– Что? Почему? – Шумовка летит прямиком в раковину. Пальцы не слушаются. Оборачиваюсь к Колесникову. Он спокоен. Улыбается, как будто давно это решение принял. – Это из-за всего, что между нами произошло?
Я так с ума сойду! Не хочу быть той, кто Антону сердце разбил и вынудил родной город бросить.
– И да, и нет, – отвечает честно, а меня от его спокойствия из стороны в сторону качает. Ну как можно быть таким непробиваемым? – Я давно думал о переезде, но ты была единственным сдерживающим фактором.
– Давно? – удивляюсь. Антон кивает. Развивать тему не собирается. Я больше не в кругу его доверия. Это расстраивает и одновременно приносит облегчение. Значит, не злится. Просто признает новые условия наших с ним взаимоотношений. – Я думала, вы с папой в хороших отношениях.
– Так и есть. – Я снова возвращаюсь к пельменям. Вылавливаю их в большую чашку, на дне которой кусочками нарезанное масло. – Но он ясно дал понять, что повышение ждет только его зятя. Так что мне проще начать все сначала в другом городе.
– Чего? – закончив, слишком порывисто поворачиваюсь к Антону. Опускаю чашку на подставку и сажусь напротив Тохи. Он все так же спокоен, уже давно все переболел и теперь готов шагать в новую жизнь. А на меня информация сыплется как из рога изобилия. – Хочешь сказать, отец вынуждал тебя оказывать мне знаки внимания?
– Нет. Ты мне правда нравилась, Вик. – Антон барабанит пальцами по столу. – Да и сейчас нравишься. Но я не могу сражаться за женщину, которой я не нужен. А отец твой намекал, что родственника гораздо охотнее впустит в бизнес. И я подумал, почему бы нет. Решил совместить приятное с перспективным и в итоге прогадал по всем фронтам.
Антон признается в своих махинациях, а я вместо злости испытываю облегчение. Я совершенно ненормальная, это точно. Но мне так хорошо сейчас, что улыбка от уха до уха растягивается.
– И когда ты уедешь?
– В понедельник отдам заявление твоему отцу. Через три недели вступаю в новую должность.
– Не жалеешь, что так быстро все решил?
– Нет, они давно меня звали. Надо было раньше уезжать и тебя с собой забирать. – Он усмехается так горько, что я чувствую неприятный привкус на кончике языка. Тоха накалывает пельмени и отправляет их в рот. – Вкусные.
– Многострадальные, – добавляю, посмеиваясь.
Мы едим, обсуждая какую-то ерунду. Разговор быстро уходит в привычное русло будничных вопросов. Я чувствую себя в разы лучше. Антон тоже расслабляется. И мы не замечаем, как пролетает целый час.
Перебивает нас телефонный звонок. Егор говорил, что позвонит при первой возможности. Смотрю на Тоху, мысленно отправляя ему миллион извинений.
– Прости, я не могу не ответить, это Егор.
– Говори, – кивает, и я моментально поднимаю трубку. – Я тогда пойду, – говорит Антон параллельно с Дымовым. – Звони, если нужна будет помощь.
– Хорошо, – улыбаюсь Тохе и провожаю того до двери. – Подожди минутку, пожалуйста, – шепчу в трубку и закрываюсь на все замки, когда остаюсь одна. – Привет.
– Привет, ты не одна была? – слышу твердый голос в трубке, и настроение мое неуловимо меняется. Падает до минимума, потому что Дымов переходит в режим дознавателя.
– Да, Антон приходил. Мы немного поговорили, – ложусь на кровать и смотрю в потолок. Не уверена, что Егору нужны все подробности сегодняшнего вечера, потому что не все из них приятные. Помочь мне он никак из другого города не сможет, только переживать будет. А тревожный боец – плохой боец, поэтому кусаю губы, думая, как обставить все так, чтобы выглядело правдоподобно.
– О чем?
– Обо всем, что было. И том, что будет дальше. Мы ведь вместе работаем, нам нужно как-то сосуществовать. – Я в самом деле беспокоилась на этот счет. Как в глаза друг другу смотреть после всего, что произошло? Но теперь дышать легче. И переезд Антона тоже удачный. Лучше максимально далеко, чем с виноватыми улыбками друг на друга смотреть.
– Надеюсь, вы будете сосуществовать как можно дальше друг от друга, – усмехается. Слышу скрип кровати: Егор, видимо, переворачивается с одного бока на другой.
– Да, он переезжает в другой город и увольняется.
– Это прекрасная новость, Тори, а то я думал, что сдохну от ревности, – говорит тихо-тихо, будто надеется, что я не услышу. Но вокруг меня такая тишина, что кажется, Дымов почти кричит. – Даже представлять не могу, что на тебя кто-то пялится. Пиздец, да?
– Не представляй, – улыбаюсь. Вроде бурю проскочили, надо закрепить успех и увести разговор в совершенно другое русло. – Лучше расскажи, как вы обустроились.
– Нормально. Есть кровать, плита, крыша над головой. Живем в шоколаде. У меня почему не осталась? – Егор так резко с темы на тему перескакивает, что я едва поспеваю. Замолкаю, думая, что бы сказать.
– Мне немного некомфортно там одной. Дома привычнее. Не обижайся только, – добавляю зачем-то и мысленно ругаю себя. Зачем глупость такую сказала? У Дымова нет права на меня обижаться.
– Мы повторим эксперимент, когда я вернусь. И ты так легко не отделаешься, – посмеивается Егор, а у меня улыбка до ушей растягивается. – Какие планы на остаток вечера?
– Отдыхать, смотреть кино и соблазнять тебя, – прикусываю губу и ерзаю по кровати, представляя, что Дымов на меня смотрит.
– Я не смогу включить видео, малыш, иначе изобью тут всех, если они тебя случайно увидят, – он почти шепчет, а я от его слов смеюсь. Собственник. Мой наглый и красивый эгоист. Мы оба хихикаем, я тоже притихаю, как будто и у меня есть соседи по комнате, а в какой-то момент и вовсе замолкаем, слушая тяжелое дыхание друг друга.
– У меня много красивых фоток, помнишь?
– Ты уже посмотрела?
– Нет. Буду разбираться по ходу.
– Лучше всю папку мне… – Егор замолкает. Слышу гул, до меня доносятся обрывки фраз. Там что-то с «Быстро!» и «На выход!». Напрягаюсь моментально, легкая расслабленность тоже исчезает. – Прости, кис, не получится поболтать. Работа.
– Я уже поняла, – вздыхаю.
– Не грусти. Вернусь – поговорим подольше. Фотки пока отбери. Мне будет приятно, если я обнаружу парочку, как приеду.
– Это вымогательство!
– Все, целую.
Дымов отключается, озадачив меня. Я даже удачи пожелать не успеваю. Только рот открываю и закрываю, как рыба. Смотрю на экран телефона. Умчался мой герой, и опять принцессе в башне томиться в мучительном ожидании. Волнение разливается в душе, но я быстро его отметаю, потому что так можно за пару командировок с ума сойти. Это не первый его выезд, а значит, все будет хорошо.
А может, и еще лучше.
Смотрю на папку с фотографиями. Мне правда хочется порадовать Егора. Листаю, выбирая лучшие кадры. Тут много достойных вариантов, так что я пишу Оле спасибо и кучу эмодзи в придачу шлю. Для Дымова отбираю самые удачные с красивыми позами и выгодными ракурсами. Четыре снимка. Жмурюсь, когда отправляю. В мессенджере одна галочка и время, когда абонент в последний раз был в Сети.
Но кадры я оставляю уже на совести Егора. Сама же включаю фильм, прячусь под одеяло и предвкушаю ленивый выходной, потому что занятия в языковом центре я отменила сразу же, как оказалась с Антоном в квартире.
Глава 18. Я скучаю
Какое же это охеренное чувство, когда дома тебя кто-то ждет. Появляется какая-то ненормальная выносливость. Мы работаем до самого утра, поэтому на выделенную квартиру заваливаемся грязные, потные и уставшие. В желудках пусто, но рубит так, что все остальное становится неважным. Разве что заглянуть в мессенджер и доброго утра своей красотке пожелать. Потому что спать я буду следующие часов десять.
Купаемся мы в холодной воде, потому что бойлер накрылся, а мы вылетали с такой скоростью, что проверять все косяки времени попросту не было. Но после холодного душа вырубает еще быстрее, чем от плесканий в горячей воде.
– Может, пожрем? Есть паек и консервы. – Миха роется в сумке, устраивая лишнюю суету. Сейчас бы отдохнуть, потому что дернуть опять в любой момент могут. – Дым, есть будешь?
– Как проснусь, – отмахиваюсь и включаю наконец телефон.
Сразу падают сообщения, почти все от Тори. Еще есть пара от Темыча и одно от мамы. Оса моя уже десятый сон видит, время почти пять, а вот Артем в Сети. Быстро пишу маме, что со мной все в порядке, и открываю диалог с другом. Он приглядывает за Тори, потому что ситуация с неизвестным мудаком меня напрягает. И ладно бы один раз, но второй слишком подозрителен. Артем приехал к Вике поздно, сфоткал мне ее горящие окна и уехал. Ладно, с этим я разберусь, как приеду домой.
Благодарю друга: он зовет на рыбалку, но я пока не соглашаюсь. Обещаю подумать. Потому что пока все свободное время хочется проводить с Тори. Обнимать, целовать, соблазнять и слушать ее болтовню. Она заземляет очень хорошо. Я с ней вообще на мир по-другому смотрю. Сразу какие-то цели обозначаются и становятся четкими. И досягаемыми.
Ох, бля…
В чате с Тори пара сообщений и четыре фотографии. Малышка в белье изумрудном, и я засматриваюсь. Ракурсы крайне выгодные, подчеркивают грудь, превращая ее двоечку в объемную тройку. Подкачанная попка, длинные ноги. Сжимаю ладонь в кулак, потому что после таких кадров хочется ехать и снимать все это белье, а потом долго и ритмично вколачиваться в податливое тело, а не лежать на жесткой кровати и слушать храп с соседних скрипучих коек.
Тори очень красивая. Настолько, что целовать постоянно тянет и к себе крепко прижимать, чтобы никуда не сбежала и никто даже позариться не думал. Собой заклеймить и в лепешку ради ее улыбки расшибиться.
Сохраняю себе фотки, снова открываю их и вожу пальцем по экрану, любуясь. Вижу, как мелькает в Сети, и тут же пишу ей.
Я: Чего не спишь, красота?
Тори: Сериал смотрела.
Я: А я на фотки твои пялюсь. Красивая очень.
Тори что-то печатает, но потом останавливается. Опять начинает и замирает. Думает, что сказать? Да что угодно, милая, я уже весь твой. В голове ты одна, на ПМЖ переехала. Но звезда моя решает отмолчаться, так что приходится снова брать инициативу в свои руки.