– Подойдет любой, – быстро отмахивается Дымов, снова на мне сосредотачиваясь. Следит, взглядом по мне бегает туда-сюда, словно насмотреться не может и будто я в следующую секунду исчезну. Кожа горит, я неправильно на Егора реагирую, поэтому отворачиваюсь и осматриваю бар, проверяя, не пошел ли кто на мои поиски. Но все спокойно: меня никто не ищет, Тоха наверняка осознает, какую ерунду мне наговорил, а значит, есть немного времени потерзать свое сердце присутствием Дымова и все же дождаться коктейль. – Повод тот же, но у друга, – отвечает на вопрос и двигает стул ближе ко мне. Удивительно, но неприязни, какая была с Антоном, я не чувствую. И это странно, потому что бежать от Дымова в противоположную сторону надо, а я сижу и делаю вид, что песни слушаю, по барной стойке продолжая тарабанить. Оставлять чаевые уже нет желания: слишком долго коктейль готовится, я за это время очарованию Егора успею поддаться и глупостей натворить.
Перед Дымовым ставят банку и дают стакан. Он игнорирует второй и отхлебывает прямо из жестянки, а потом морщится от омерзительно сладкой гадости. Я смеюсь над ним и перевожу взгляд на бармена, который колдует над моим коктейлем.
– Мерзость какая-то, – отставляет от себя подальше и вздрагивает.
– Слишком сладко для Дымова, ага, – соглашаюсь с ним. И ведь могла бы предупредить, но так хотелось понаблюдать за его эмоциями. Они всегда искренние и живые. – Но если попросить фраппе, то выйдет сносно, правда, от кофе мало что останется, – все же помогаю ему с выбором, но Егора уже не интересует ничего, кроме моего коктейля и сияющего ярче новогодней елки бармена, который выставляет его на стойку. Я вроде «Голубую лагуну» просила, но получается изумрудная, красивая, в тон платья. Парень за стойкой подмигивает и говорит, что это авторский коктейль специально для меня, так что приходится попробовать. Он цитрусовый, кисловатый, как я люблю, но с отчетливым, хоть и ненавязчивым привкусом алкоголя. – Спасибо, – благодарю широкой улыбкой и тяну через трубочку коктейль, довольно прикрывая глаза. – Очень вкусный.
Дымов покашливает, перетягивая внимание на себя. Он дышит тяжело, но в лице никак не меняется: снова непроницаемый и серьезный. Только в глазах ураган настоящий бушует, и, не будь мы бывшими, я бы решила, что Егор ревнует. А сейчас… наверное, освещение странно бликует, и мой утопленный в алкоголе мозг додумывает то, чего нет.
Ерзаю, гадая, как бы так элегантнее сползти со стула и не подвернуть ноги. Надо бы нам расходиться: темы для разговоров исчерпаны, вместо эмоций – перепаханное поле. Смотрю на Дыма, подбирая правильные слова. Он тоже на что-то решается: хмурится, между бровей складка залегает, наверняка какие-то сценарии в голове прокручивает, остановить меня хочет, а я только и повод жду, чтобы остаться, потому что к Антону возвращаться не хочу.
На помощь Егору приходит музыка. То ли мой бармен постарался, потому что как-то слишком уж загадочно на нас смотрит, то ли звезды так сходятся, но на первых же аккордах Дымов делает шаг ближе и опускает ладонь мне на спину. Поясница горит от его прикосновений, и я топлю жар в холоде коктейля, потому что на трезвую это не переживу.
– Потанцуешь со мной? – говорит на ухо. И вроде интонация вопросительная, но ответ Егору не нужен. Он приобнимает меня и помогает аккуратно встать на ноги. Не отпускает нарочно долго, сверху смотрит и улыбается победно, потому что разыгрывать сцены я не хочу, мне одной хватило. А танец переживу. В конце концов, играть во флирт можно вдвоем.
– Ненавижу, когда ты так делаешь, – дарю Дымову улыбку и вкладываю свою ладонь в его, стоит нам оказаться на танцполе. Да, раньше мы танцевали, приклеившись друг к другу, а теперь между нами мизерное расстояние, которое неудержимо хочется преодолеть.
Он кружит меня под хорошо знакомую мелодию, и я прикрываю глаза, вспоминая, как замечательно нам когда-то было. Он был в одних шортах, я – в его огромной футболке, мы танцевали прямо посреди комнаты, а потом долго целовались. Юные и безумно влюбленные, строили планы, которым не суждено было сбыться.
– И что же я делаю? – Дымов вырывает меня из фантазий, и я испуганно вздрагиваю, тут же отстраняясь, но Егор хмыкает и отпускать меня не собирается. Легонько головой качает, давая понять, что птичка попалась в клетку и теперь не выберется, пока мучитель не решит отпустить. И так это отличается от напористости Антона неправильно-мерзкой, что я невольно думаю о добровольной сдаче в плен.
И надо бы мне отступить. Не провоцировать, не давать повода думать, что он уже победил, и себя шальной надеждой не тешить. Но я упрямая идиотка, которая слишком пьяна. У меня слегка кружится голова, мною интересуется мужчина, который когда-то был мне очень дорог. Да что там когда-то – Дымов до сих пор во мне все чувства разом затрагивает. И я радостно спешу обмануться, бросаясь из ссоры с одним ухажером в авантюру с другим, которого здесь и быть не должно. Приподнимаюсь на носочки, упираясь грудью в грудь Егора. Он тяжело сглатывает, смотрит на наши столкнувшиеся тела, а потом все же поднимает взгляд выше, к губам и наконец к глазам. Я тянусь к нему и шепчу на ухо, представляя себя соблазнительной женщиной-вамп, хотя на деле же веду себя как легкодоступная школьница.
– Никогда не спрашиваешь.
Дымов усмехается, оставляя за мной победу в этом раунде, и тут же начинает следующий, резко закружив меня вокруг своей оси, а затем крепко прижав к торсу. От столкновения в солнечном сплетении спирает. Я ведь поддаюсь сама тому, от кого бежать далеко надо. Улыбаюсь, беседу веду, танцую на грани неприличия. Тело бросает в дрожь. Я не настолько пьяна, чтобы отбросить все в сторону. Да и не могу позволить себе уйти с Егором посреди Олиного праздника.
– Как увидел тебя такую красивую, так все вопросы отпали, Тори. – Дымов замирает в паре сантиметров от моей шеи, а я прикрываю глаза и представляю его прикосновение. Чувствую, как кожа мурашками покрывается, и едва не мычу от досады, потому что опять увлекаюсь, снова проваливаюсь и тону. – Шикарно выглядишь.
Мы танцуем до последних аккордов, Егор берет от нашей близости все, пока я с горечью признаю, что задержалась до неприличия долго. Смотрю в сторону ВИП-кабинок, где мы сидим, и вижу Антона. Он стоит у входа, за мной следит, руки на груди скрестив. Да, приятного мало, я это прекрасно понимаю, но вставать на сторону Тохи не стану. Я ему ничего не должна, равно как и он мне, так что я точно не обижусь, если он на этой волне найдет себе какую-нибудь девчонку и с ней уедет.
Поспешно выбираюсь из объятий Дымова, без которых моментально холодно становится. Обхватываю плечи руками и виновато улыбаюсь, отчего-то малодушно не желая Егора в одиночестве оставлять, хотя он тут тоже вроде как на празднике и скучать не будет.
– Спасибо за танец, но я пойду к ребятам, а то некрасиво как-то получается.
– Давай хотя бы к стойке вернемся, коктейль заберешь. Не зря же его бармен специально для тебя делал, – подмигивает и смеется, наблюдая за стремительно появляющимся румянцем на моих щеках.
Он кивает и отправляет меня первой, а сам идет шаг в шаг. В спину мне дышит, волоски на шее дыбом поднимая. Ускоряюсь, быстрее перебирая ногами, чтобы хоть чуть-чуть спокойно вздохнуть – Егор тоже не мешкает, спешит за мной. Неловкость взвинчивается до максимума, и я теряюсь в пространстве, подворачивая ногу почти перед самой стойкой. Держать равновесие не в моих правилах – раз уж падать, так по полной. Уже выставляю руки вперед, надеясь не встретиться со стулом носом, иначе рискую без него остаться, как меня снова обхватывают хорошо знакомые руки, прижимая к такому же знакомому торсу.
Оборачиваться не нужно: спаситель очевиден. Чувствую лопатками, упирающимися в его грудь, как бахает в груди сердце Дымова. Оно будто разбег берет, ускоряясь, и мое ему вторит.
– Спасибо, – киваю и глубоко дышу. Егор повторяет мой ритуал, то ли успокаиваясь, то ли надышаться мною пытаясь. Ладони его сильнее меня стискивают, мнут платье, но сейчас это оказывается совершенно не важно, потому что меня на части разрывает от его прикосновений, – за очередное спасение.
– Скоро начну требовать оплату услуг телохранителя, – произносит вроде шутливо и подбородком моего виска касается, но после сказанного Антоном, слова звучат нехорошо. И я понимаю, что сравнивать их не стоит: Тоха оказался тихим омутом с такими чертями, что Дьявол позавидует. Егор всегда был предельно честным, но между нами пропасть в шесть лет, и как знать, насколько сильно он изменился. Если одному надо ломаться перестать, то что потребуется второму…
– Что? – переспрашиваю. Надо убедиться, глядя ему в глаза, а то, может, две точки поставить придется, зачеркнув многоточие, оставшееся после ночного разговора с Егором.
– Шучу, Вик, – улыбается и подбородок мой пальцами поднимает, мир мой в одно мгновение переворачивая с ног на голову. – Может, увидимся завтра? – перескакивает с темы, находя убедительный предлог для разговора.
Я наконец из его рук выбираюсь и под предлогом «обдумывания» предложения возвращаюсь к бокалу с коктейлем. Пить резко перехотелось, я веду пальцем по запотевшему стеклу, как обычно рисуя сердечко и знак бесконечности, с грустью вспоминая, что впервые нарисовала его для Дымова, пообещав всегда любить. Может, прокляла себя тогда и теперь мучусь?
– У меня занятия в языковой школе, – отвечаю честно. Первая половина вечера занята, а во вторую я обычно отдыхаю. Так что не получится. Послезавтра тоже.
Дымов глаза закатывает, но попытку отмазаться оценивает и даже принимает, соглашаясь с моим решением не встречаться с ним в ближайшее время.
– Хотя бы трубку возьмешь? – сдается, идет на уступки, но знаю я, чем это чревато: Егор мастерски умеет переубеждать людей.
Не успеваю сказать «посмотрим». На плечо Дымова опускается тяжелая рука. Позади него Антон. Он в ярости, и я не узнаю голос, когда он говорит:
– От девушки отойди, – почти рычит Тоха. Это он что, меня отвоевывать пришел? Так мне уже не надо, спасибо.