Только не позвонит он ей, конечно… Девушка с домашнего телефона – старенького, с диском – весь вечер глаз не сводила.
Даже стих сам собою родился:
Магический властитель с белым глазом,
Холодный, неприступный и немой.
Горячий кофе, и все черти разом!
Звонок – и просто слышу голос твой…
А едва поставила точку, снова волшебная сила искусства сработала. Аппарат зазвонил.
– Привет, Аленушка, – ласково произнес Роман. – В Большой театр завтра вечером пойти хочешь?
Все у них с Ромкой шло идеально, будто в романтических книжках. Единственное, что Аленку смущало, – не поспевала она за Романом. Не шли с языка алаверды его шуткам, анекдотам, многочисленным историям. Ну, что она могла противопоставить байкам со съемок или закулисным подробностям жизни известных актеров? Рассказывать, как сегодня математичка от злости указку сломала? Только и оставалось лишь преданно улыбаться да кивать в ответ.
«Мы – как Печорин и Бэла, – переживала Аленушка. – Пока я ему внове – счастлив. А потом – заскучает…»
Она ведь даже в сексе ему ничего особенного предложить не может. Да, подарила невинность (по нынешним временам совсем невеликая ценность). И отдается любимому мужчине старательно, однако безо всякой феерии… Мамино целомудренное воспитание прочно в крови засело. Какой уж там стриптиз для любимого или акробатические позы из «Камасутры». Она даже раздеваться при любимом человеке стесняется, а сразу после секса норовит забиться под одеяло.
– Чего ты такая зажатая? Разве тебе плохо со мной? – пытает Роман.
А у нее (хотя словарный запас богатый) с языка не идет объяснить, что с ним ей фантастически, нереально прекрасно. Что она его боготворит. И стесняется своего пусть ладненького, но заурядного тела. Рядом с ним-то, настоящим античным богом!
Но готов ли красавец Рома ждать, покуда его подруга-скромница научится быть раскованной?!
…Однажды они сидели в кофейне, и ворвалась туда стайка девушек, одна другой краше. Причем сразу видно – не хохлушки-завоевательницы, а породистые, неплохо образованные москвички. Оглядели царственно кафешку и – о ужас! – направились к их столику.
Тонконогая брюнетка, весело улыбаясь, спросила:
– Скажите, пожалуйста! Как перевести на русский «I don’t know»?
– Я не знаю, – автоматически отозвалась Алена.
Девица грустно сморщила носик:
– Вот так всегда! У кого не спрашиваю – никто не знает!
Роман фыркнул. А брюнетка по-хозяйски приобняла его, чмокнула в щеку:
– Привет, Ромочка!
Девицы оказались его знакомыми. Актрисы. Совсем не звезды, но до чего непринужденны, легки, обаятельны они были! Черепанов (до этого молчал, задумчиво цедил свой кофе) сразу воспрянул. Заискрил, начал сыпать анекдотами. А девчонки – нет бы преданно хихикать в ответ! – отвечали ему еще более остроумными шутками. Одна (очень неплохо!) спела – из-за соседних столиков захлопали. Другая услышала старенький хит Уитни Хьюстон и без стеснения пригласила Романа танцевать. Аленке же и слова в общую беседу вставить не удавалось.
Одна из девиц не преминула уколоть:
– Что ты такая вареная? К съемкам в «Снежной королеве» готовишься? В главной роли?
– Истинно русская женщина! – подхватила вторая. – Покуда изба не горит и конь стоит спокойно в стойле, ей заняться нечем.
Ромка же – нет бы осадить зубастых приятельниц! – на подругу свою юную – ноль внимания. Ведет еще с одной особой заинтересованную беседу о каких-то завтрашних пробах.
И вдруг дошло до Аленушки со всей очевидностью: зря она считала, будто собирает коллекцию человеческих характеров. Наоборот, это ему, красавцу Роману, не хватало в собрании своих поклонниц русоволосой, тихонькой, с богатым внутренним миром школьницы. Но теперь, когда дело сделано и бабочка на булавку пришпилена, он своим приобретением, похоже, начал тяготиться.
Только ей-то что делать? Когда она в него будто кошка влюблена?!
– К медсестре идем? – подошла к Аленке на перемене одноклассница Любка.
– Зачем? – удивилась девушка.
– Как зачем? – подружка взглянула недоуменно. – От физры освобождение брать!
– Да, действительно… – пробормотала Аленушка.
Физкультурник девчонкам на слово не верил, если критические дни – требовал справку от медсестры. И дни эти с Любкой у нее всегда совпадали. День в день. Но сейчас у подруги началось, а у нее ничего и в помине не было.
Задержка?!
Алена постаралась сохранить лицо, небрежно кивнула Любе:
– Конечно, пойдем.
Медсестра, по счастью, ничего предъявлять не просила, просто выписывала документ.
Но что, если?..
В аптеку Аленка шла, словно на казнь. Кто придумал не выкладывать тесты в открытый доступ, а продавать их через кассиршу?!
Пережила унижение. Купила. Всю дорогу домой себя успокаивала: в конце концов, она еще подросток, цикл не устоявшийся. И Рома всегда был осторожен, и никаких симптомов у нее нет…
Однако проклятая бумажка уверенно продемонстрировала две полоски.
Бог мой, что же теперь делать?!
Аленка не сомневалась, что любая из современных девчонок – особенно из Роминого круга, легких в общении, уверенных в себе – не сомневалась бы ни секунды. Немедленно к врачу, по срочному тарифу сдать анализы и в тот же день проблему решить.
Ей очень бы хотелось тоже быть – как все! – современной. То есть безжалостно убить беспомощное, целиком от нее зависящее существо.
Но только фантазия уже рисовала очаровательного, пухлощекого младенца. Озорного дошкольника. Серьезного младшеклассника. И дальше, дальше – вплоть до свадьбы сына (Аленка не сомневалась – у них с Ромой именно сын).
Мальчик ведь должен получиться очень красивым. В родителей. Поэтичным, изящным – в маму. В папу – талантливым и веселым. И Ромка ей говорил, что совсем не возражает против брака. И мама поймет. Должна понять…
Нет, нельзя убивать малыша. Плод их любви. Послание Всевышнего. Чудо!
И Аленка – наплевать, что у Ромки сейчас кинопробы! – немедленно ему позвонила. А вечером, когда встретились, с ходу бухнула:
– Ромочка… У нас с тобою ребеночек будет!
Тревожно уставилась на актера. Что она сейчас прочтет в его глазах? Злость? Страх? Гнев?
Нет. Только досада.
– Ты… ты уверена? – пробормотал Роман.
– Достоверность у теста – девяносто девять процентов. – Девушка очень старалась выглядеть спокойной.
– А какой срок? – деловито уточнил он.
– Ну… я точно не знаю. Небольшой, наверное.
– Значит, можно «мини» делать, – уверенно откликнулся парень.
Встретив ее испуганный взгляд, уточнил:
– Вакуумная чистка, наименее травматичный метод.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Ты ждала, что я предложу тебе замуж и рожать? – прищурился он. – Не рановато тебе?
– Рановато. Но… мне просто так жаль его… – опустила голову девушка. – Он ведь уже человек!
– Брось! – отмахнулся Роман. – Никакой он не человек. Просто скопление клеток. Что-то вроде опухоли.
Нет, совсем не подобного разговора Аленка ждала. Гневно взглянула на Романа:
– Ничего не скопление, он живой, сердце бьется!
– Ну, рожай, если фигуры не жаль, – пожал плечами актер. – Отдашь потом на усыновление. Еще и приплатят тебе за красивенького, здорового.
Девушка взглянула на него с ужасом:
– Что ты сказал?!
– Но ты же не собираешься – в пятнадцать лет! – сама нянчить младенца?!
– А что здесь такого? Мама моя поможет…
– Нет, Елена, – строго произнес он. – Так дело не пойдет! Или ты немедленно направляешься на аборт, или…
– Или что? – перебила она. – Ребенок – мой! Что хочу, то с ним и делаю!
– Какого дьявола я только с тобой связался! – досадливо выдохнул он.
И это говорит человек, которого она любила больше всей своей жизни!
Ох, до чего хотелось ей сейчас уничтожить Романа, растоптать. Стереть с его лица деловитое выражение, будто они условия актерского контракта обсуждают! Чем бы уколоть его максимально больно?!
– А ты вообще в курсе, – тихо произнесла она, – что я – несовершеннолетняя, даже шестнадцати нет? И ты об этом прекрасно знал – но спал со мной, был у меня первым!
– Что дальше? – нехорошо прищурился он.
– Ну, номер статьи в Уголовном кодексе про совращение малолетних я не знаю, но она там имеется, не сомневайся!
– Ты мне угрожаешь?! – опешил актер.
– Я защищаю – своего ребенка и себя, – парировала девушка.
– Ох, дура ты! – вырвалось у Романа.
Впрочем, почти мгновенно лицо его помягчело.
– Глупенькая, – добавил он уже совсем другим тоном. – Глупенькая маленькая девочка… Ты так себя ведешь, потому что очень хочешь этого малыша, да?
Аленку же вдруг пронзила столь острая жалость к младенцу, чью судьбу они сейчас решали, что слезы брызнули у нее из глаз.
– Нет, не хочу, – проревела она. – Но раз уж он есть – я не могу его убить!
Роман решительно приблизился к ней, сжал в объятиях. Аленка попробовала вырваться, но он держал ее крепко. А когда девушка отплакалась, твердо произнес:
– Если ты твердо надумала – хорошо. Мы его оставим.
Про то, чтобы пойти в ЗАГС, Аленка даже не заикалась. Рома смирился с тем, что у них будет ребенок, – уже хорошо. Лишь бы не отказался от сына, стал ему пусть приходящим, но отцом! И никаких денег от него ей не надо – вытянут малыша сами с мамой.
Впрочем, признаться во всем матери духу у Аленки пока не хватало. Да и Роман не советовал. Сказал: кто его знает, как мамуля себя поведет? Вдруг тоже заговорит про скопление клеток и вакуумную чистку? Нужно хотя бы пару месяцев подождать, чтобы аборт уже поздно было делать.
– Веди себя как ни в чем не бывало. И румянчик по утрам подрисовывай, а то бледненькая ты очень, – наставлял он подругу.
Сам же относился к ней теперь как истинный рыцарь. Постоянно поддерживал под руку, чтобы не поскользнулась, подарил теплый шарф с брендом известной фирмы: «Тебе себя вдвойне беречь надо». Даже кофе ей не позволял пить – для малыша вредно.