Открываю дверцу и ныряю в салон, сразу же отползая как можно дальше. Места сзади полно, так что даже сиденья двигать не придется. Егор не торопится следом, стоит, наверняка что-то в голове просчитывает. Думает, правильно ли мы поступаем? Я и сама не знаю. Наверное, нет. В прошлый раз у нас все началось очень прилично, мы полгода шли к первому сексу, а теперь займемся им на заднем сиденье в его машине. Конечно, это неправильно, потому что приличные девочки так себя не ведут, а настоящие джентльмены отказываются от вульгарных предложений. Потому что люди сначала убеждаются в своих чувствах, а потом дают им проявление в физической близости. Мы же галопом проскакиваем все этапы, переходя к самому жаркому. Но, ведь если очень хочется, значит, можно, да? Нельзя отказываться от своих желаний.
– Уверена? – спрашивает, наклонившись.
Усмехаюсь и стягиваю с себя трусики, оставаясь в одном только платье. Егор наблюдает молча, только улыбка становится все шире, а когда отправляю временно ненужный предмет гардероба на переднее сиденье, садится в машину и блокирует дверцы.
Мы не размениваемся на прелюдию, нам не до нее. И так обстановка накалена до предела. Мы горячие, оба жжемся и оба горим в страсти. Дымов стаскивает джинсы вместе с боксерами и усаживает меня на своих ногах. Он дает нам паузу, губы мои терзает, прикусывает, зализывает. Целует отчаянно, доказывая, что только ему принадлежу и никому больше. А я отвечаю, соглашаясь со всем. Плечи крепкие сжимаю, куртку с него снимаю и майку вверх тяну.
Он голый, я почти одета. Егор мельком по сторонам смотрит, выискивая случайных свидетелей, и раздевать меня не торопится. Платье только выше задирает и на шее языком узоры выводит.
– Не тяни, – подаюсь бедрами навстречу, моля о продолжении, и ощущаю, как он медленно входит. Закрываю глаза и смакую момент. Первый толчок ни с чем не сравнить, он очень чувственный всегда.
– Бля, как же в тебе охеренно, – на выдохе почти стонет Егор и двигается в плавном ритме. Комплимент грубоватый, но мне нравится, очень моменту подходит и всему безумию, что между нами происходит.
Я не знаю, что сказать. Возможно, нужно что-то ответить, но к щекам румянец приливает, когда я думаю о том, что самая желанная для него. Слова с языка не идут, да что там, их даже в голове еще нет, поэтому я только целую его. Глубоко, с чувством, с толком. Хочу дарить свою любовь. Скольжу губами по щеке и целую шею, прикусываю пульсирующую венку.
Егор ускоряется, будто наказывает меня за шалость. Этот секс будет недолгим, но ярким, потому что мы до предела заведены. Дальше только срываться с тормозов и бросаться в безумие. Я подмахиваю бедрами в такт, Дымов на моем оргазме сосредотачивается, выбирая нужный ритм.
Толкается отчаянно, так что не кричать его имя не получается. Оно слетает с губ благодарностью и восхищением. Мне ни с кем так хорошо не было, только с ним получается, как надо. Егор словно желания мои предугадывает и исполняет, пока я этого не жду.
Обхватываю его шею, обнимаю, прижимаясь крепко-крепко, точно он единственная моя опора в этом мире. И с последними рывками ее теряю, за границы вселенной вылетая. Тело дрожит, я сжимаю Дымова внутри сильнее, продлевая свои ощущения. Он рычит и тоже кончает, потому что терпеть невыносимо. Агония и так продолжается – мы лениво целуемся, гладим друг друга, будто никогда до этого не трогали. Я хочу признаться Егору в своих чувствах, момент для этого очень подходящий.
В том, что люблю его, я ни капли не сомневаюсь. Только молчу. Не решаюсь никак сказать, слова с языка не идут, застревают в горле и тонут в тяжелом хрипе, которым я признаю собственную слабость. Мы слишком мало вместе, и пусть хоть двадцать моментов будет идеальных для «я тебя люблю», еще не время для таких громких слов. Они скорее испугают, чем друг к другу подтолкнут. Меня бы точно испугали, признайся сейчас Егор.
Мы еще долго валяемся на сиденье сзади, пока я не замерзаю, и в итоге все же уезжаем.
– Кофе хочешь? – спрашивает Егор, кивая на вывеску круглосуточной кофейни, и щелкает меня по холодному носу, качая головой.
– Да-а-а, – решаю позволить себе вольность. Тем более после сожженных калорий мне почти ничего не будет от стаканчика. – Что-нибудь со сливками сверху.
– Понял, – кивает и паркуется на аварийку.
Егора нет всего пять минут, но я уже мерзну без его присутствия. Он всегда умудряется теплом делиться. С ним даже подогрев не нужен и печку можно выключить. Он сам как печка, и я сдерживаю желание забраться на его руки по возвращении и носом в шею уткнуться.
Перевожу взгляд на дверь кофейни, откуда уже пора бы показаться Дымову, и не верю своим глазам. У дверей стоит тот же самый незнакомец, который был тогда у языкового центра. Такого же цвета толстовка, та же сутулость и так же натянутый капюшон.
Егор выходит, ничего подозрительного не замечая. В руках у него два стаканчика с кофе, так что приходится потянуться и открыть ему дверь.
– Спасибо, – улыбаюсь. – Посмотри на вход, – киваю Дымову. – Это он.
– Кто он, Тори? – Егор берет мою руку и целует пальцы, но все же искоса посматривает, не вызывая подозрений со стороны наблюдающего за нами гребаного извращенца. Что ему только нужно. Один раз можно списать на случайность. А второй?
Настроение падает до критической отметки, а все хорошее, что было этим вечером, меркнет.
– Тот мужик, что был у центра.
– Уверена?
– Мгм.
– Сейчас разберемся. – Егор открывает дверь, собираясь выйти, но у незнакомца звонит телефон, и он, переговорив буквально две секунды, разворачивается и быстро уходит, оставляя нас в полном недоумении.
Глава 13. Смелость
Я опаздываю. Катастрофически со всем не успеваю, потому что с появлением в моей жизни Дымова время, которое я обычно тратила на работу, занято Егором. Он приезжает так часто, как только может. Мне иногда даже кажется, что он не спит: сначала работает сутками, а потом три дня вертится около меня. То ли скучает и тянется искренне, то ли беспокоится о моей безопасности, потому что того подозрительного типа мы так и не нашли, зато приобрели тревожность.
Мы все его прошлые выходные провели вместе. Эти «грозят» стать такими же, особенно если учесть, что сегодня вечер пятницы, а на этой неделе занятий в центре у меня нет. Я не успеваю составить меню, потому что наряду со стандартной «карбонарой» нужно предложить эксклюзив, тем более зимний, а у меня варианты не то что стремительно заканчиваются, их просто нет. Над двумя блюдами я мучаюсь целый день.
Гога колдует над рецептурой, и к концу дня мы облегченно выдыхаем, когда я печатаю последние листы макета меню, над которым тоже пришлось трудиться мне, потому что Тоха на связь не выходит, а после одного звонка и двух сообщений, я оставила попытки достучаться.
– Пап, – позволяю себе неформатное общение с боссом, когда тот берет трубку.
– Вика? – удивляется так, будто не сам дал мне две недели на разработку финального меню. У нас впереди еще неделя на дегустацию, корректировку и верстку. – Что-то случилось?
– Эм, да, – что-то мне его уставший голос и удивление не нравятся совсем. – Меню готово, ты во сколько приедешь?
Ответа нет долго, и я проверяю, не отсоединило ли нас из-за неполадок в Сети, но нет, секунды бегут, увеличивая счет на минуты. Я в такие моменты обычно повторных вопросов не задаю. Отец часто отвлекается на рабочие звонки или разговоры с подчиненными, поэтому терпеливо жду. Раз не отключился, значит, скоро ответит.
– У меня сегодня не получится, Вик, – вздыхает тяжело, и я отчетливо представляю, как он трет переносицу, раздумывая над выходом из ситуации. – Я уже не в офисе, уехал на встречу. Сможешь привезти ко мне? Я пришлю адрес.
– Завтра никак? – спрашиваю на всякий случай, уже прекрасно зная ответ. Вечер пятницы безнадежно испорчен, а ведь на него было столько планов.
– Нет, я уеду из города, – и, конечно же, он не собирается идти мне навстречу и переносить сдачу на понедельник. Это отвратительное ощущение. Я не прошу особого к себе отношения: как сотрудник, понимаю, что хоть и работаю на папу, привилегий иметь не должна. Но в такие моменты хочется немного заботы.
– Ладно, – бросаю обиженно, но папа в моих интонациях не разбирается, поэтому прощается и кладет трубку. Отвратительное ощущение. Хочется закричать, да так громко, чтобы он на другом конце города услышал.
Но вместо этого я только поджимаю губы и снова набираю номер, но уже другого человека. Барабаню пальцами по столу. Егор поднимает трубку после четвертого гудка:
– Привет, малышка, – слышу, что улыбается, и неосознанно зеркалю эмоции, только моя улыбка выходит грустной. Я не думала, что так сильно буду ждать этих выходных с Дымовым, а теперь они идут прахом, и мне грустно. – Ты уже вышла?
– Нет, – признаюсь. Не люблю ходить вокруг да около. И Егор не любит. – Я поэтому и звоню. Я не смогу поехать, мне нужно отвезти меню отцу, а пока я вернусь туда-сюда, все веселье закончится.
Сегодня мы должны были встретиться с товарищами Дымова в баре. Странно, конечно: мы еще сами не понимаем, что значим друг для друга, но уже медленно пробираемся в повседневную жизнь друг друга. Егор пару раз болтал в курилке с Гогой, а мне предстояло знакомство с его близкими.
– Далеко ехать? – Называю адрес, и Дымов на несколько секунд замолкает, наверняка прикидывает, сколько времени займет дорога. – Так, если мы выедем минут через десять, то опоздаем всего на сорок.
– Что? Ты уже здесь?
– Почти, сейчас буду поворачивать к тебе. Не переживай, ребята тоже могут задержаться, так что, может, мы еще и успеем к началу. Я отвезу тебя к отцу, отдашь все документы, а потом поедем отдыхать. Ты готова?
– Ну, я протаскалась в этой одежде целый день, вид у меня не самый презентабельный для знакомства с твоими друзьями, – посмеиваюсь. Я должна была успеть добраться до дома и переодеться в джинсы и свитер, а теперь буду деловой леди. – А еще я не взяла с собой вещи, мы ведь планировали остаться у тебя.