Месячные пришли вовремя, чему я обрадовалась, а Вадим воспринял с недовольством — мол, если у меня на самом деле живот болит именно так, как я изображаю, то все его фантазии придется ненадолго отложить. Но нельзя было сказать, что он отложил вообще все фантазии — похоже, ему не было неприятно и трогать меня, и доводить до оргазма в такие дни, когда мне даже подумать о подобном было стыдно. Тиранил, как будто мы оба без этого обойтись не могли.
И так иногда он потрясающе это делал, что через три дня я и сама созрела — утром, когда еще не проснулся, забралась под одеяло и начала там ласково целовать. Мой личный тиран проснулся-то мгновенно и вынудил меня довести дело до конца. На том его приступ заботливости и закончился, а я уж было подумала, что человек в корне изменился. Теперь я уже не сбегала из его спальни, не стеснялась сама тащить в душ — оказалось, что там неудобно воплощать его фантазии только на первый взгляд, но любая полочка, низкий бортик или стеклянная стена служат прекрасным подспорьем в любом сексуальном развлечении. Вадим теперь демонстративно вытаскивал пачку презервативов и показывал мне, почти под нос подставлял, — дескать, смотри, и больше не вздумай ругаться. Откровенно говоря, я и придумать не могла повода для ссоры, даже если бы захотела.
С работой я справлялась все лучше и лучше, потому первая зарплата меня очень порадовала размерами. Несколько неприятных клиентов было, но то ли Вадим не был настроен на то, чтобы строить из себя гневного начальника, то ли сам видел, что не все конфликты можно уладить. Я же приняла деньги без зазрения совести и отложила, чувствуя теперь себя намного увереннее.
Ему часто звонили. Я краснела еще два дня, когда вспоминала, как он отвечал на звонок какого-то своего приятеля-клиента, притом не прекращая двигаться во мне. А я вцепилась зубами в его плечо, чтобы не стонать. Но его, похоже, это только еще сильнее раззадорило… Да, ему звонили часто, но именно тот разговор сразу привлек мое внимание.
Вадим сидел в гостиной, а я допивала чай на кухне, пока он разбирался то ли с менеджером, то ли с администратором. Но когда ответил на этот вызов, то голос был другим. Потому я, заинтересовавшись, подошла ближе, не пытаясь скрыть свое присутствие. Говорил он коротко и неэмоционально:
— Да… Нет… Не женился. Смеешься?.. Да все нормально… Ты проспись для начала, и если завтра не помрешь от похмелья, то мир засияет новыми красками… Да, занят немного… Нет-нет, ты самая красивая, что за ерунда в твоей голове, Кать? Просто сегодня не твой день… Пока. Звони, конечно, если уж прижмет. Но лучше не звони.
Обернулся ко мне и улыбнулся. Я не сдержала любопытства и иронично приподняла бровь:
— Твоя девушка?
— Бывшая. Иногда, Арин, люди так перепьют, что начинают прозванивать всех бывших по списку. Даже если несколько лет прошло, вот просто огреет, и хоть убей, но надо позвонить кому-нибудь и предыдущих любовей. Ты же не ревнуешь?
Мне показалось странным, что он решил объясниться. Прислушалась к своим ощущениям и никакой ревности внутри не обнаружила — не стала себя накручивать и выдумывать, что он улыбался при разговоре или был рад этому звонку. Нет. Она позвонила — он ответил. Как бы я ни старалась, но даже предлога для претензии придумать не могла. Потому уверенно покачала головой. Но любопытство не пропало:
— Кристина ведь упоминала какую-то… как она выразилась тогда? Зазнобу? А, забаву! Речь шла о ней?
Он подошел и взял меня за талию, наклонился:
— Все-таки ревнуешь? Нет повода, честно. Я ее года два вообще не видел и не слышал. А тут что-то вот на нее нашло.
— Да не ревную я, честно. Это просто интерес — неужели и ты мог влюбляться, бегать за кем-то, а потом, когда напьешься, перезванивать бывшим?
Вадим рассмеялся, потянул меня к себе:
— Хорошо, что не ревнуешь. Я сам собственник, но почему-то не выношу ревнивых женщин. Вот такой парадокс.
— А-а! — я округлила глаза. — Так ты ревнивый?
— Никому не говори, — он чмокнул меня в кончик носа. Кажется, работа подождет часок, у нас обоих соответствующее настроение. — Кстати, я этого ни за что никому не покажу, так что информация сверхсекретная.
Я обняла его, невольно отвечая на его игривое настроение:
— Значит, вы расстались не из-за этого? Тогда какая была причина? Ну же! Кто кого бросил? Раз уж начал колоться, так продолжай!
Он пожал плечами:
— Да какая теперь разница? Люди просто расходятся — страсть кончается, характерами не сошлись, надоело. Поначалу-то всегда розовые единороги и ванильный сироп, а со временем остываешь. Вот и у нас так случилось, разошлись без взаимных претензий. Точно не ревнуешь? Я дважды в одну реку ни ногой, вообще этого не понимаю. Так что если тебе приспичит ревновать, то выбирай кого-нибудь не из бывших.
— Да нет же! — я сама теперь дотянулась до его губ.
Я ни капли не врала и потому этому разговору значения не придала. Он просто отложился в голове. Для Вадима эта Катя сейчас не играет никакой роли — он не притворяется. Ведь он довольно хладнокровный циник: бывшая женщина — что-то наподобие использованного презерватива. Просто хорошие воспоминания и запах клубники, если повезет. Он всегда идет только вперед, всегда вперед. И сейчас на его пути была я, он и в тот вечер, и много раз позже доказал, то его полностью все устраивает.
Иногда он уезжал один, а я сильно скучала, потому что просто привыкла к его присутствию. Но потом возвращался и обескураживал вихрем, наподобие:
— Аринк, а поехали прямо сейчас в Грецию? Так достал этот холод!
— Я была там раза три. Мне не особенно понравилось, да и не сезон. Или ты несерьезно?
Он скинул обувь в прихожей и зацепился взглядом за мое пальто:
— Черт, надо завтра поехать купить тебе что-то потеплее. Скатаемся в Москву, там заодно и на двух новых девочек глянем. Кирилл твой — отбитый на голову идиот, но надо признать, что он в девочках разбирается.
Я же уловила только первое предложение, улыбнулась недоуменно:
— Вадим, я и сама могу купить себе пальто! Забыл, что ты мне зарплату платишь?
Он вдруг посмотрел неожиданно серьезно:
— Не понял. А я не могу тебе купить? Почему?
Вместо ответа развела руками. А он повторил:
— Почему, Арина? Я не давлю сейчас, мне просто интересно.
Я была удивлена его реакцией. Потому ответила, что могла:
— Не знаю… Просто мне хочется тратить то, что я зарабатываю.
— Как скажешь.
Показалось, что он собирался еще что-то сказать, но с первым же поцелуем переключился на другую мысль. И когда на следующий день я купила себе шикарное утепленное пальто в местном бутике, вообще никак на этот факт не отреагировал.
Из колеи выбил только один случай, когда на номер Вадима позвонил Антон — очень спокойно извинился за сказанное тогда и попросил его отпустить меня, уговорить вернуться домой.
— А разве я ее держу? Ладно, передам, что ты звонил, — Вадим пожал плечами, отключил вызов, но притом не отрывал смеющегося взгляда от меня.
Любому, в том числе и Антону, было понятно, что он и не собирается меня уговаривать.
А меня именно тогда и долбануло, просто еще в сознании не выстроилось в законченную мысль.
Я ушла гулять в одиночестве, соврав, что собираюсь накупить целый ворох «женских штучек», а сама бесцельно слонялась по городу. Надо было быть полной дурой, чтобы не понять этого раньше. Но я именно дурой и была, раз все окончательно встало на свои места после его вопроса «Разве я ее держу?».
Вадим сильно изменился. Наши отношения начались не на самой лучшей ноте, но к этому моменту стали слишком близкими. Мы почти постоянно были вместе: Вадим часто брал меня с собой по делам, а уж в доме вообще прохода не давал. Я занималась с ним сексом уже десятки раз — и теперь уже сама не сопротивлялась приливам нежности: хотела поцеловать — целовала, хотела раздеть — раздевала, просила, чтобы сделал, как мне хочется — и он только пару минут сопротивлялся, а потом все равно делал. А потом заставлял меня делать, что хочется ему. Да нам обоим просто хотелось делать одно и то же. Последние недели можно описать только так: мы были абсолютно и безусловно счастливы.
Разве он меня держал? В самом начале да — практически похитил, угрожал, но разве я не могла сопротивляться, если бы хотела? А сейчас? Почему уйти-то так сложно, как будто он меня наручниками к батарее прицепил? У меня может быть жизнь! Да я воевала за свою жизнь. У меня может появиться другой мужчина… когда-нибудь, через много-много времени, потому что пока эта идея не укладывается в голове. Влюбилась. Даже не просто влюбилась — эта симпатия почти с первого знакомства вызревала, а приняла. Вот таким, какой есть — циничным, иногда злым, бесконечно раздражающим, никогда не позволяющим перехватить контроль. Ну, а что? У всех свои недостатки. С его я вполне готова примириться, да что уж там — сама не заметила, как примирилась.
Итак, влюбленность. Пока еще не любовь, а сильная страсть, но если так и дальше будет продолжаться, то потом он меня от себя только с мясом отдирать будет. Разве он меня держал? Нет, просто посадил на поводок, с которого я и сама срываться не хочу. Притом мы никогда не говорили о будущем — вот чтобы серьезно, а не какими-то недомолвками. Ни разу не прозвучали от него признания в чувствах, хотя бы отдаленно напоминающие мои. Он хотел меня — и никогда этого не скрывал. Профессиональный торговец эмоциями, он не сдал ни одной позиции.
Красивый и дерзкий, умный и хитрый, знающий цену себе и окружающим… интересно, как быстро он наестся этими эмоциями? Как быстро розовые единороги превратятся в использованный презерватив? А я что? Я тоже красивая, и уверенности во мне прибавилось. Но главным было не это — я не для того вырывалась из одной теплицы, чтобы попасть в другую. Жаль, что мы встретились так рано — наши отношения сразу начались с его явного превосходства, с моей явной неспособности позаботиться о себе самостоятельно. А он и заботится — какой с него спрос? Он покрывал меня уютом, как