А я?
Я, как идиот, вою и жду, что тупые зомбаки среагируют на звук. И где-то сверху за этим наблюдают жнецы и фейспалмят. Типа: «Рокот, чувак, у тебя в системе нет этого таланта!» А кто-то еще говорит: «Какой умник подкинул ему браслет в магазин? Он же задумывался, как возможность безнаказанно мародерить в кишащих бездушными местах! Например, на бензозаправке 'Севен Илевен»!
Невольно посмотрев в небо, я ухмыльнулся. Успею и помародерить, жнецы. Но сначала надо обезопасить базу, а иначе какой смысл? Чтобы потом все отобрал Папаша?
И в этот момент со мной что-то произошло. Что-то странное. Такое не объяснишь даже. Словно на кратчайший миг я перестал чувствовать все свое тело, как будто то ли мозг отключался, то ли нервная система перегружалась.
И следом выскочило уведомление:
Денис Рокотов, попытка нестандартного использования таланта одобрена.
Повышен класс таланта «Сокрытие души» от «безрангового» до «уникального адаптивного».
Разблокирован ранговый прогресс.
Сокрытие души 1-го ранга
Уникальный адаптивный талант.
При активации скрывает наличие души в течение 1 часа.
Откат: 10 часов.
Доступна адаптация таланта: имитация эманаций эволюционирующей опустевшей оболочки.
Позволяет чистильщику восприниматься другими бездушными как особь повышенного уровня, находящаяся в стадии мутации.
Внимание: адаптация не изменяет физический облик. Распознавание другими бездушными осуществляется на основе эманационных меток.
Выберите вид эволюционирующей опустевшей оболочки для соответствующей адаптации таланта.
Внимание: доступны только известные чистильщику виды (тошноплюи, амбалы, нюхачи, щелкуны).
Я не выбирал — просто подумал: нюхач. И ничего не произошло. Внешне.
Зато внутренне… Будто мой запах поменялся. Не ощутимо — интуитивно. Словно меня обмазали тухлой плесенью изнутри. Противно, но это для оболочек — сигнал.
Первый зомби качнулся, второй переступил с ноги на ногу, третий вытянул шею и развернулся ко мне.
— Ау-у-у! — тихонько взвыл я и как будто активировал талант, потому что все трое пошли.
Просто пошли. Без звука, без команды, а так, как будто я всегда был их вожаком, просто слегка задержался. Как утята за уткой.
Короче, я стал их маяком, и они зацепились. Потеряв душу, утопли во мгле, а я нес факел, свет, на который они идут.
Смех вырвался сам собой — хриплый, облегченный. Сработало! На самом деле моя идиотская затея — спасибо гребаным жнецам, оценившим мои потуги! — сработала!
Я — среди зомби, и я свой. Пока действует браслет — я их компас, их центр, их командир.
Как утята за уткой?
Хрена с два. Это будущая орда следует за вожаком.
Оставалось понять, что случится, когда встретятся другие нюхачи, но это меня сейчас волновало меньше всего. Все постепенно. Шаг за шагом.
Не сдержав радости, я рассмеялся. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Должен быть какой-то подвох. Впрочем, браслет работает только час — чем не подвох? Надеюсь, с повышением ранга таланта время действия увеличится.
— Так, парни, нападайте на всех, кого встретите! — скомандовал я бездушным, указывая вперед, в сторону леса. — Ау-у-у-у!
Впрочем, такие команды они не понимали, так что пришлось вести их туда, после чего отключать талант и, прячась, оббегать мини-орду, возвращаясь назад.
Упокоевать их не стал. Пусть побудут сторожками…
Рация в моей руке затрещала, когда я возвращался к машине. Глянул на часы: 13:20. На тесты потратил ровно пятнадцать минут, как я и планировал.
— Деннис! — сквозь помехи прорвался голос Эдрика. — Приом!
— Слушаю, — отозвался я. — Прием.
— Отель! Плохо! Кровь! — заполошно дыша, проговорил Эдрик. — Приом!
Глава 24А их две!
— Что значит «кровь»? Эдрик, уточни! — Я стиснул рацию так, что пластик затрещал.
Связь захрипела, прерываясь помехами — видимо, Сергеич и Макс пытались прорваться и говорили вразнобой, но голос парня прорвался:
— Отель… никого живых! Мертвецы, много! — Его голос дрожал. — Везде!
— … робнее!…рик! — перебил его Макс и отключился — видимо, Сергеич забрал рацию и настроил на прием.
Твою мать! Я побежал к джипу, продолжая говорить на ходу:
— Эдрик, слушай внимательно. Ты видишь там людей Папаши? Кто-нибудь остался в живых? Есть враги рядом?
— Нет! — отчаянно прокричал он. — Уехали только что. Ехать назад! Спрячьтесь! Только трупы! Кровь везде!
— Затаись. Мы скоро.
Я подбежал к джипу, запрыгнул в салон, захлопнув дверь. Сергеич и Макс напряглись, глядя на меня.
— Уже проехали? — спросил я.
— Еще нет, — мотнул головой Макс, и тут порыв ветра принес отдаленный рев мотора, который сразу же стих.
Мы выскочили из машины, засели в банановых зарослях так, чтобы лучше видеть дорогу. Полминуты, и рокот двигателей стал отчетливей, вскоре мимо нас проехали джип, два квадроцикла, а между ними — многоместный гольф-кар с людьми. Людьми? Скорее, будущими рабами. Лиц было не разобрать, потому я не понял, выжили ли Киндерманны.
Он был тихоходным, потому процессия ехала медленно.
— Сука-а-а, — прошептал Макс и схватил меня за плечо. — Они увезли их в рабство? Но там всего человек десять-пятнадцать, а остальные, значит…
Он побледнел и стал похожим на покойника.
Подождав, пока рев моторов стихнет, я скомандовал Сергеичу:
— Гони в «Кали»!
Выругавшись, Сергеич молниеносно завел мотор, и БТС рванул с места.
Побледневший Макс вцепился в приборную панель. Я вызвал нашего разведчика:
— Прием, Эдрик, прием!
— Приом, — донеслось в ответ, и я спросил:
— Есть внутри кто живой?
— Нет! Никого. Много-много тел. Все дети… мертвый. Билат!
— Мы уже едем, Эдрик. Прием!
— Что он сказал? — спросил Макс. — Сказал, кого… положили?
— Нет, — коротко бросил я. — Всех детей, больше ничего пока не ясно. Сейчас приедем, сами посмотрим.
— Сука-а-а, — протянул Сергеич.
Макс что-то завыл, я хлопнул его по плечу и нашел слова, чтобы его успокоить:
— Если из-за девчонки, то не ной! Рано хоронить, сам знаешь, баб они не трогают. Да даже старики те же — все рабочие руки. А вот дети… Дети — это обуза, лишние рты.
Не считая Эдрика, которого относили ко взрослым, детей в отеле жило трое. И вряд ли родители смотрели на их убийство сложа руки. Значит, как минимум шестерых человек они положили. Отсюда и кровь, и трупы. А вот остальных, скорее всего, угнали в рабство.
Вспомнилась процессия, проехавшая мимо нас. Гольф-кар был полный, а он вмещает человек десять, точно не помню количество мест. Кого-то погрузили в джип, кого-то — в квадрики. То есть максимум с собой забрали человек пятнадцать из тридцати четырех.
Джип летел по дороге, подпрыгивая на кочках. В голове крутились мысли — могли ли мы спасти общину? Черт, да как? Если бы тогда остались или вернулись, сами бы полегли точно. Куда нам против огнестрелов и «Секатора»? А у Бергмана и похлеще что-то есть.
Но для Папашиных прихвостней смерть людей — ничто. Ни угрызений совести, ни сомнений они не ощутили.
Мы влетели на территорию отеля. Эдрик ждал у входа, бледный, с ввалившимися глазами, держа в руках гаечный ключ.
— Там, — он мотнул головой в сторону корпуса. — Все мертвые.
— Давай к нам! — скомандовал я.
Эдрик, ни о чем не спрашивая, залез в салон.
— Сергеич, давай отгоним машину на стоянку, где ее не видно — чтобы не палиться, если кто появится, — продолжил я, схватил котенка, разлегшегося на заднем сиденье, и посадил на плечо.
— Так точно, — кивнул он.
Оставив машину между двумя гольф-карами, по оборванным ураганом листьям, веткам, мусору мы устремились к некогда элитному отелю. Эдрик шагал первым, забегая вперед и оглядываясь. На его лице боль боролась с яростью и обидой.
Первые тела мы нашли в холле — двое мужчин лежали в лужах крови с простреленными головами. Это были филиппинцы Мануэль и Карлос, видел их на советах общины, оба из технического персонала отеля. Их просто ликвидировали. Не упокоили — именно ликвидировали. Быстро, без шанса на сопротивление.
— Вон, дальше, — сказал Эдрик, указывая на холл.
В просторном зале лежало несколько тел. У дальней стены я увидел сибиряка Семеныча — радушного и рукастого мужика. Рядом с ним валялся чернокожий Анри. Два выстрела — один в грудь, второй в голову. Почему-то я не сомневался, что эти двое положат жизни, защищая остальных. А вот куда делся Рамиз?
А главное — где Киндерманны?
Мы медленно шли между телами. Женщины, старики… Вот бедолага Ингрид. Я содрогнулся, увидев детей — маленьких, беззащитных, среди них — мальчик-индус в обнимку с матерью, которая голосовала против меня.
— Вот так вот, — прокомментировал Сергеич, бледнея. — Фашисты…
— Эти даже не сопротивлялись, — заметил я, осматривая тела. — Их поставили на колени и хлопнули.
Сердце сжималось, слезы наворачивались, ведь я знал этих людей! И понимал, что в их смерти есть и моя вина. Да, с большой вероятностью я тоже погиб бы, выручая их, но надо было попытаться.
Не отворачивайся от смерти, Рокот! Смерть шагает за тобой, выглядывает из темных углов, скалится гнилыми зубами зомби. Тебе необходимо знать, есть ли Киндерманны среди убитых, так что смотри!
— Слабаки, — вздохнул Сергеич, и за осквернение памяти погибших хотелось его ударить. — Надо было драться. Хоть палками, хоть зубами.
— Да заткнись ты, — огрызнулся Макс, глядя на погибшую девочку, закрывшую руками лицо. — Мы сбежали, оставили их, и вот результат. Если бы остались, может тогда был бы шанс! — Он бросил на меня негодующий взгляд. — А если бы Ден был в отеле, тогда бы точно отбились!
Я сжал зубы. В какой-то мере Макс прав. Я сам же предупреждал местных о Папаше, уговаривал принять Макса и Сергеича, и что в результате? Нас приняли, а мы в самый нужный момент оставили их. Оставили и подставили одним своим присутствием. И ведь не хотел Рамиз меня отпускать — как чувствовал…