– Вот так легко забудешь все, через что мы вместе прошли? Два года дружбы просто выкинешь?
– Не легко, конечно. – Я говорю искренне. Слишком много классных моментов было за это время. – Но ты своими словами не оставляешь мне выбора.
– Ну почему же? – Мы останавливаемся у моего подъезда, наконец-то и я замечаю на лице Макса улыбку, когда поворачиваюсь к нему. Это немного настораживает: разговор в целом не предполагает улыбку. – Выбор всегда есть. Например, будь моей девушкой. Сделай такой выбор.
– Мне иногда кажется, что я говорю с тобой на вымышленном языке. – Я вздыхаю, потому что волнение комом стоит в горле от его слов. – Нет, Максим.
– А я все равно дождусь от тебя «да». Надоело мне все это. Буду действовать и добьюсь тебя, чего бы это ни стоило!
Он говорит слишком уверенно, мне это совсем не нравится. Максим тянется ко мне, чтобы чмокнуть в щеку, но я быстро смываюсь в подъезд и взбегаю по ступенькам на свой этаж.
Ну что это такое, а? Мне тут только активных действий с его стороны не хватало. Что он делать вообще собрался? Издевательство какое-то.
Эй, вселенная, а можно мне какого-то покоя и стабильности в личной жизни? Очень надо, пожалуйста, мне всего-то девятнадцать, а я уже от этой Санта-Барбары устала.
Захожу домой, надеясь найти спокойствие хотя бы тут, но на пороге меня встречает папа и смотрит так странно, что мне приходится поднять бровь, чтобы задать молчаливый вопрос.
– Кто выиграл? – спрашивает он явно для отвлечения внимания.
– «Феникс».
– Расстроилась?
– Да нет, не очень… – «…Потому что я болела за их соперников», надо было добавить. Иду в свою комнату, но папа останавливает меня простым вопросом, от которого мои ноги прилипают к полу:
– А это уже снова был Макс, да?
– Да, папа, ты и сам прекрасно видел, кто это был.
– А как же тот парень из другой команды, который провожал тебя до этого?
– Полчаса назад уехал в свой родной город, – отвечаю я и жмурюсь от того, как все это выглядит.
– Шустрая ты.
– Да, пап!
Он смеется, не придавая этим словам особой серьезности, но мне все равно до ужаса неловко. Все и правда выглядит ужасно. Еще вчера меня провожал парень и лез ко мне целоваться у подъезда, а сегодня, когда он уехал, ко мне лезет уже другой. Супер просто, лучше и придумать нельзя было.
Ухожу в свою комнату, падаю на кровать и рычу в подушку, а потом на ней же и засыпаю от усталости, раннего подъема, нервов и слез. Просыпаюсь от сообщения и снова улыбаюсь в экран. Сережа делает меня какой-то сумасшедшей, скоро я начну улыбаться деревьям, автобусам, ага, точно.
Мы общаемся сообщениями весь день, обо всем и ни о чем. Он рассказывает про бабушку, мы вспоминаем какие-то милые моменты, что были с нами, пока я с родителями жила еще в том городе. Общаемся постоянно, словно у нас есть хоть какой-то шанс на будущее и мы не делаем друг другу этими откровениями еще больнее.
А потом он говорит, что приедет ко мне через два месяца и одиннадцать дней, потому что послезавтра они улетают на сборы в Сочи.
И в этот момент мое сердце падает и разбивается в клочья, потому что на сборы в Сочи лечу я вместе со всем составом «Титана», участникам которого от пяти и до фиг знает скольки лет.
Какова вероятность, что мы будем в разных концах Сочи и не встретимся ни разу?
А какова вероятность того, что мы летим на одну и ту же базу и снова увидимся уже буквально через сутки?
Сдается мне, что огромная. И моя решительность тут же падает ниже плинтуса. Я говорю Сереже, что убегаю спать, хотя выспалась вечером, и выхожу из всех соцсетей.
Потому что я осмелилась его поцеловать, потому что знала, что он уезжает и это, скорее всего, последняя наша встреча. Позволила себе минутную слабость и отдалась во власть чувствам.
А сейчас как быть? Я буду со своей командой, они с «Фениксом» друг друга терпеть не могут, особенно после последних игр. Макс собирается меня добиваться, а это очередной повод для их психов друг на друга, мы далеко от дома, рядом с морем, и…
А что делать-то теперь?
Глава 18
Сережа
Я искренне не понимаю, почему у нас такой ранний отлет, если есть вечерний рейс. Мы, конечно, привыкли рано вставать, но лишней возможностью поспать никогда не пренебрегаем.
Первым делом пишу Аленке «Доброе утро» и, хоть понимаю, что она, как и любой другой нормальный человек, сейчас спит и не ответит, очень жду, когда телефон пиликнет и на экране высветится ее имя.
Потому что вчера она как-то странно себя вела, точнее, очень странно отвечала на мои вопросы и постоянно пыталась закончить темы и прекратить переписываться. Не пойму, что вдруг случилось за один день, но, конечно, мне это не нравится. И на вопросы не отвечает, все у нее «нормально» и мне просто кажется. Ну конечно.
Хватаю чемодан, потому что в такую длительную поездку приходится брать много вещей, желаю удачи моему кактусу, не сдохнуть, и выхожу из квартиры, чтобы добраться до спорткомплекса. Там у нас автобус, на котором мы до самолета едем всей командой. А точнее, всем «Фениксом», потому что сборы – вещь серьезная. Поэтому с нами Палыч, а Сава с мелкими нянчится, волнуется, что растеряет всех и разъяренные мамашки ему потом голову оторвут.
Подхожу к комплексу, смотрю: все сонные, не один я. Кого-то девчонки провожают, кого-то – мамы, жены, некоторые даже с детьми. А я один. Ба в деревне, любимая вообще черт знает где и снова с какими-то мыслями странными. Грустно. Ковалю вон больше всех повезло. Его жена как тренер едет, ребенок их в команде мелких с Савой. А тяжелее всех Колосу, кажется. Он сидит на корточках перед своей блондиночкой и что-то шепчет ей в район уже кругленького животика. Мы пока не знаем, кто у них будет, но ставки всей командой на пацана, конечно, делаем. Новый нападающий должен вырасти.
Пока все прощаются, я снова пишу Аленке. Делаю для самого себя вид, что меня тоже есть кому провожать. Спрашиваю, чем планирует заниматься целый день, и обещаю написать, как только освобожусь. Она все еще не в сети, поэтому закидываю сумку в багажное и сажусь в автобус, дожидаясь остальных.
– Не кисни, – хлопает меня по плечу Ковалев, когда заходит следом, – каждый из нас страдал, когда проводить было некому. Сейчас просто твоя очередь, это временно.
Они перестали подкалывать за Аленку, потому что шутки шутками, а адекватность и понимание моих чувств у всех есть. Каждому из них тяжело от своих девчонок уезжать, но они знают, что скоро к ним вернутся. Я же… не знаю ровным счетом ничего.
В дороге, и в автобусе, и в самолете, досыпаю то, что не успел с утра, поэтому дорога проходит как никогда отлично.
Место, где мы располагаемся, – это какой-то то ли санаторий бывший, то ли что-то около того. Напоминает детский лагерь, если честно. Много разных жилых домиков, большая столовая, даже площадка под дискотеку для детворы есть. Каток под куполом, спортивная площадка большая и еще куча всего, что мы обязательно потом сходим посмотрим.
Для нашей команды выделяют большой двухэтажный дом на четыре спальни и две тренерские комнаты. Коваль занимает кровать в одной из спален чисто для вида, и мы сразу ржем, что может нести свои пожитки в комнату Ольги Сергеевны, все равно ночевать тут хоть раз он вряд ли будет.
Сава как тренер с малышней в соседнем домике, и в целом мы «Фениксом» занимаем целых три двухэтажных дома.
– Виктор Палыч, а кто там живет? – спрашивает Леха, выглядывая с балкона и кивая на домики в другом конце территории, где ходят люди.
– А вы думали, вы одни, деловые, на сборы приехали? В расположении будет четыре команды, на соседних территориях еще по четыре. Помимо тренировок, у вас и матчи будут, товарняки, конечно, но будут, чтобы не забывали, как клюшки в руках держать. Там, не помню, «Барсы», кажется, они должны были первыми приехать.
– Во дела… – говорит кто-то из пацанов. – Я думал, мы тут «Фениксом» почилим.
– А мы не чилить приехали, а работать, птенчик ты мой, – рычит Палыч, и мы сразу же закрываем рты.
В комнате нас шестеро. Я, Колос, Леха, для видимости Коваль, вратарь наш Димон и новенький Тимур. Пока все еще к нему присматриваемся, но у него, как и у меня, с собой гитара, и я пока не понимаю, нравится мне этот факт или нет.
– Палыч, а можно на море? – снова активизируется Леха. – У нас же в ближайшее время ничего не планируется?
Палыч молчит и хмурится, а потом машет на нас рукой. С нами нет смысла препираться примерно лет пять уже. Мы послушные, конечно, но все-таки.
– Утонете – убью, – говорит он, и мы ржем всей комнатой. – И смотрите, чтобы малышня вас не спалила. У них поход на море по расписанию, не дай бог они на вас, дебилов, насмотрятся и сами свалить захотят, я вас Савельеву сразу сдам, будете дело с ним иметь, поняли?
Дело с Савой иметь никто не хочет, когда речь идет о его мелких, но на море мы, конечно, все равно сваливаем. По-тихому, чтобы они не просекли. Хотя я уверен: пацаны от четырнадцати до семнадцати будут сваливать на море почаще нашего. Там возраст вообще неуправляемый.
Идем той же компанией, что и поселились в комнате, чтобы внаглую толпой не идти, и на выходе с территории у ворот чуть подвисаем. Потому что навстречу нам с чемоданами идет «Титан». А мы не то чтобы поладили с ними на выезде пару дней назад.
– О-о-о, какие люди! – отрывается от толпы новенький Тимур и идет здороваться со всеми, пожимая руки так, как будто они его родные братья.
Пока он там со всеми обжимается, мы с парнями стоим, пытаясь понять, что происходит и какого хрена наш игрок с соперниками лобызается.
– Сабиров, какого черта? – спрашивает Колос. Он капитан, ему можно.
– Да я ж от них к вам переехал, мужики, – отвечает тот, – два года за них откатался.
Зашибись просто! Теперь у нас в команде еще частичка «Титана», от которого уже и так тошнит.
– Все в порядке, я справлюсь сама…