Мы уже давно перестали обращать внимание на то, сколько и каких движений нужно сделать, чтобы встать из положения лёжа. А это ведь так интересно! Мне, например, в голову сейчас приходят два разных способа.
Не буду описывать – сами попробуйте. Вот прямо сейчас.
Нужно ловить моменты, когда ребёнок начинает «помогать» – пытается опереться на руки, или выпрямляет ноги, или поднимает голову. Эти усилия могут быть совсем незаметными, но мы должны их замечать, чтобы вовремя чуть-чуть уменьшить собственную помощь: где может, пусть делает сам. Так он учится.
Большое пространство – комната, квартира.
Если человек не видит и не ходит, он может совершенно не представлять место, в котором живёт. Большое – или не очень? Сколько комнат? Где окно? Двери? Ванная комната? Какие стены – гладкие или шершавые?
Далеко ли стол от моей кровати? А кухня – от моей комнаты?
Всё это нужно изучить и прожить.
Егор умеет ходить с поддержкой – то есть если кто-нибудь поддерживает его под мышками или держит спереди за руки. Это хорошо. Значит, можно «прошагивать пространство». Пусть выучит, сколько шагов от дивана до столика, от комнаты до ванны, от ванны – до кухни. Конечно, считать Егор не умеет. Но всё равно чувствует, сколько шагов нужно сделать в ванной комнате, чтобы дойти от двери до ванны.
А какой длины сама ванна? Как далеко нужно вытянуть руку, чтобы подставить её под струю воды? Если поднять руку, достанешь полотенце. Полотенце – справа, а мыло – слева.
Можно ходить босиком – это дополнительная информация: комната застелена ковром, в коридоре кафель, а в ванной пол с подогревом. Так Егор запоминает дорогу. Ещё не ступил на холодный пол коридора, а уже морщится. Запомнил. Ничего, сейчас придём в тёплую ванную.
Оказывается, Егор уже знает, что, если мы хотим попасть в ванную, нужно открыть дверь – когда мы останавливаемся, он поднимает руку, чтобы нащупать дверную ручку Он помнит порожек при входе – и высоко поднимает ногу. Знает путь от дивана к календарю – и протягивает руку, чтобы взять игрушку из контейнера.
Каждая комната связана с определёнными ощущениями, запахами и занятиями. В комнате мы, например, читаем стихи, слушаем музыку, изучаем календарь. В ванной – играем с водой, рисуем зубной пастой на стенке ванны, зажигаем свечку. На кухне – пересыпаем фасоль и горох, трогаем чашки, ложки, тарелки. В ванной пахнет шампунем, на кухне – кофе (Ирина – большая любительница кофе).
А на даче всё совсем другое. Комната, коридорчик и улица. Разное бывает пространство.
Музыка
Я всё жду, когда вы мне скажете: «Подожди-подожди! Какие песни? Какие стихи? Он же не слышит! Ты сама в "Начале" пишешь: "слепоглухой ребёнок"!»
Здесь следует длинное научное отступление, в котором автор, между прочим, сурдопедагог по образованию, – объясняет, что степень потери слуха бывает разной; что есть глухие и есть слабослышащие; что есть четыре группы глухоты – в зависимости от того, какой у человека остаток слуха, а этот остаток есть почти у всех неслышащих, тотальная потеря слуха встречается до-
вольно редко; что несяышащий человек, пользуясь слуховым аппаратом и развивая остаточный слух, может слышать – различать, опознавать и распознавать некоторые звуки… В книге неслышащей итальянки Валентины Паоли есть глава, которая называется «Как я слушаю музыку? Да как хочу!»
Почти все люди с серьёзными нарушениями слуха могут воспринимать звуки на некоторых частотах, чаще всего – на низких. И абсолютно все неслышащие чувствительны к ритму и вибрации. Знаменитая слепоглухая Ольга Скороходова описывала свои ощущения от музыки: она клала руку на рояль и чувствовала изменения вибрации на крышке инструмента.
Если я начну развивать эту тему, рассказывать о прекрасном чувстве ритма многих неслышащих, о мимико-жестовом пении, о том, как глухие играют на музыкальных инструментах, то могу увлечься и отвлечься от темы. Есть хорошая книжка И.С. Велик «Музыка против глухоты», есть и другие интересные книги, статьи и исследования по этой теме.
Впрочем, можно всё это зачеркнуть и оставить только слова швейцарского эрготерапевта Кристины о слепоглухом Илье: «Каждый слышит музыку внутри себя».
Я до сих пор точно не знаю, как Егор слышит. Исследования слуха – аудиометрия, компьютерные методики – тоже не могут дать определённого ответа на этот вопрос. Слишком серьёзные органические поражения мозга.
В дневнике занятий с Егором: «Какая музыка Егору нравится больше всего? Отложите, пожалуйста, диски с этой музыкой для занятий». Ответ: «Классика – Моцарт. Песни – Леонтьева, Баскова, Киркорова».
Бабушка: «Вчера смотрели концерт по телевизору. Там сначала пела какая-то… как её зовут… короче, женщина какая-то. Егор никак не реагировал. А потом стал петь Басков – Егор прислушался… И вдруг как развеселится! Просто бесился! Потом снова женщина стала петь. И он успокоился. Вижу – опять не слушает».
Давно заметили, что мужское пение Егору нравится больше, чем женское. Наверно, потому, что низкие частоты он слышит лучше.
Несколько лет назад Егор перенёс операцию. После операции ему нельзя было ни стоять, ни ходить, и вообще перемещать его не рекомендовалось. К тому же после наркоза у Егора перепутались день и ночь. И вот я начала заниматься с ним после долгого перерыва. Егор сидел на своем стуле мрачный и сонный, а я пыталась придумать занятие, которое бы не слишком его раздражало. Может, вместе послушать музыку?
– Ирина, какой у Егора самый-самый любимый исполнитель?
– Валерий Леонтьев.
И вот несколько занятий подряд мы с Ириной ставили Егору диск Леонтьева. (Ирина говорила: «Егор, сейчас будешь дядю Валеру слушать!») Я выучила наизусть последовательность песен. Как сейчас помню: вечер. За окном темнота, холод и слякоть, зажигаются окна многоэтажек. Егор с мрачным видом сосёт палец. Я сижу напротив на диване. Из колонок звучит:
Рыжая девочка пишет письмо
Рыжему мальчику девичьих снов…
А я думаю: хорошо было бы, если б наши музыкальные вкусы больше совпадали…
Мы танцуем под песни, которые Егор любит. Он и сам умеет танцевать – очень ритмично качается и двигает головой и руками. Песня кончается – перестаёт танцевать.
Песни помогают обозначать время.
В начале занятия поём:
Привет, Егорка,
Привет, Егорка,
Я рада видеть тебя.
А в конце:
Незачем сердиться,
Нужно нам прощаться,
Нужно нам прощание,
Мы скажем «до свидания»…
Не знаю, как и что Егор слышит, когда мы поём, читаем ему стихи, комментируем действия.
Трудно сказать, почему он на что-то реагирует, а на что-то нет. Потому что не слышит? Потому что не нравится, и он уходит в себя?
Знаю только, что петь, двигаться под музыку, эмоционально говорить важно не только для Егора, но и для меня, для мамы, бабушки. Это создаёт общее пространство – ритмичное, радостное, Егор заражается нашим ритмом и нашей радостью, и мы уже не по отдельности, а вместе.
Музыкальные инструменты. Сколько мы всего переслушали и перепробовали: бубенцы, гитара, гусли, флейта-сопрано и флейта-альт, глиняный свисток, укулеле (маленькая гавайская гитара), синтезатор, бубны и барабаны…
Я пыталась выяснить, какие инструменты ему нравятся, а какие нет, на что он лучше реагирует.
Любит слушать флейту – особенно ту, что пониже, флейту-альт. Любимая мелодия – «Пусть бегут, неуклюжи…» Под неё Егор почти всегда веселится. Наверное, потому, что мелодия быстрая и ритмичная.
Гитара – звук басовой струны. От него особенно сильная вибрация. Егор кладёт руку на плавный гитарный бок и чувствует, как он дрожит. Раньше ему было неприятно проводить рукой по струнам, слишком сильное ощущение, а теперь скорее нравится – Егор полюбил сильные ощущения.
На синтезаторе мы играем по очереди:
– Теперь моя музыка, слушай!
– А теперь Егор!
Когда я говорю «а теперь Егор», он нажимает на клавиши. Всей ладонью. Настраиваю синтезатор на разные звуки, особенно Егор любит глубокие, органные; ударные; вибрирующие – как сейчас помню, это номер 81 – Егору вообще нравится вибрация.
Почему важно играть по очереди?
По очереди – это сотрудничество. Надо уметь ждать. Слушать: Маша играет или перестала? Понимать речь: «а теперь Егор!»
Он учится чувствовать время по ритмическому чередованию временных отрезков, как учатся математике, нанизывая бусы: две синие, одна красная, опять две синие… Вот сколько всего спрятано в простой игре-по-очереди.
Пробовали играть на синтезаторе ногами. Не очень понравилось (и Егору, и синтезатору).
Речь
Кэт: Чему бы вы хотели учить Элен сначала?
Анни: Сначала, в конце и между этим – всё время речи.
– Маша пришла. Егор будет слушать, думать… – так каждый раз говорит Ирина Егору, когда я прихожу.
«Контактные жесты» – жесты, которые показывают на теле собеседника-слушателя. Ирина берёт руку Егора и прикладывает к уху, потом к виску: слушать, думать.
И когда мы с Егором берём предметы из календаря, я тоже говорю и показываю жестами:
Егор – прикладываю руку Егора к его груди;
Будет – рука идёт вперёд;
Слушать – указательный палец дотрагивается до уха.
Очень грустно, но я думаю, что Егор никогда не научится говорить словами.
Но, конечно, свой способ общения у него есть. Как он сообщает о своих чувствах и желаниях?
С помощью звуков и жестов-движений. Краткий словарь звуков, которые издаёт Егор, выглядит примерно так:
А-аааа! (с оттенком визга) – высшая степень веселья.
Пфффф… – более спокойная радость. Предшествует началу веселья.
Сложный звук, похожий на скрип – при этом его лицо кривится, и он начинает падать набок – гнев и недовольство.