непредвиденные. Все в ажуре.
СЕРДЦЕ. А все-таки люблю я их! И Машеньку, несмотря на ее вечное ворчание, и Андрюшку, не глядя на его тройки. Хорошие они у меня, золотые!
НОГИ. А ну, шагаем веселей до дому! Обед, небось, давно готов. Наши ждут с нетерпением.
ГЛАЗА. А что тут такое, на углу? Раньше не замечали. (Читают по складам.) Пив-ной зал но-мер де-вять… Наверно, недавно открылся.
ПРАВАЯ НОГА (левой, нерешительно). Зайдем, что ли, на пять минут, полюбопытствуем?
ЛЕВАЯ НОГА. Стоит ли? Дома-то ждут…
МОЗГ. Прямо уж не знаю, как и быть…
СЕРДЦЕ. Ни в коем случае! Вспомни, чем кончился для меня наш субботний поход с Артюхиным и Краснопевцевым!
МОЗГ. Ну, мы, право же, на минутку, без компаний!