Что происходит? Куда он пошел? И почему все улыбаются так, словно поняли все без слов? Я одна не поняла, да? Судя по всему.
Всю минуту, пока Сережи нет, я наблюдаю за детьми, а потом замечаю боковым зрением, что идет он… с гитарой! Кто-то играет? Вау! Какие таланты тут!
Я с любопытством осматриваю всех присутствующих, пытаясь угадать, кому Сережа сейчас вручит гитару, но… Но он оставляет ее себе. Усаживается снова рядом со мной, берет ее как нужно, пару раз проводит пальцами по струнам, слушая звучание, видимо, и что-то там подкручивает, настраивая под себя.
Он играет? Правда? С ума сойти можно! И никогда не говорил! Ни разу!
Смотрю на него наверняка очень странно: что я за девушка такая, которая ничего о своем парне не знает? Но я и правда впервые вижу его с гитарой в руках. Два года назад он не демонстрировал мне свои таланты, а на сборы и всякие выезды я не ездила с ним, где он мог бы играть. А после перерыва в два года как-то не приходился случай, наверное, а рассказать он, судя по всему, не посчитал нужным.
Но я в восторге!
Он заканчивает настраивать гитару, перебирает струны, а потом спрашивает:
– Ну что? Нашу любимую?
Все парни кивают, а мне очень интересно становится, что за любимая у них такая.
Любимой оказывается «Батарейка», но с грустью ее никто не поет, что отзывается очередной порцией теплоты. Все присутствующие здесь счастливы, кажется, и это очень круто. Кто-то парочками тут, кто-то перезванивается со своими, кто-то, как Тимур, только заглядывается на ту, кто нравится. А тренер, Виктор Павлович, просто с гордостью всех осматривает, легонько улыбаясь. Он сказал, что не останется на ночь, чтобы не смущать никого, ну и чтобы детвору не бросать надолго с медсестрой и новым стажером на должность второго тренера старших. Интересно, а он счастлив в личной жизни или у него за толпой детей нет никого? Просто так хочется, чтобы все были любимы…
Я с упоением слушаю, как поет вся толпа и как Сережа играет на гитаре, умело перебирая струны. Гордость берет, что мой такой талантливый! Слушала бы и слушала… Уже думаю о том, как нужно будет попросить у него спеть мне, когда мы будем наедине. Это очень красиво.
Мы поем около часа, вспоминая все самые классные песни, а потом продолжаем веселиться до рассвета. Завтра у всех выходной, а мне, в принципе, терять уже нечего, поэтому немного сбить режим никому не страшно.
А потом все расходятся по комнатам. И мы с Сережей вместе принимаем душ, но забываем о его прямом назначении сразу, как только остаемся без одежды.
И это так нежно… еще нежнее, чем в первый раз. Он целует без остановки, двигается плавно, шепчет на ухо что-то неразборчивое и в миллионный раз открывает мне лучший мир. Где я самая красивая, самая любимая и достойна гораздо большего, чем глупые обиды и недосказанности.
И проснуться с ним – очень классно. Хотя и неловко тоже, если честно. Это все слишком новое для меня, мне пока сложно привыкнуть.
Утром Сережа в первую очередь звонит бабушке, как самый заботливый в мире внук, а уже потом мы идем завтракать или уже обедать, снова оказываясь в компании всего «Феникса».
– Так что, кто следующий жениться? – смеется Коваль, протягивая чай Оле и Матвею. – Серый, ну тут только ваша очередь.
У меня в горле застревает кофе, и я начинаю громко кашлять, чуть не умерев прямо за этим самым столом.
Какая еще очередь? В смысле – наша? Мне девятнадцать лет, я не хочу замуж.
– И что, отказалась бы, если бы позвал? – вдруг спрашивает Сережа, и я понимаю, что последнюю фразу сказала вслух. О боже!
– Ты просто не зови пока, вот и все, – пытаюсь отшутиться, но чувствую, что настроение уже совсем не то, что было до этого.
Да какая свадьба? Шутки шутками, но мы все еще живем в разных городах, если кто-то забыл. Да и вместе мы всего ничего, у нас только три дня как отношения наладились. Пощадите, дайте насладиться банальными встречаниями, пожалуйста.
Все быстро переводят тему, заметив остроту этой, и Антон одними губами виновато говорит мне «прости». Да ладно уж. То, что тут никто не думает, прежде чем говорить, я уж давно поняла.
Но настроение все равно чуть загруженное. Просто потому, что я не хочу разногласий на этом фоне. У нас ведь было все так хорошо… А тут вдруг резко эта тема, и его слова о том, что откажу… Да не знаю я! Может, и не откажу. Соглашусь только на сильно далекое будущее. Или нет. Я не знаю! Зачем вообще было это говорить?
– Не грузись, Карамелька, – шепчет мне на ухо Сережа, – позову только тогда, когда готова будешь. Не расстраивайся.
Он оставляет мягкий поцелуй на моем виске, и я снова ловлю себя на том, что абсолютно зря накрутила себе всякой глупости. В который раз! Как Сережа вообще терпит меня? Я бы давно уже себе подзатыльник дала. Нужно избавляться от этого каким-нибудь образом, а то до добра эта тревожность точно не доведет.
И вдруг улыбаюсь. Потому что, если отбросить все мои глупые страхи… Он настроен так серьезно, что и правда говорит о том, что позовет меня замуж когда-нибудь? С ума сойти. Я выбрала лучшего мужчину на свете.
Мы до самого вечера остаемся в снятом доме, болтаем обо всем подряд, знакомимся ближе, снова поем песни и жарим шашлыки.
После ужина выселяемся и разъезжаемся. Девчонки – собирать вещи и лететь домой, Савельев с Лизкой – в гостиницу, продолжать отдыхать в честь свадьбы, а мы с Олей и Матвеем, со всеми парнями возвращаемся в наше расположение. Для них это как детский лагерь, а для меня уже карцер какой-то. Даже возвращаться не особо хочется, если честно, с таким-то отношением тренера и всех остальных.
Мы возвращаемся, когда солнце уже заходит, до отбоя пара часов. Я так растворяюсь в гуле голосов и шуток, что даже пропускаю момент, когда мы уже оказываемся на территории, и понимаю это, только когда слышу позади недовольное покашливание. Оу… Это Егор Николаевич.
Поворачиваюсь к нему. Стою в сияющем платье, потому что мои вещи остались в гостинице и я забыла их забрать, с улыбкой на губах, держу за руку Сережу… И вокруг меня весь «Феникс» старшим составом! Это выглядит слишком дерзко, если учитывать, что он говорил мне вообще ни к кому из них не приближаться, да?
– Малышкина, – недовольно бросает он, глядя мне в глаза. Специально игнорирует присутствие мальчиков, показательное выступление, – знаешь, почему ты еще не вылетела отсюда?
Молчу. Хочу его послушать.
Сережа сжимает мою руку чуть сильнее, но молчит, как и все. И спасибо им за это! Очередных разборок мне только не хватало.
– Потому что Игорь Викторович какого-то черта с моим мнением не согласен и сказал не трогать тебя. Поэтому до конца сборов работай. Но вот после – я своего добьюсь, запомни мои слова.
Он все-таки одаривает толпу недовольным взглядом и уходит, а я выдыхаю.
Игорь Викторович – это спортивный директор «Титана». Классный мужик. Он меня на работу брал, добрый, умный, приятный. Явно приятнее многих. И меня не удивляет тот факт, что они не сошлись во мнениях. Видимо, Игорь Викторович таких же правил, как мой Сережа. Любовь отдельно, соперничество отдельно, и ничего страшного в наших отношениях нет.
– Какой же он все-таки мерзкий, – внезапно выдает Оля, когда мы все еще стоим и перевариваем произошедшее.
– Согласна, – выдыхаю и опускаю плечи, – не самый приятный тип оказался.
– Зато теперь нам никто не скажет ничего про наши отношения, – говорю Сереже, и он притягивает меня к себе.
– Ты наконец-то согласна стать моей девушкой? – спрашивает он с улыбкой, и я краснею, потому что понимаю, что вся толпа все еще стоит с нами и нас слышит. Более того, она ждет моего ответа.
«После всего, что было?» – хочу у него спросить, но именно из-за количества людей и не решаюсь, и просто скромно киваю «да», тут же оказываясь в плену поцелуя и довольных вскриков «Феникса». Какие они классные!
– Как мне тебя теперь в это логово отпустить? – спрашивает он, оторвавшись от меня.
– Придется. Оказалось, что я там все еще работаю.
– Рад за тебя, конечно, но не от всей души, – посмеивается засранец, но все-таки ведет меня за руку до дома «Титана», еще раз целует и отпускает, давая родительское напутствие не общаться с плохими мальчиками, не ругаться матом и, если что, сразу звать его.
Но за всем этим смехом я отчетливо слышу его волнение, да и сама волнуюсь… Особенно когда меня снова игнорируют несколько игроков, сидящих в гостиной.
Как же достал этот детский сад!
Вхожу в комнату и жутко хочу упасть на постель и просто вырубиться, но замираю и прислоняюсь спиной к двери, потому что на моей кровати очень вальяжно и слишком нагло сидит Макс. Что еще за новости?
– Ты что тут делаешь? – спрашиваю сразу, даже не контролируя тон своего голоса. Просто потому, что какого черта вообще?
– Тебя уволили? – спрашивает он, игнорируя мой вопрос.
– Пока нет, – решаю ответить, потому что иначе я его точно не выгоню никогда. – До конца сборов работаю, а там видно будет.
– Я рад, – кивает.
– Да ну? – Я слышу, как из меня льется сарказм. Но ничего не могу с этим сделать. Обида на когда-то лучшего друга слишком сильно засела в груди, она отравляет внутренности.
– Да, – кивает и встает, а я машинально отхожу к окну, чтобы от него подальше. – Правда, я думал, что ты сама уже уволилась и в «Феникс» ушла.
– С чего вдруг? У них есть командный врач, я работаю в «Титане».
– Не слишком заметно, – недовольно говорит он, делая пару шагов ко мне. И мне, к сожалению, отступать больше некуда. На кровать идти не хочу.
– Не заметно? – Меня очень задевают его слова. – Не заметно, что работаю тут? То есть, хочешь сказать, что плохо работаю? А кто тебе на той неделе пальцы выбитые вправлял и массаж делал, когда от нагрузок икры сводило? А кто, интересно, на каждого из вас, лбов, рассчитывает дозы витаминов каждую неделю и как маленьким детям рассказывает, как их надо принимать? А кто вам компрессы делает? Сопли ваши лечит, головные боли, травмы. Ты меня очень обидел сейчас, Максим. Следи за языком.